Я подумал обо всех людях, которых я убил. Забил их всех, по той или иной причине. И платил за это. Кажется, я платил за это всю свою жизнь чувством вины, и тем, как мне было галимо, и тем, что я кружил по Мэнджелу, как слепень у лошадиной жопы, пытаясь замести следы и все разрулить.

А почему, собственно? Почему я должен получать пизды за то, что оказал им услугу? Тот чувак с молотом на бойне никогда не платил. Это ему, блядь, платили. Он отправлял всех этих ублюдков в мир иной и получал за это награду.

Так почему я должен платить?

На этот вопрос я ответить не мог. Но я знал кое-что другое.

Больше я платить не собирался.

Я снова посмотрел на рынок. Поющих коров больше не было. Рынок в наши дни – это пять или шесть чуваков в кепках, которые стоят вокруг старого быка. Доходы от бойни с трудом покрывают стоимость аренды. Финни был одним из немногих, кого оставили тут работать, и то он бывал занят только время от времени. Фермы закрывались и закрывались – уже долгие годы, и народ, который там жил, подрывался и ехал сюда. Вот вам и Мэнджел.

Город сборщиков репы[19] и копателей в дерьме.

Солнце потихоньку садилось, я слышал голоса, кто-то поднимался по аллее от реки. Пацаны вышли потусоваться и побухать вечерком. Я скомкал бумажку от шаурмы, кинул через плечо и снова пошел. Я никого не боялся. Думаю, вы уже это поняли. Но я знал, на кого похож, сидючи тут в одну харю в парике и темных очках. Я был похож на уёбка, а ни одна компания пацанов не может просто так пройти мимо уёбка, не сделав с ним что-нибудь. Нет, я пока что был не готов к разборкам.

Но скоро, очень скоро буду готов, не сомневайтесь.