– Да, учитель.

– И побыстрее, пока не появился твой отец!

Аратан подошел к вещам. Какое-то время он разглядывал их, размышляя, каким образом запихнуть в свой спальный мешок пробирные весы с набором гирь. Тем более что мешочка, в котором они раньше хранились, теперь нигде не было видно. Он насчитал с десяток разновесов из чистого металла, самый тяжелый из которых едва помещался на ладони. Самый легкий был величиной с камешек, похожий на толстую монету, и Аратан сунул его в кошелек на поясе.

Услышав, как выругался Сагандер, он быстро собрал все остальное и направился к лошади.

Конюх, молоденький парнишка, его ровесник, уже привязал багаж к седлу мерина. Увидев сына Драконуса, он недовольно поморщился и снова начал отвязывать спальный мешок.

– Давай сюда, – сказал Аратан. – Мне нужно все это туда запихнуть.

Конюх положил мешок на землю и попятился, будто не желая подходить слишком близко к странным инструментам.

– Можешь идти, – бросил ему Аратан. – Я сам.

Быстро кивнув, парень поспешил прочь и скрылся во мраке конюшни.

Аратан развязал узлы, которые надежно затянул на спальном мешке. Он уже упаковал внутрь смену одежды, в том числе новую пару сапог из кожи хенена. Сапоги были тяжелые, и он позаботился о балансе, поскольку Раскан сказал ему, что не стоит лишний раз раздражать лошадей, особенно в долгом путешествии. Освободив завязки, юноша развернул мешок и уложил в него гирьки, но сами весы оказались чересчур большими и не помещались внутрь. Присев на корточки и размышляя, что делать с громоздким приспособлением, он вдруг понял, что во дворе наступила тишина, не считая тяжелого приближающегося топота сапог. На Аратана упала тень, и он поднял взгляд.

– Почему ты еще не готов? – требовательно спросил повелитель Драконус.

Почувствовав, что у него перехватило горло, Аратан продолжал молча смотреть вверх.

Юноша увидел, как отец перевел взгляд на весы на земле рядом с ним, а потом поднял их и протянул куда-то в сторону. Подошедший слуга забрал весы и поспешил обратно к дому.

– На это нет времени, – сказал Драконус и направился прочь.

Аратан смотрел, как его отец подходит к Каларасу. Слуги во дворе стояли, склонив голову. Наставник Сагандер был уже рядом со своей лошадью, издали яростно сверля глазами ученика.

Аратан быстро скатал мешок, оставив гири на месте, завязал грубые узлы и пристроил его сзади за седлом. Какое-то время юноша сражался с веревками, чувствуя, насколько неуклюжи, даже почти бесполезны его руки со слишком мягкими кончиками пальцев с обгрызенными ногтями, но наконец справился с задачей и отошел назад. Повернувшись, он увидел, что отец уже сидит верхом на Каларасе, держа поводья в облаченных в перчатки руках. Раскан садился на своего коня, в то время как двое слуг помогали Сагандеру сделать то же самое. Стоявшие прежде у ворот пограничники исчезли, наверняка ожидая теперь снаружи.

Аратан взял свободно свисавшие поводья Бесры, нашарил сапогом стремя, едва не потеряв равновесие, и, подтянувшись, взгромоздился в седло.

Драконус первым выехал за ворота. За ним следовали Раскан, а затем Сагандер, который коротко махнул рукой Аратану.

Оглянувшись за мгновение до того, как на него упала тень ворот, Аратан заметил единокровных сестер, стоявших на крыльце дома. Они были в свободных и черных как смоль ночных рубашках, на фоне которых лица девочек казались смертельно бледными. При виде их он слегка вздрогнул, а затем вновь повернулся вперед и, ведя за собой на длинном поводу боевую кобылу, выехал со двора.

Пограничники сидели на гнедых лошадках, более легких и длинноногих, чем те, на которых ездили в семействе Драконуса. Помимо всадников, кони несли на себе свернутые шатры и кухонную утварь, а также набитые провизией мешки и бочонки с водой.

Чувствуя себя неуютно под гнетом доспехов и тяжелого шлема на голове, Аратан повел своего коня следом за Сагандером – пока наставник вдруг неожиданно не остановился, натянув поводья. Бесра ловко обошел возникшее препятствие, но Сагандер протянул руку и схватил его за узду:

– Оглянись, ученик. Ну давай же. Делай, как я говорю.

Пограничники держались позади Драконуса и Раскана, выехавших на изгибающуюся дорогу, которая вела на запад.

Развернувшись в седле, Аратан взглянул на ворота и стены усадьбы.

– Скажи, что видишь, – странно хриплым голосом потребовал Сагандер.

– Большой дом повелителя Драконуса, – ответил Аратан.

– То был весь твой мир, ученик. Вплоть до сегодняшнего дня.

– Да, учитель.

– Теперь этому пришел конец.

Аратан кивнул.

– Сестры не хотели тебя провожать. Но отец им приказал. Эти девчонки презирают тебя, Аратан.

– Знаю.

– А знаешь почему?

Подумав, он кивнул:

– Я родился не от той матери.

Сагандер усмехнулся:

– Твоя жизнь, какой ты ее знал, закончилась. Отныне придется полагаться только на себя, и ни на кого больше, что бы тебя ни ожидало. Даже мое наставничество подходит к концу. И сестры… не рассчитывают снова тебя увидеть.

– Да, они были в черном.

– Дурачок, они всегда носят черное. Но да, они хотели, чтобы ты это увидел. – Старик отпустил уздечку Бесры. – Поехали, догоним остальных. Ты едешь рядом со мной, но, должен тебе сказать, отец сегодня утром был тобой недоволен: он не предполагал, что тебя придется ждать.

– Знаю, учитель.

– И вдобавок, Аратан, он был недоволен тем, что ты предпочел мерина кобыле.

– Но… мне говорили, что я не должен слишком часто ездить на Хеллар…

– Когда ты покидаешь Большой дом, то должен ехать на своей боевой лошади. Может, ты и внебрачный сын, но в глазах прислуги все равно остаешься сыном повелителя. Понимаешь?

– Мне этого не объяснили…

– В подобных объяснениях нет нужды! Ты опозорил не только отца, но и меня тоже! Своего наставника, который явно не сумел тебя ничему научить!

– Прошу прощения, учитель.

– И ты оставил дома весы. А что толку от гирь без весов?

Впереди появилась извивающаяся среди низких холмов дорога. Дальше, судя по картам, которые изучил Аратан, дорога сворачивала на юг, ведя к селению Абара-Делак. За ним простиралась Баретская пустошь, а в конце этой обширной равнины начинались земли азатанаев и яггутов.

– Надеюсь, ты взял с собой мои подарки, включая и особый дар для Повелителя Ненависти?

– Взял, учитель.

– Скажи мне, что там… Хотя нет, не стоит. В любом случае уже слишком поздно что-либо менять. Надеюсь, дар окажется достаточно ценным.

– Это решать Повелителю Ненависти.

Сагандер резко взглянул на юношу.

– Я остаюсь твоим наставником, – бросил он. – Ты должен говорить со мной с надлежащим уважением.

– Я всегда помню об этом, учитель. Приношу свои извинения.

– Ты не особо приятен в общении, Аратан. Вот в чем твоя проблема. Нет, не так – положи обе руки на поводья! Или хочешь, чтобы отец обернулся и снова увидел, как ты грызешь ногти? Выпрямись в седле!

День предстоял жаркий, а дорога не давала надежды на тень. Аратан чувствовал, как под его тяжелой одеждой струится пот. Трудно было поверить, что еще недавно он дрожал от холода, чувствуя себя полностью потерянным во дворе, который знал всю свою жизнь. Небо светлело, без единого облачка, голубое, как лед и сталь, и восходящее солнце припекало спину.

Они продолжали ехать размеренной рысью, внезапно оказавшись среди голых холмов. Сворачивавшая вправо дорога показалась Аратану смутно знакомой.

– Куда она ведет, учитель? – спросил он, показывая в ту сторону.

Ему почудилось, будто Сагандер вздрогнул.

– В заброшенные каменоломни. Не удивлен, что ты ее помнишь.

– На самом деле нет.

– Пожалуй, оно и к лучшему.

– Это ведь там я едва не утонул? В конце той тропы, куда гонят на бойню скот?

– Лучше тебе обо всем этом забыть, Аратан.

– Да, учитель.

Аратан сосредоточился на спине отца, плечи которого были шире, чем у сержанта Раскана, шире, чем у любого другого мужчины из тех, кого юноша мог вспомнить. Тяжелый плащ из дубленой кожи свешивался на круп Калараса. Когда-то плащ был выкрашен в черный цвет, но с тех пор прошли многие годы, и теперь он выцвел от соленого пота и солнца, приобретя крапчатый тусклый оттенок.