Кун Ин-да полагал, что последние две версии отпадают сами собой, ибо, по «Сицы-чжуань», во времена Шэньнуна уже были гексаграммы 42 «Приумножение» и 21 «Стиснутые зубы». Однако он полагает также, что и версия об авторстве Шэньнуна еще не доказана. Ее можно и нужно проверить на текстах. Удвоение триграмм приписывается Шэньнуну напрасно, ибо в «Шогуа-чжуань» говорится о создании «Книги Перемен», а не о ее передаче, как следовало бы, если бы Шэньнун лишь развил нечто созданное до него (при Фу Си). Из текста «Шогуа-чжуань» следует, что удвоение триграмм необходимо отнести к Фу Си. Пи Си-жуй, однако, на этот вопрос смотрит иначе. Он говорит, что традиция «Книги Перемен» от Конфуция до Сыма Цяня известна. Исходя из этой традиции, Сыма Цянь и говорит, что удвоил триграммы Вэнь-ван во время своего заключения в Ю-ли. Это положение известно, между прочим, и Кун Ин-да. Эту же мысль поддерживают и Ян Сюн в своем «Фа янь», и отдел «И-вэнь чжи» в «Истории первой династии Хань», и трактат Ван Чуна «Луньхэн». Значит, это мнение держалось до начала второй династии Хань включительно[83]. Однако вряд ли можно, говорит Пи Си-жуй, считать доказательства Кун Ин-да и Чжэн Сюаня убедительными, ибо оба они базируются на одинаковых текстах, но один (Чжэн) считает, что триграммы были удвоены при Шэньнуне, а другой (Кун) – что это могло быть только до Шэньнуна, при Фу Си. Такая путаница мнений доказывает только несостоятельность аргументации обоих авторов. Но не только этим опровергается теория Чжэн Сюаня и Кун Ин-да. Она ведь целиком держится на убеждении, что культурные институты создавались по образцу гексаграмм[84]. Однако эта точка зрения разделялась в Китае не всеми. Так, Чжу Си полагал, что если в «Сицы-чжуань» говорится о 13 гексаграммах, по образцу которых будто бы устроены те или иные орудия, бывшие при Шэньнуне, то это еще не значит, что сначала были гексаграммы и их названия и что лишь в подражание им делались предметы[85]. Скорее наоборот: раньше и независимо от гексаграмм делались предметы, и лишь потом в них находили сходство с образами «Книги Перемен». Таких же взглядов придерживаются и Шэнь Юй[86] и Чэнь Ли[87], с той, однако, разницей, что, по их мнению, эти образы могли возникнуть и при Шэньнуне и лишь впоследствии Вэнь-ван, удвоив триграммы, отразил их в «Книге Перемен». С другой стороны, Ло Би-лу сомневался в этой роли Вэнь-вана, но его аргументация базируется на тексте, который теперь признан поддельным. Так же и Гу Янь-у полагал, что 64 гексаграммы существовали еще при династии Шан-Инь, на основании цитаты (уже упоминавшейся нами при изложении трактата Оуян Сю) из «Цзо-чжуань», которая, как он полагает, попала в «Цзо-чжуань» из старой мантической литературы. Однако Гу Янь-у не прав, ибо невозможно, чтобы Цзо, верный ученик Конфуция, допустил в свой текст неавторитетную цитату из мантической литературы. Может быть только, что эту цитату применял Конфуций, и уже от последнего заимствовал ее Цзо, ибо он мог уснащать свой текст цитатами из «Книги Перемен» лишь постольку, поскольку ее принимал Конфуций. Иными словами, Пи Си-жуй в этой главе говорит, что удвоил триграммы Вэнь-ван, ибо, во-первых, древнейшая и непрерывная традиция приписывает удвоение триграмм именно Вэнь-вану и, во-вторых, исследователи, опровергавшие эту традицию и относившие удвоение триграмм к Шэньнуну и раньше, делали это ошибочно, или не понимая цитируемый текст, или цитируя подложный. Таким образом, для Пи Си-жуя мнение, что удвоение триграмм принадлежит Вэнь-вану, представляется доказанным и возражения против этого кажутся несостоятельными[88]. На этом он кончает главу, однако даже сам замечает, что им еще не решен вопрос об иных, дочжоуских мантических текстах, аналогичных «Книге Перемен». Этот вопрос он рассматривает в следующей главе.

Глава IV. О «Лянь-шань» и «Гуй-цзан».

По Кун Ин-да, «Лянь-шань» и «Гуй-цзан» впервые упоминаются в «Чжоули» (источник, по нашему мнению, достаточно сомнительный. – Ю. Щ.). Уже издавна ставился вопрос об авторстве этих утраченных текстов. Ответы на него не однообразны. Ду Цзы-чунь полагал, что «Лянь-шань» принадлежит Фу Си, а «Гуй-цзан» – Хуан-ди. Один из оригинальнейших интерпретаторов «Ицзина», Чжэн Сюань, распределяет эти тексты по династиям. «Лянь-шань» он относит к династии Ся, «Гуй-цзан» – к Инь, а «Чжоу И» – к династии Чжоу. Последнее, однако, он делает не потому, что название «Чжоу И» нередко понималось как «Чжоуский „И[цзин]“». Все эти названия он пытается осмыслить: «„Лянь-шань“ („[стоящие] одна за другой горы“), значит: [это] изображает, как горы, выступая из-за облаков, тянутся одна за другой и не прерываются“». Основанием такой интерпретации, по-видимому, служит предание, что в «Лянь-шань» на первом месте стояла гексаграмма «Гэнь» («гора»), в которой триграммы

расположены одна над другой и изображают выступающие одна над другой горы[89]. По той же традиции в «Гуй-цзан» на первом месте стояла гексаграмма «Кунь» («земля»), о которой думали как о сокровищнице, в которую рано или поздно возвращается все, на ней возникшее. (Это представление отражено и в «Даодэцзине»: «Все сущее доходит до расцвета, но каждое вернется в корень свой».) Поэтому Чжэн Сюань говорит, что выражение «Гуй-цзан» означает «вернуться в сокровищницу». «Все сущее без исключения возвращается и хранится в ней (в Земле – Кунь)». Термин «Чжоу И», как полагает Чжэн Сюань, говорит [о том, что] система изменчивости «Ицзина», как круг[90], универсальна и лишена всякой неполноты. Однако Чжэн Сюань эту свою (впрочем, весьма интересную) догадку не подтверждает (по мнению Кун Ин-да) ни одним текстом, и в наше время, говорит Пи Си-жуй, уже никто не разделяет точку зрения Чжэн Сюаня. Наоборот, известно, что Шэньнун назывался Лянь-шань-ши, а Хуан-ди назывался Гуй-цзан-ши. Раз эти термины – названия эпох, то и «Чжоу» в названии «Чжоу И», по аналогии с «Чжоу шу» [ «Книга записей (эпохи) Чжоу»] и «Чжоули» [ «Книга ритуала (эпохи) Чжоу»], надо понимать как «Книга Перемен (эпохи) Чжоу». Эпитет «Чжоуская» мог быть приложен к «Книге Перемен» еще до официального возникновения династии Чжоу, в те времена, когда Вэнь-ван был в заключении в Ю-ли: именно в порядке протеста против династии Инь, свержение которой он готовил. Вэнь-ван назвал свой текст своим родовым именем, считая его независимым от культуры предыдущей династии. Между прочим, и апокрифическая литература указывает, что название «Чжоу И» дано по династии. Бывали, правда, попытки совместить оба понимания термина. Но это вряд ли допустимый эклектизм. Так и Хуанфу Ми полагал, что слово «чжоу» обозначает в названии нашего памятника и «Чжоускую династию», и «чжоу» в значении «полный», в силу универсальной полноты учения, выраженного в этом тексте. Полнота эта – результат «удвоения триграмм», которое провел Вэнь-ван. Правда, текст «Сицы-чжуань», говорящий о «Лянь-шань» и «Гуй-цзан», не заслуживает доверия. Однако в последнее время большинство склоняется к мнению, что «Лянь-шань» относится к династии Ся, «Гуй-цзан» – к Инь, а «Чжоу И» – к Чжоу. Но верно ли это? Если думать, что «Гуй-цзан» – не особый текст, а тот же текст, что и «Чжоу И», но лишь расположенный в ином порядке, то его никак нельзя приписывать Хуан-ди, ибо в тексте[91] встречается упоминание Яо и Иньских царей, бывших ведь после Хуан-ди. Поэтому Хуанфу Ми считал, что название «Лянь-шань», как и рассказ о нем, могло возникнуть лишь при династии Ся, когда «Книгу Перемен» выводили от Ян-ди, а «Гуй-цзан» – при династии Инь, когда ее выводили от Хуан-ди. Хотя это и иное решение вопроса, чем у Ду Цзы-чуня, но оно зависимо от него. Мы видели, что «чжоу» в комбинации «Чжоу И» понималось Чжэн Сюанем не как название династии, а как значимое слово. Пи Си-жуй предпочитает толкование Чжэн Сюаня и находит этому следующие подтверждения: если «Лянь-шань» и «Гуй-цзан» – названия эпох, то странно их отличие от обычных названий Фу Си и Хуан-ди. Кроме того, если бы это были названия династий, то после них должен был стоять иероглиф «И», по аналогии с «Чжоу И», т. е. было бы «Лянь-шань И» и «Гуй-цзан И». Однако этого нет. Значит, Чжэн Сюань прав, когда он понимает слово «чжоу» по смыслу, а понимание этого слова, как и понимание теории «Книги Перемен», он строит на «Сицы-чжуань», где между прочим говорится: «„И[цзин]“ – это такая книга, которая по кругу омывает [как море] шесть пустот» (т. е. весь космос заключает в себе). Поэтому Кун Ин-да ошибается, когда говорит, что Чжэн Сюань не документирует свое объяснение. Пи Си-жуй, далее, указывает, что в «Синь лунь», трактате, написанном ханьским Хуань Танем, говорится, что в тексте «Лянь-шань» было 80 тыс. слов, а в «Гуй-цзан» – 43 тыс. слов. Уже это вызывает сомнение, ибо невероятно, чтобы текст времен династии Ся был столь более развит, чем текст династии Шань-Инь. Пи Си-жуй говорит, что в «Бэйши» («Истории северных царств») есть указание, что «Лянь-шань» – подделка известного Лю Сюана. Очевидно, и «Гуй-цзан» тоже миф. Известно, что отбор классических книг начинается с редакторской деятельности Конфуция. До него «Чжоу И» упоминался наряду с «Лянь-шань» и «Гуй-цзан» так же, как и «Цзиньская Колесница» и «Чуские записки» упоминались наряду с «Чуньцю». Но только последнему тексту Конфуций отдал предпочтение. Так же и «Чжоу И» – единственный текст, избранный Конфуцием. Только учения, одобренные Конфуцием, получили распространение, и апокрифы «Лянь-шань» и «Гуй-цзан» не могут стоять в одном ряду с классическим «Чжоу И».