Ненависть просачивается из каждой его поры, словно я его проклятие и судьба, с которой он сталкивается сейчас. И это даже хуже заточения в книге.

Я с крайним отвращением смотрела на его праведную позу, на его скрещенные руки, как он смотрел на меня свысока, как будто разговаривать со мной – ниже его достоинства. Он стоял у входа в пещеру, но это недостаточно далеко. Он сделал предупреждающий шаг ко мне, и я мельком заметила песок позади него, совершенно нетронутый следами его тяжелых шагов.

Прошлой ночью он казался таким реальным. Я могла прикоснуться к нему, почувствовать его тепло, его запах. Если бы он не был настоящим, смогла бы я почувствовать его? Или мое одиночество действительно взяло верх и я наколдовала мужчину из теней?

– Откуда мне знать, что это не дурной сон? – я потеряла тот боевой дух, который был у меня несколько мгновений назад.

– Потому что никто не захочет увидеть меня во сне. Когда мы выйдем на люди, ты увидишь, как люди съеживаются при виде меня. Это и будет ответ.

Это не совсем то, чего я ожидала, но я начинаю понимать, что ответ на любой вопрос, который я задам, будет предоставлен в виде бессмысленных загадок. Хотя в чем-то он прав.

– Собирайся.

Дым окутал его тело, и он исчез из виду в мгновение ока, прежде чем у меня появляется шанс ответить. Я думаю, он провел ночь, разучивая новый трюк.

Вздохнув, я снова падаю на груду одеял и смотрю на выемки в потолке. Есть некое очарование в том, чтобы смотреть на него. Отражение света от влажных скал создает впечатление, что я лежу под звездами. Каждый раз, когда я смотрю вверх, передо мной открывается новое созвездие, и я теряюсь в нем. На земле ничто не идет ни в какое сравнение с этим.

Говорят, что звезды – это несбывшиеся дети Коллаи и Дэйрана; отпрыски любви, которым не суждено было появиться. Сила солнца и луны, хаоса и исцеления разрывала детей изнутри. Несмотря на то что короли убили богов и богинь, солнце, луна и звезды остались. Ночь сменяется днем, с неба льет дождь, и посевы пробиваются сквозь поверхность почвы. Жизнь в мире продолжается так, как будто божеств и не существовало.

Но без мира и порядка, которые боги приносили в наш мир, королевства сражаются за то, кто будет править безраздельно.

Удрученно простонав, я поднимаюсь на ноги и шарю в пещере в поисках забытого богами фальшивого живота на случай, если наткнусь на вчерашних чернокровников. Пристегивая его к телу и поправляя платье, я оцениваю камни, выискивая именно тот выступ, за которым прячется кольцо моей клиентки. Как только я замечаю его, я вытаскиваю кожаный мешочек из отверстия и прячу его в потайной карман своего платья.

Заметив золотой браслет, который я украла из кабинета сатира, я наклоняюсь, чтобы поднять его с земли. Когда мой палец касается холодного металла, у меня во рту появляется кислый привкус. Мне кажется неправильным носить то, что я забрала у мертвого существа, пока его тело еще не остыло, как и возвращаться на то место, где мой «друг» убил его. Однако это не означает, что я не почувствую желания положить к себе в карман что-то еще из его вещей. Возможно, я смогу надеть этот браслет завтра.

Покачивая головой, я подняла сумку с пола, и острая боль пронзила мой живот от того, насколько неправильной кажется сумка, как будто она каким-то образом испорчена из-за того, что в ней лежит книга. Я попыталась не обращать внимания на это ощущение, продолжая заниматься своей утренней рутиной. И все же тошнота осталась, когда я ощупывала себя, пересчитывая все свое оружие. Нож в каждом ботинке, один вшит в платье, булавки в подоле платья на случай, если мне понадобится сбежать, один засунут в мое бюстье, к бедру пристегнут кинжал. А там должны быть складные ножи…

Я хлопаю по ткани платья, яростно разыскивая второй перочинный нож. Бросаясь к груде одеял, я жду, что услышу лязг, когда буду шуршать тканью. Но звук так и не раздался.

Последний раз, когда я пользовалась своим перочинным ножом, было… черт. В кабинете сатира. Как удобно, что я как раз туда направляюсь.

Разочарованно вздохнув, я еще раз поправляю платье. Обычно с оружием я чувствую себя более комфортно. Я не думаю о них как о доспехах, скорее как о части моей одежды, которая не позволяет мне чувствовать себя голой. Даже с одним ножом я все еще достаточно «одета». Но сегодня все по-другому. Сегодня я чувствую себя такой же обнаженной и уязвимой, как в тот день, когда сбежала из Хиниксуса. Я бросилась очертя голову навстречу внешнему врагу без доспехов и защиты. Я не знала, с чем столкнулась и как я собираюсь пройти через это, бороться с ним и все еще оставаться в здравом уме, в конце концов. Тогда моим врагом был весь мир, и они уже забрали человека, которого я любила больше всего на свете, – мою сестру.

Я чувствую себя такой же наивной, как и тогда. За исключением того, что теперь моя проблема в том, что я случайно уколола палец и призвала какого-то мужчину по имени Гидеон.

Я никогда не смогу признаться Венсену, что все это произошло из-за чертового ягодного куста. Я благодарна судьбе, что Венсен не проснется в этот час, так что нет ни одного шанса, что он столкнется со мной и увидит мою новую тень.

Когда я заправляю волосы за ухо, мой палец касается серебряных колец и шпилек, которые поднимаются по ним. Я делаю успокаивающий вдох и смотрю на бегущую воду, пытаясь осмыслить свою реальность. Солнце выглядывает из-за горизонта, и я все еще чувствую последние остатки луны, прежде чем она исчезнет до конца дня.

Большая часть меня не хочет идти с Гидеоном в кабинет сатира. И не потому, что я не хочу от него избавиться. Это просто страх перед неизвестным. С тех пор как я родилась, моя судьба была предрешена. Я всегда знала, какие шаги мне нужно предпринять и чего я достигну. Теперь я имею дело с неизвестной магией, с мужчиной неизвестного вида и абсолютно без понятия, что искать, кроме, может быть, отвязывающего заклинания.

Я подумала о том, чтобы прыгнуть через водопад, как это сделал Гидеон, когда завладел моим телом, но я не настолько грациозна, как он, и в конечном итоге просто выставлю себя полной дурой.

– Коллая, пожалуйста, помоги мне, – бормочу я себе под нос, прежде чем сделать шаг из пещеры и водопад поглотит меня целиком.

– Раньше его не было, – говорит Гидеон, вперив взгляд в мой унизительный живот.

– Он не настоящий. – Мне слишком стыдно, чтобы придумать какую-то колкость.

– Я ждал тебя всю ночь. Поторопись.

– Поздравляю. А теперь посмотри, как хорошо ты отдохнул, – с каждым шагом мой голос становится все более несчастным.

Утром всегда непросто. Оно мне кажется противоестественным, как будто я очутилась в открытом море и в то же время страдаю от похмелья. Когда я только начала отучаться от своих эльфийских привычек, я установила для себя одно из многих правил, которому следую по сей день: не смотреть утром на небо, потому что это заставляет меня тосковать по той, кем я больше не могу быть. Я ни разу не нарушила это правило.

Я не обращаю внимания ни на него, ни на книгу, когда прохожу мимо, направляясь прямо к лесу. Без звука шагов я не могу быть уверена, следует ли он за мной. Повернув голову, я прикусываю язык, чтобы сдержать испуг, и вижу его в нескольких шагах позади себя.

Мы продолжаем двигаться по лесу в полной тишине, и воздух пронзает неловкость. Мне приходилось сдерживать себя, чтобы не оглядываться без конца на него, проверяя, не попытается ли он убить меня. Я бы не стала обижаться на него, если бы он это сделал, на его месте я бы сделала именно это.

Прошлой ночью я повела себя как настоящая трусиха, не став задавать вопросы, и не позволю этому случиться сегодня. Знание – сила, а я намерена быть такой же могучей, как он.

– Что такое «Книга Сумрака» и на что она способна? – спрашиваю я, чтобы нарушить тишину. – И не утруждай себя ответами-загадками.

– Это тебя не касается. – В его тоне нет ни малейшего намека на эмоции. Его ответ снимает напряжение, растущее в моей груди, заменяя его чистым раздражением. Это будет долгий день.