– Не так давно заходил твой друг, спрашивал тебя, – сказал Нейтан, снова принявшись полировать стаканы.

– Во как, – пробормотал я. – Кто это?

– Кто? Сколько у тебя друзей, Блэйк? Сколько у тебя настоящих друзей?

Я снова посмотрелся в зеркало. И то, что я увидел, мне не понравилось. Чувак в зеркале был какой-то слишком большой. Голова слишком велика, и одежда слишком яркая, и щеки слишком розовые. Он был похож на уебище, и мне хотелось, чтобы его там не было. Захотелось пойти и вмазать ему головой, а потом вытащить на улицу и оставить на растерзание крысам. Но я не мог этого сделать. Так что изо всех сил попытался его игнорировать. Но не получилось.

– А у тебя сколько друзей, Нейтан?

– У меня? – Он заржал. Слюна летела у него изо рта, как брызги с отряхивающейся овчарки. На меня, кажется, ничего не попало, так что все было нормально. – У меня… У меня нет друзей, Блэйк. Зачем мне друзья? Один в поле воин, знаешь ли.

Я развернулся и пошел, как всегда, к задней двери. Нейтан что-то кричал мне вслед, но мне было насрать. Только когда я вышел на улицу, его слова эхом отдались у меня в голове.

– Легз, – говорил он. – Тебя искал Легз.

Я заглушил двигатель.

Я стоял на Катлер-роуд в нескольких ярдах от квартиры Легзи. Я не хотел, чтобы он знал о моем приближении. Подумал, что он будет на стреме, если услышит, как кто-то глушит двигатель у него под окном. Я вылез из машины и двинул пешком.

Не знаю точно, почему я тогда не хотел, чтобы он был на стреме. Просто я как обычно следовал своим инстинктам. Они повели меня за угол магазина к мусорным бакам. Моя кожанка все еще лежала там, где я ее оставил. Меня это здорово погрело, когда я это увидел, и в тот же момент, как я ее надел, я почувствовал себя собой немного больше. Я засунул черный пиджак Мика Рантера в мусорный бак и закрыл крышку. Потом снова открыл и пошарил там в поисках разводного ключа и пистолета. Ключ я нашел, а вот пистолета не было. Я искал и искал, закапываясь все глубже в мусор, на тот случай, если он выпал из пиджака. Но там не было ничего, кроме старых чайных пакетиков и битого стекла. «Вот хуйня, – подумал я. – Наверное, я оставил его в кабинете Фентона, рядом с его трупом. То-то полиция порадуется, когда найдет».

А, ладно, на хуй.

Я поднялся по лестнице, думая, что случилось с пацанчиком, которого я уронил на эти ступеньки.

Наверное, очнулся почти сразу и списал беду на скользкие ступеньки и вора, который охотился за его курткой. Дойдя доверху, я сделал глубокий вдох и позвонил.

За матовой дверью горел свет. Я слышал музыку, которая доносилась изнутри. Похоже «Devil in Disguise»[20] . Музыка оборвалась неожиданно, как раз перед тем, как медленный запев должен был перейти в быстрый припев. Я снова позвонил. Легз открыл дверь.

– Здоров, Блэйк, – сказал он.

– Здоров, Легз.

Мы постояли пару мгновений, может, уставившись друг на друга. Его особо видно не было. Лицо оставалось в тени, видна была только легкая улыбка. Моего лица тоже было не разглядеть, и это хорошо. Он отошел в сторону.

Я вошел.

Сел на диван и, как всегда, начал пялиться в ящик. Какие-то чуваки ходили и разговаривали, на заднем плане звучала музыка. По телеку всегда так. Вошел Легз и кинул мне холодную бутылку пива из холодильника. Я не глядя поймал. Все было как всегда. А я не хотел, чтобы так. Я пришел не для того, чтобы посидеть и поржать. Я пришел, потому что я по уши в дерьме, и ветер занес меня именно сюда. И вот я здесь – и вижу только, что ничего не меняется. Легз сел.

Мы долго смотрели телек, попивая пиво и тихо попердывая. Первым заговорили Легз. Он бросил взгляд на меня, потом обратно в телек. Он спросил:

– Видал Финни?

–  Не, с тех пор, как он угодил в больничку, – ответил я. – А ты?

– Нет. Я про него но радио слышал. Что за хуйня с ним случилась?

Я посмотрел на него. Сложно было сказать, издевается он или говорит серьезно, темно было. Я знал, что его там нет, но у меня было такое чувство, что Легзи знает обо всем, что случилось.

– Его Мантоны поймали, – сказал я, наблюдая за ним.

Он поднял брови.

– Ебаные отморозки, – сказал он.

– Ага, я сам оттащил его в больничку. Он был весь в крови. И порезан, как хуй знает что. Они его пытали, такая вот фигня.

Он все смотрел в телек. Деваха как раз снимала одежду, и вот-вот должны были показаться сиськи. Мы оба дождались, пока это произойдет. Это был скоротечный момент. Как только все закончилось, я снова повернулся к Легзу:

– Ага, они ваше его убить хотели. И делали это медленно, растягивая, типа, удовольствие.

Он по-прежнему смотрел в ящик, но я знал, что на телек ему насрать.

– Похоже, Финни убил База, – продолжал я. – Ну, так по крайней мере решили Мантоны. Какой-то мудак сказал им, что это Финни, вот они на него и насели. Но их нельзя винить, так ведь? Если бы какой-то уебок убил моего брата, я бы тоже, наехал на него с бензопилой. Но знаешь, Легзи, что интересно. Мне интересно, кто им сказал.

Он почесал подбородок и надул щеки, по-прежнему ничего не говоря. Потом встал и пошел на кухню.

Я за ним. Когда он открыл холодильник, свет упал на его лицо, и я увидел, какой он бледный, будто пережил невъебениый шок. Ну, думаю, он его и пережил, услышав про Финни.

– Легз, – сказал я. – За что ты так со мной?

Он вытащил пару банок и бросил мне одну. Мы открыли пиво и начали пить. Он прислонился к холодильнику и посмотрел на часы. Потом сказал:

– Я знаю, что ты сделал.

– Сделал? – переспросил я. – И что я сделал?

– Убил ее.

Он смотрел на меня так же, как раньше смотрел на него я, когда рассказывал про Финни. Хотел что-то разглядеть.

Понятия не имею, что он там искал, но вряд ли ему удалось это найти. Лицо у меня точно одеревенело. Никаких эмоций.

– Кого убил?

– Бет.

– Убил Бет? – сказал я. Эти слова взорвались где-то у меня в голове и стали отскакивать от стен – эхо было, будто на большом складе лает собака. Но больше я ничего особо не чувствовал. В пустых помещениях всегда есть эхо. «Конечно нет, – хотел сказать я. Ну, потому что, блядь, не убивал я ее».

Но не сказал. Это прозвучало бы неправильно, точно? Так же, как если бы я сказал: «Да, конечно, я ее убил». К тому же было еще кое-что. Финни сунулся было в это, но я сказал ему, чтобы не лез в мои дела. Я не хотел этого слышать. Ни от себя, ни от кого-то еще. Но, может, в этот раз я услышал. Поделился проблемой с другом, вся хуйня. А если ты не можешь доверять друзьям, кому ты вообще можешь доверять. А?