Двум одержимостям не место в одной душе, какой бы широкой она ни была.

Пожалуй, тут стоит упомянуть: в нижнем офисе есть целый отдел, специализирующийся на любви. Нет-нет, не похоти, а именно любви; суть работы ребят — устраивать испытания любовью для потенциально могущественных магов.

Для многих становится одним из самых сложных порогов инициации, между прочим…

Для меня это никогда не было по-настоящему серьёзной проблемой — но у меня изначально и другие испытания, и другие запреты. Просто отказаться от того, чем и так не слишком дорожил. Не знаю, дело ли в детских травмах или я просто такова, но эта сторона жизни никогда не была моей главной слабостью. Постельные игрища интересуют меня либо как способ убийства, либо как обмен энергией. Причём в последнем случае мне плевать, насколько всё физиологично. При условии прямого контакта душ и их совпадения, конечно.

И да, как показала практика, сплетаться душами с мастером Лином — это потрясающее переживание…

Всё равно что вернуться домой.

Даже если знаешь, что дома у тебя никогда не было.

…

Но при этом меня довольно сильно раздражает тот факт, что он так и не соизволил раскрыть мне условия своих запретов. Недоверие? Опасение? Но какой в этом смысл, учитывая, какие секреты мы уже разделили?..

Хотя, не могу не признать, между нами ещё предостаточно секретов. Просто я не понимаю, почему этот лис решил охранять так яростно конкретно этот…

— Формулировка моих запретов не запрещает ничего, когда это доходит до моей леди, — ответил он мягко, поймав мою руку и легонько погладив запястье. — Это всё, что ей следует знать.

Ну вот, пожалуйста… Я покачала головой и переплела наши пальцы.

— Я хочу быть уверена, что ты не напорешься на наказание из-за меня. Будет неловко, если твои силы исчезнут в самый неудобный момент.

— Этого не случится, — мастер Лин был раздражающе безмятежен.

Я вздохнула.

— Только не говори, что тебе можно только с теми, кого ты любишь, — одна из самых распространённых и самых хитрых формулировок. На первый взгляд, выглядит адекватно, но катастрофой кончается чаще, чем хотелось бы.

Так-то в большинстве случаев любовь — не самое долговечное чувство.

К моему удивлению (и лёгкому облегчению) мой лис только улыбнулся, насмешливо и чуть иронично.

— А что такое любовь? — спросил он тихо. — И так ли легко заметить её начало и конец? Так ли легко не перепутать её с чем-то другим? И то, что связало моих учеников — действительно ли любовь? И то, что связывает нас… Кто может судить?

Я устроила руку прямо напротив его сердца: моё собственное обычно не билось, если не приложить дополнительных усилий в этом направлении — что, конечно, совсем не то. А вот его сердце… В последнее время оно стало моим любимым музыкальным инструментом, играющим самую успокаивающую мелодию на свете.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Но если не это, в чём тогда суть запрета?

Он поднял мою руку и мягко прикоснулся губами к моей ладони.

— Моей леди не стоит волноваться об этом, — повторил он.

Я хмыкнула.

— Ну да, это типичный пример честности между нами. Эдакие характерные, концентрированные мы.

Мастер Лин вздохнул, но спорить не стал (с чем тут поспоришь?), а просто притянул меня к себе и зарылся носом в волосы.

— Я скучал, — сказал он тихо.

Как несложно догадаться, некоторое время после мы были потеряны и для мира, и для серьёзных тем. Что на самом деле к лучшему: я давно не чувствовала себя рядом с кем-то настолько… правильно. Этим хотелось насладиться, пока есть возможность. Как красотой, и природой, и вкусностями, и искусством, благо мастер Лин в той или иной степени сочетал в себе всё перечисленное.

За все эти столетия я стала большим ценителем маленьких вещей.

Тут вот какое дело… Когда твоё существование представляет собой по сути череду дорог, смертей, поражений и перерождений, ты рано или поздно учишься жить сегодня, вот-прямо-сейчас. Приходит такая наука не просто так, а с годами, соплями и слезами. Но она того стоит.

Да, на мой взгляд, единственная возможность быть хоть относительно свободным заключается в том, чтобы стать — немного странником и немного гостем. Все мы тут туристы, или что-то вроде. Где-то между дорогами и решениями, принятыми и непринятыми, между судьбой и выбором, между неминуемой болью и неминуемой смертью единственный способ не сойти с ума — наслаждаться тем, что есть прямо сейчас, и смириться с хрупкостью мира вокруг.

Ничто не вечно. Ничто не неизменно. Ничто не наверняка. Даже ты сам. Особенно ты сам.

Твой надёжный дом — замок из песка, твои убеждения — сиюминутные заблуждения, твоё определённое завтра — иллюзия, твой статус — воля случая, твои самые близкие люди — незнакомцы.

Но это скорее хорошая, чем плохая новость. Просто надо уметь с ней мириться и даже дружить, что высокое искусство. Большинству на него и жизни не хватит… Мне повезло, что у меня было много жизней.

Так что я лежала с мастером Лином на паучьем шёлке, поедала вкусности и всячески заботилась о том, чтобы быть вот-прямо-сейчас. И не говорить о завтра, в котором мы станем частью истории, образно и фигурально.

Да, да, конечно. Грядёт великая битва зла и добра, передел мира и падение царств, мы будем сражаться друг с другом, бла-бла… Всё как обычно, не стоит слишком длинных обсуждений, я насмотрелась этого добра за годы столько, что больше не трогает… А, и из важного: эти пельмешки с креветками потрясающе хороши. И вино отличное. Ну разве не здорово?

— …Это был совершенно дурацкий случай, — сказал мастер Лин, улыбаясь мечтательно. — Мы с приятелями преисполнились дурости, которую тогда принимали за праведный гнев, и решили, что будем героически спасать один горный городок от злобной демонической лисы, которая повадилась охотиться на людей. Градоначальник, который прислал запрос в наши чертоги, утверждал, что у чудовища девять хвостов и без божественного вмешательства никак, несколько честных мужчин, городских богачей, мерзавка уже погубила. Наш наставник выбросил письмо в мусор, а мы решили восстановить справедливость. Людям же нужна помощь, так? Как мы, практически боги, можем отказать?

— Завязка мне уже нравится, — хмыкнула я.

У меня было несколько знакомых многохвостых, в том числе пара хороших приятелей из девятихвостых. С одной из них, как раз лисой, мы нынче переписываемся и в снах встречаемся, но началась наша дружба с вековой вражды. Так что я прекрасно знала безудержное веселье, которое эти существа вносили в процесс охоты за собой. Мы, если что, в тот раз разошлись вничью.

Несколько учеников из закрытого царства на одного девятихвостого лиса? Отличный обед для одного и очень-плохая-идея для других.

—..В общем, когда мы прибыли на место, нам сообщили, что предположительно девятихвостая лиса — знаменитая местная куртизанка…

Я с трудом сдержала фырканье.

Да, не спорю, духи-лисы по природе своей близки к инкубам, хотя это и не единственный возможный для них путь. Но если говорить о девятихвостых, то они — хищные ловкие твари с потрясающим уровнем мимикрии и высочайшим интеллектом. Никто из них в жизни не замаскировался бы под куртизанку…

Другой вопрос, что в своё время обвинение “она — девятихвостая лиса” было отличным способом опорочить женщину. Что-то вроде “сжечь ведьму”, но в другом культурном контексте.

— А лиса-то хоть в природе была?

— Была, — хмыкнул мастер Лин. — Точнее, был. Заместитель градоначальника. А мёртвые мужчины оказались в итоге жертвами передела власти… Правда, я это узнал, когда в городе уже творилось полное безумие, градоначальник был убит, мои друзья подрались, не поделив ту самую куртизанку, и лишили друг друга сил, позволив лису всё поглотить, а меня обвинили в том, что девятихвостый лис — это я…

— Ауч. Дай угадаю: зелье проявление животной формы или что-то вроде?

— Верно. Он мило дал мне водички, и вскоре я превратился перед всем городом.