Я купил канат, и в очередной выходной день мы собрались у него на катере. К борту привязали мою лодку.

– Куда пойдём?

– В Воронинскую гавань, самое подходящее место.

Пришли на место. Вытянули канат, прикрепили к нему здоровенный самодельный якорь, привязали через четыре метра фитили. Всё сгрузили на лодку. Я за вёсла, Николай Иванович – с фитилями на носу. Якорь бросили ниже ямы. По течению спустили канат с фитилями. На песчаном берегу позагорали, искупались. Что дальше делать?

– Проверять сегодня бесполезно. Давай на следующую субботу.

И мы вернулись на лодочную станцию.

Прошла неделя. С интересом и несдерживаемым любопытством мы подошли к месту установки наших фитилей. Привязали катер за лом, пересели в лодку. Николай Иванович сел за вёсла, я с кошкой расположился на корме.

На предполагаемом конце фитиля я сбросил в воду кошку. Прошли поперёк реки – нет каната. Зашли выше по течению – снова нет.

– Геннадий Евгеньевич, иди на вёсла. Не умеешь с кошкой работать.

– Попробуй ты, может, получится.

После десятого раза Николай Иванович изрёк:

– Спёрли.

– Не может быть! Кто мог увидеть, что мы ставили? Я смотрел – на берегах никого не было. Давай с катера попробуем.

Со зла мы перегребли от берега до берега полкилометра реки. Чего только не повытаскивали… Такие же фитили, только меньших размеров, брошенные, утопленные, с гниющей рыбой, все в червях и ракушках. Сколько они здесь стояли? Почему их хозяева бросили, не вытаскивая? А рыбы сколько попортили – не счесть числа. Мы эти фитили промыли, прополоскали в реке, сложили горой на крышу рубки. Никто не приходил и не просил их отдать. Осенью Николай Иванович выбросил их на помойку.

На этом наш интерес к фитилям пропал.

С Никшиным Владимиром Фомичом, моим другом, в последние годы мы встречались очень редко. Он из Тюмени переехал в Нижний Тагил и было вообще затерялся. Хорошо, когда я работал генеральным директором на ДСК-500, ко мне по делам приехал из Тагила какой-то коммерсант, как потом оказалось – мошенник. Зашёл ко мне. В разговоре я намекнул на фамилию своего друга.

– О, дак это очень уважаемый человек у нас.

По приезде домой он нашёл моего друга, рассказал ему обо мне, сказал, что он тоже мой друг и попросил об услуге. Тот ему оказал, вроде как для меня. Попросил у него мой телефон и позвонил мне.

– Гена, здравствуй. Я тут твоему человеку сделал, что ты просил.

– Здравствуй, Володя. Какой человек?

Он назвал.

– Я думал, это твой человек, решил его вопрос здесь в Тюмени. Видел его в первый раз.

– Понятно, тогда он и меня надул. Поймаю – уши оторву.

– Да ладно, бог с ним. Хорошо, что позвонил. Давно не виделись. Приезжай на первое мая на рыбалку, у меня есть приличный катер. Отдохнём, сети поставим. Уху сварим. Выпьем…

– А что, я не против. Куда подъезжать?

– В деревню Луговая, выше Тюмени, помнишь? Я там тебя ждать буду. Не надо в город заезжать. По старой дороге доедешь до аэропорта, повернёшь налево. Это и есть Луговая.

– Найду. Приеду первого мая к обеду. Пойдёт?

– Хорошо, Володя, до обеда я успею сети поставить.

С утра небо хмурилось, пролетал снег с дождём. Вода в реке пёрла наверх, многие низины были уже затоплены. Я завёл мотор катера, прогрел. Проверил снасти, покрепче к борту привязал лодку, затопил печь в кубрике. Вода была большая, течение быстрое, но катер, подрагивая в такт работающему мотору, скользил по воде, рассекая носом набегавшие волны.

От печи распространялось тепло, за спиной, через перегородку, равномерно гудел мотор, знакомые берега проплывали мимо. Через два часа хода вверх по реке я прибыл на место, подошёл к берегу у старой насосной станции. Вышел на едва пробивающуюся траву, посмотрел на старую щебёночную дорогу, уходящую наверх, на высокий крутой берег. Придётся машину оставлять наверху, в деревне. Сюда не сунешься, мокрая глина, дорога крутая. Наверх только трактором можно вытащить.

Сплавляться одному нормально, но на дно реки поставить восьмидесятиметровую сеть, даже имея навыки, невозможно. Течение в любом случае снесёт, и сеть вытянется вдоль реки. Сел я в лодку, взял с собой сеть-чебачницу. На вёслах перешёл на противоположный, затопленный водой и заросший тальником, берег. За кустами виднелась гладь чистой воды. Пришлось продираться. Померил веслом глубину, оказалось неглубоко – до полутора метров. Решил ставить здесь, вдоль берега. Вода была спокойной, едва текла вниз по течению. Самое то. Здесь на мелководье чебаки или сорожка обязательно должны быть.

Через полчаса сеть стояла. Я вернулся на катер, приготовил поесть, подбросил в печь дров. Задремал. Очнулся от топота на палубе. Выскочил наружу. Там уже был Володя с водителем. Мы обнялись с другом.

– Заходите в кубрик. Там у меня тепло.

– Вижу – дым из трубы прёт, как из паровоза.

– Коля, – он обратился к водителю, – ты у знакомых побудь до завтра. Утром я позвоню, подъедешь.

Николай вышел, сошёл на берег. Я отвязал канат катера, и мы отплыли подальше в тайгу, где нам никто не помешает.

Плохая погода не позволила нам ни сходить в лес, ни просто побыть на палубе. Так до ночи и просидели в кубрике. За разговорами наступила ночь. Сети проверять в ненастную погоду не хотелось. Еды было много, выпить тоже было чего.

Рано утром у Володи зазвонил сотовый телефон. Он переговорил.

– Ехать надо. Хозяйство у меня беспокойное. Без меня на работе никак не разберутся.

– А рыбу собрать?

– Нет, Гена, я срочно должен быть в Тагиле, извини. Рыбу сам соберёшь. Поеду.

Он вызвал водителя, и они уехали.

Погода неистовствовала. Дул резкий северный ветер, шёл снег, волны по реке ходили, словно по морю. Не было бы сети, завёл бы мотор и ушёл. Но сеть же не оставишь. Пришлось на катере подплыть к кустам, привязаться к ним. Пересел в лодку, подошёл к началу сети. Сложил вёсла, вышел на нос.

Поднял сеть, там был ужас: в каждой ячее сидел ёрш. Она представляла из себя сплошной ковёр из ершей. Сеть вместе с ершами сложил на нос лодки. Получилась метровая гора. Вернулся на катер, перебросил сеть с уловом на корму. Только после этого начал думать, что теперь с этим делать. Сорожка – это просто: повытаскивал из ячеи и сложил в мешки. А ёрш? Его просто взять в руку и не уколоться – счастье. Тут не один мешок ершей. Да такая холодина.

Решил: пусть валяются на палубе, приду в город на стоянку, там придумаю, как быть. Мороз крепчал. Пока я дошёл до места стоянки, сеть покрылась льдом. Одному явно не справиться, надо звать помощников. Позвонил своему водителю.

– Виктор Иванович, вам не надо рыбы? Я тут несколько мешков ершей выловил. Стою в городе, на стоянке. Приезжайте.

Он подъехал.

У меня кое-какие навыки вытаскивания ершей из сети были, но мёрзли руки. У Виктора Ивановича дело шло совсем плохо. Только начали – а руки у него уже в крови.

– Виктор Иванович, давайте эту гору сбросим в машинное отделение, там теплее. Включим свет.

С трудом свалили улов в машинное отделение. Поначалу осторожно, потом наловчившись поскорее, мы очистили сеть. Рыбы получилось четыре мешка.

– Куда девать? Давайте развезём по родственникам.

Больше такого варварства со мной не случалось. Терентьев рассказывал, что ему короткую сеть от ершей пришлось вываривать в ведре. И я ему верю.

Первую свою сеть я выменял у машиниста плавкрана за бутылку водки. Сунул он мне её в мешке, предупредил, что не новая. Когда я её развернул на песчаном берегу, понял: она не только не новая, но и не целая, состояла из сплошных дыр. Явно резаная, длиной метров тридцать. Попробовал, как умел, её поставить, сплавиться. Ничего хорошего из этого не получилось. Сначала она попала в мотор лодки, потом намоталась на вёсла. Освобождая её, запутался сам. Хорошо – прибило к берегу, и я высвободился, разделся и выпутал всё остальное.