Но больше всего внимание Эли привлекли шкафы с книгами. Разглядывая их, девушка и уснула.

Бабушка разбудила её на закате, сказав, что нельзя спать на закате — голова болеть будет. Нехотя Эля поднялась и вышла в большую комнату. Дома был дедушка, такой же молодой, как и бабушка. Эля поздоровалась.

Вдруг раздался раскатистый гром. Эля выглянула в окно, чтобы посмотреть на грозу через стекло, но на темнеющем небе не было ни облачка … и не было дождя. Недоумевая, девушка продолжила выглядывать на улицу. Вдруг, или это только показалось, над деревьями, росшими на речном берегу мелькнула пара исполинских белоснежных крыльев.

— Не надо смотреть, — сказала подошедшая бабушка, — Это страшно. Она задёрнула шторы и включила в комнате свет. Чтобы отвлечь девушку от того что происходит на улице, бабушка с дедушкой включили телевизор, который оказался цветным — дома у Эли был чёрно-белый. Началась трансляция художественного фильма и совсем скоро сюжет захватил внимание девушки, однако ночью она, лёжа в постели, обдумала увиденное. Эля была абсолютно уверенна в том, что ей не показалось и она действительно видела как промелькнули крылья. «Наверное, у «капитана» и его команды были проблемы» — злорадно подумала Эля, она вспомнила библейскую историю о каком-то дядьке и его дочерях: когда они бежали из города, который должен быть уничтожен их родовой бог потребовал, чтобы они не оглядывались. «Наверное, на это действительно не стоило смотреть, — продолжала размышлять Эля, — Ведь бабуля не только мне не дала, но и сама смотреть не стала, а наоборот задвинула шторы. А вообще это действительно страшно». С этими мыслями Эля уснула.

Утром после плотного завтрака она помогла дедушке вывести скотину на пастбище: он шёл впереди и вёл корову за верёвку, а Эля шла следом и помахивала прутиком. Отойдя от дома не некоторое расстояние, он снял с рог коровы верёвку и пустил пастись. Дедушка повернул к дому, а Эля, сказав, что хочет прогуляться, пошла по дорожке к реке.

Доро̍гой она размышляла о предках: у них был домик — далеко не дворец, внутри не было позолоты, была удобная и красивая, старинная мебель, не было многогектарных угодий, а только небольшой сад и маленький огород. Из живности одна чёрная корова с белыми звёздочками над копытами, четыре овцы, куры, утки, цесарки, да они сами. Одеты удобно, правда старомодно, не вычурно, но и не в ветошь — и они счастливы! Они спокойно живут без излишеств и не гонятся за ними, не строят грандиозных планов и не хватаются за всё сразу, как это делал её отец. Правда её отец ничего из того, за что хватался до конца так и не довёл… Да дедушка с бабушкой всё же счастливы!

«У нас общество такое: не позволяет довольствоваться тем, что имеешь, — с горечью думала девушка, — если у тебя чего-то меньше чем у других, или есть, но дешевле чем у других — то и дело ловишь на себе взгляды свысока. Хочешь — не хочешь, будешь выбиваться из сил, чтобы быть как все, вместо того чтобы просто жить. Тратишь всю энергию лишь бы не подвергнуться остракизму. А дедушка и бабушка ни за чем не гонятся — и совершенно счастливы!»

Так размышляя, Эля дошла до реки. Гуляя по берегу и любуясь пышной растительностью и думая о том, что здесь — рай для пейзажиста, она поглядывала на воду и удивлялась: над водой, на некотором расстоянии от берега туман. Густой как молоко, непроглядный туман. А здесь солнце! Ясная погода. Как буд-то бы над водой стеклянная стена до стратосферы, не пускающая туман сюда… почему солнце не может его разогнать? — близко же.

Девушка неспешно шла по берегу. Она уже собиралась повернуть обратно: очень хотелось узнать, что за книги в шкафах в той комнате, где бабуля её устроила, но какой-то предмет, лежавший на берегу привлёк её внимание. Что-то манило к нему. Девушка пошла к нему, чтобы разглядеть что это … приблизившись, она вдруг поняла что это. Эля бросилась бегом, не веря своим глазам.

На берегу, на самой границе между мелким серым песком и лениво текущей водой лежало тело. Тело женщины. Совершено обнажённое, тощее — все кости проступали через бледную кожу. Со следами пыток.

— Боже милосердный?! — рыдая, спросила она, — Как такое возможно?!

Женщина выглядела не молодой, а может и рано состарившейся. Фигура щуплая, волосы совершенно белые, но Эля всё равно её узнала. Как-никак 10 лет проучились вместе, хоть и не за одной партой, а в другом ряду, однако видела она её каждый день.

Роняя слёзы и бормоча молитвы, она склонилась над телом. Слёзы застилали глаза, но тем не менее небольшой шлам в углу лба Эля увидела. Теперь все сомнения отпали — это точно она — Альбина.

Кто-то мягко схватил её сзади за плечи. Девушка оглянулась. Это оказался тот самый юноша, что помог сбежать ей с корабля и привёз сюда.

— Это Альбина! — плача, воскликнула Эля, — Получается, что она была жива! А этот говорил, что уже нет.

— Нет, — мягко сказал юноша, — Она уже не была жива. Не надо тебе на это смотреть, пойдём.

По направлению к ним уже бежали дедушка и бабушка, следом на берег с тропинки свернула ещё какая-то женщина, потом двое мужчин, потом ещё три девушки … сбегался народ.

Юноша повлёк девушку прочь, несмотря на её сопротивление, повторяя, что ей не следует смотреть. Он подтолкнул её навстречу к предкам и приказал:

— Уведите её.

Бабушка с дедушкой взяв Элю за руки, повели прочь, от лежащего навзничь тела. Теперь девушка не сопротивлялась, но заплакала ещё громче.

По возвращении домой, бабушка поручила мужу поставить на плиту чайник и заварить «траву». Так и сказала:

— Завари траву.

Эля поняла, что речь идёт не о той траве, которую корова Звёздочка в поле ест, а о лекарственной. Бабуля усадила её на диван и обняла. Ласково она уговаривала плачущую навзрыд девушку. По дому распространился приятный аромат — лекарственная трава заварена. Ещё через минуту Эле подали большую белую чашку с поднимающимся паром.

— Пей, — велела бабушка, — это поможет тебе успокоиться.

Чай из лекарственной травы действительно помог. Скоро рыдания девушки превратились во всхлипы. А чай оказался ещё и вкусный. После того как чашка была обставлена бабушка снова обняла внучку.

— Это ужасно, — тихо бормотала она, — Этот персонаж сказал мне, что уже убил её. Вот так и сказал. А теперь её старую вынесло, — Эля помолчала, а потом добавила, — но это точно она. Я её по приметному шраму в углу лба узнала. Бабу̍, а сколько времени на самом деле прошло?

Эля посмотрела на свою руку. Рука оказалась такой же, какой была раньше.

— И на том берегу, и здесь, и в том месте, где была ты, течение времени различается.

— На корабле? — переспросила Эля.

— Никакого корабля не было и нет. Это иллюзия.

— Там черти были, — призналась Эля и прикусила язык: сейчас бабушка подумает, что она сошла с ума.

— Эх, Эля, Эля. Материальный мир — не единственный, есть ещё и не материальный. И очень неплохо, что люди не всё видят. Её же Альбина звали, верно? — Эля кивнула, — И она тебя травила в школе?

Эля снова кивнула.

— Ты на неё обижаешься? — девушка, сидя в объятиях бабушки, пожала плечами, — Раньше я буквально ненавидела её. Но после пленения на корабле я понимаю, что она пережила, имею представление. Теперь как-то не могу ненавидеть. Любить — тоже.

— Тебе необходимо простить её. Помнишь, как сказано в учении: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Ведь безгрешных людей нет. Может и ты кого-то обидела, даже не заметив этого? Простишь чужие обиды — прощены будут и твои. Если ты сейчас простишь Альбину — то очень ей поможешь. Своим прощением ты поможешь вам обоим. Помни главное: прошлое прошло.

Бабушка разжала объятия и, посмотрев Эле в глаза, сказала:

— А завтра тебе придётся вернуться.

— Вы меня гоните из-за того, что я увидела Альбину?

— Нет. Просто твой визит закончился. Тебя мама будет ждать. Ты ей нужна и ещё не всё сделала, что должна. У тебя ещё есть дела в мире живых.