— Подавятся, — заявил Фильярг. — Пусть мы маленькие, зато зубастые. Да и есть у нас те, кто придет на помощь. Отобьемся.

— Я против, — Шестой вскочил с места, сам опешив от собственной храбрости. — Если это все ради меня, то не стоит. Мы с Майрой разберемся сами. В конце концов это лишь восемь жен. От такого не умирают.

— Мелкий, — Второй тоже вскочил, угрожающе навис, — пепел мне в глотку, ты слишком много о себе возомнил. Стухни, никто ради тебя войну развязывать не станет. Просто до жыргхвы достали эти шуточки про многоженство.

И принцев прорвало.

— Задрали гаремом тыкать!

— И размером кровати на девятерых интересоваться!

— Я даже с девушками встречаться не могу! Как узнают, что принц с Асмаса, так сразу заявляют: «Я одной из восьми не буду, даже королевой».

— Если мы станем последней ветвью, нам памятник отольют из свириллума, — заявил Ларс, нашел взглядом Шестого: — Ты же и отольешь. Моя, кстати, грозилась в случае чего супругам глотки перерезать.

Братья понимающе переглянулись — о ревнивом характере жены Ларса ходили легенды.

— Я бы на твоем месте об этом сильно не переживал, — усмехнулся Харт, — даже по тотализатору тебе далеко до лидера.

— Я хоть не последний, — и Ларс посмотрел на Первого. Тот пожал плечами — последнее, по мнению граждан Асмаса, место в рейтинге претендента на престол, его не смущало.

— Мы ничего не хотим сделать с этим, гм, тотализатором? — поинтересовался его величество. — А то неудобно как-то. Ставить на будущего короля.

— Если даже посадим автора, что обезглавит факультет менталистики, — Харт мученически возвел глаза к потолку, — только добавим интереса к ставкам. Предлагаю ввести высокий налог на выигрыш. Это стряхнет пепел.

— Хорошо, — кивнул король, — я согласую налог с министерством. Так что с месторождением делать будем? — спросил он у Харта. — Нельзя затягивать испытание камней.

— Есть у меня мысли, как дать нам время на разработку. На роль ширмы у меня припасен лорд Чальс: раскаявшийся и желающий служить на благо отечества. Он свяжется со своими, гм, партнерами на материке, запросит разведку — естественно, тайно. Мы подготовим дубляж месторождения, камней туда подкинем. Специалисты, обещают, не отличить от настоящего будет. Пусть наши друзья из империи займутся разработкой и охраной пустышки, а мы пока наладим добычу. Ну и поймем, сработают ли камни так, как надо.

— А он надежен? Не хотелось бы делать ставку на предателя и убийцу, — поморщился его величество.

— Надежен, пока его сын учится в Такии под нашим присмотром. Кстати, вот тебе задание, Шестой, — Харт посмотрел на Альгара, — заручиться поддержкой сына лорда. Сам Чальс безнадежен — его не исправить, только надавить и держать в подчинении, а вот его сын вполне может быть верным тебе.

— Хорошо, так и поступим, — кивнул его величество, — но мы должны быть готовы к ответному шагу, когда вскроется обман. Ларс, ты принимаешь академию. Фильярг, сосредоточишься на армии.

— Что? Нет! Я планировал открытие второго курорта. С первым же отлично получилось, — горячо запротестовал Ларс.

— Неплохо вышло, да, — согласился его величество, — но нам сейчас не до курорта. Впрочем, план строительства покажешь. Подумаем, что можно сделать.

— Его не курорт волнует, а пабы, которые он там понастроит, — проворчал в полголоса Харт.

— И потащит по ним Сергея хвастать, — согласился Фильярг.

— Они еще не сравнялись в счете? — поинтересовался Харт.

Фильярг задумался, мотнул головой.

— У Сергея на два больше.

— И послал Девятиликий родственников! — страдальчески поморщился Харт.

— Я все слышу! — обиженно заявил Ларс. — Бары, между прочим, тоже культура. И сколько мне мучиться с детишками?

— Минимум год, это если обойдусь проверками и двумя крупными учениями: летними и зимними. А если понадобится что-нибудь реформировать…

Ларс застонал, обхватил себя за голову.

— А через год двойняшки поступают в академию, — словно невзначай заметил Харт.

Второй не выдержал, выругался, яростно взъерошив волосы.

— Вы смерти моей хотите? Это же не дети, а испытание огнем!

— Вот и гордись оказанной тебе честью, — Харт с усмешкой похлопал старшего брата по плечу. — Молись, чтобы их отец через год тебя сменил, а то можешь войти в историю, как принц, который проморгал академию. До пепелища.

И Фильярг подтвердил угрозу мрачным кивком.

Глава 23ч3

Лиестр вышел из лаборатории, остановился, вглядываясь в исчезающие на светлевшем небосводе звезды. Его огненное величество предпочитал работать по ночам. Первый не возражал, более того уже привык встречать рассвет после рабочей ночи. Семья давно свыклась с тем, что отца нет дома. Дети выросли, супруга занималась делами тэората, взяв на себя решение хозяйственных вопросов. Так что никто не мешал ему заниматься любимым делом. И это дело — Лиестр растер лицо, прищурившись, посмотрел на розовую полоску восхода над морем — должно было стать главным в жизни.

Теплый ветер принес запах моря, мокрой листвы и подступающей весны. Время не летело — неслось. Выходя из лаборатории, Лиестр замечал, как теплеет ветер, трава пробивается, покрывая зеленью холм, звонче кричат птицы, носясь над взморьем.

Ощущение уходящего сквозь пальцы времени заставляло его ускорять работу. Даже стихия не выдерживала взятого темпа, ругалась, что он сжигает себя. Устав от их перепалок, сбежал Драго, заявив, что после общения с двумя упрямыми мокрицами у него чешуя выпадать начинает, а лысеющий калкалос — это перебор. Через неделю, правда, вернулся — передохнуть от воспитания малышей. Лиестр подозревал, что Драго к нему в лабораторию потому и прилетает — перевести дух от семейной идиллии.

— И за столько лет тебе не надоел этот пейзаж?

Третий ухитрился подобраться незаметно, словно порталом перенесся, хотя Лиестр был уверен — на этот участок суши ни один портал открыть невозможно. Он лично блокировку ставил. Тут вообще чужих быть не должно. Допуск имел столь ограниченный круг лиц — даже у жены его не было, что их по пальцам пересчитать можно было.

— Он помогает мне думать, — Лиестр прикрыл глаза, подставляя лицо утреннему ветерку. Ему всегда нравился этот горьковато-соленый запах моря, успокаивающий шум бьющихся о песок волн. — Я пытался представить, что будет, если у нас получится.

— Тогда, — Харт подцепил носком ботинка серую гальку, пнул и та покатилась по песку, — мы станем обычным, как все, государством. Ветвь потеряет свою неприкосновенность. Короля можно будет заменить, убить, сместить. Чувствую, некоторые подданные от счастья аж спать не смогут. Только представь, за столько лет ни одного полноценного заговора.

— Мы же не дадим им шанса, да? — усмехнулся Лиестр. — А с наследованием… Кто мешает выбирать сильнейшего, как раньше?

— Не-не, никаких выборов, — стихия соткалась из воздуха, скопировав внешность и позу Харта, — к пеплу выбор. Мечешься искрой между восьмью. То один покажется лучше, то другой. Пока решишь — затухнуть можно. Мне проще одного воспитать, чем бега устраивать. Вы, люди, ужасно сложные создания, вдобавок, непредсказуемые и переменчивые. Каждый день — разное пламя. Когда этого упрямца на трон посажу, объявлю свою волю: корона переходит к его первенцу. Пусть ритуал первенца так же проводят, я хоть на невесту посмотрю.

— А если невеста не понравится, у нас полный дворец родственников, всегда можно другого наследника подобрать, — не без ехидства заметил Харт.

— Н-да, — протянул Лиестр, — раньше мы считали большую семью за благо — было из кого дублирующую ветвь сформировать, а теперь, когда я начинаю думать, что все эти люди могут претендовать на трон…

— Не сейчас, — мотнул головой Харт, — нынешнее поколение еще будет жить прежними ценностями, а вот их внуки станут относится к короне, как к навязанной повинности. И тогда Асмас снова начнет меняться. Держи, — он протянул Лиестру увесистый мешочек, — свежедобытые, так сказать.