А шестёрка незнакомцев по ту сторону забора в это время взмахнула руками, синхронно и слаженно, как на выступлении в бродячем цирке.

И перед ними вспыхнул ещё один факел, чьи неровные контуры наслаивались друг на друга и источали слабое холодное сияние.

– Врёшь! – процедил Азарь сквозь зубы. – Не уйдёшь!

Не теряя времени, он метнулся следом за беглецами. Его интересовала не столько девка, сколько этот Брячеслав. Недоноску не хватило благоразумия, чтобы остаться и во всём повиниться перед родителями и старостой. Да хоть бы перед самой Граей нормально извинился, пёс шелудивый. Без этих своих «я не виноват» да «меня заставили». Сказал бы как мужик: так, мол, и так, краса твоя ненаглядная совсем с ума свела, не сдюжил, бес попутал, заглажу, скажи только как. В ноги бы ей упал. А то лучше бы вообще защитником сделался, от других таких лихоимцев отныне берёг. Так куда там? Сбагрить вину на кого другого – конечно, это всегда проще.

Азарь терпеть таких не мог. Его с души воротило от подобного рода существ, по недомыслию всех богов – старых и новых – именуемым мужчинами. Какие они мужики? Тьфу! Дерьмо собачье.

Так или примерно так размышлял Азарь, пока пытался заново взять след беглого Брячеслава. Однако тот или от страху сделался умнее и сумел куда лучше замести следы, либо – что куда вероятнее – после него тут успел пройти кто-то ещё.

Пока Азарь терял время и разглядывал подозрительные малиновые факелы посреди улицы, негодяй успел скрыться.

Чёрт возьми, факел!

Азарь мысленно обругал себя за то, что потерял много времени, так при этом и не найдя проклятого насильника. Да и на кой бы он ему понадобился сейчас? Да и девица узнала негодяя. Коли убежали, так и пусть себе – с ними, в конце концов, можно разобраться и днём. Днём даже лучше – чтобы местные видели, что чужак не чинит беззакония и самоуправства, а напротив – ищет справедливого суда у старосты.

И Азарь опрометью бросился обратно, пока неизвестные кудесники не погасили свой волшебный цветок.

Лугин несколько мгновений смотрел на ученика, видимо решая про себя, что сейчас будет важнее, а потом кивнул:

– Ты прав, медведь весьма любопытный. Неплохо бы узнать, сколько ещё таких симпатяг может бродить по этим лесам, малыш.

Азарь кивнул.

Странствующие философы пригнулись и, стараясь двигаться как можно тише, последовали за косолапым. От зверя они держались на весьма почтительном расстоянии, Азарь едва мог его разглядеть, а скверное зрение старого философа и вовсе не справлялось.

Медведь, как назло, ломился самыми чащобами, через такие непролазные дебри, что философы выбирались кое-как, иной раз на четвереньках. А то Азарю бывало и приходилось вытаскивать откуда-нибудь застрявшего Лугина. Периодически они производили столько шума, что удивлялись, как Потапыч их ещё не обнаружил.

Как и следовало ожидать, через какое-то время они упустили загадочного зверя. Огромная серо-бурая туша не просто исчезла из поля их зрения, а от неё даже не доносилось ни звука.

– Кажется, нас заметили, Луги.

– Сплюнь!

Азарь красноречиво уставился на учителя, который как раз находился у левого плеча своего молодого спутника. Старый философ посмотрел с такой укоризной, что парню не оставалось ничего другого, кроме как вскинуть ладони перед собой – дескать, я молчу.

Несколько мгновений друзья выжидали. Они как могли напрягали зрение и слух, но осенний лес дремал в абсолютной тишине.

Азарь осторожно пошёл вперёд. Он проходил абсолютно бесшумно даже там, где вдоволь валялось полусухого валежника. Со стороны создавалось впечатление, будто Азарь вообще парит, не касаясь земли. Чего нельзя было сказать о его спутнике. Старый философ умудрялся трещать и шуршать даже там, где ученик прошёл бы и пьяным в стельку, не издав ни звука.

– Луги, ты сам как медведь в посудной лавке! – шипел на него ученик.

– Я посмотрю, как ты в моём возрасте будешь по лесам шарохаться!

– Луги, я до твоего возраста не доживу!

– Это да… Дай бог, если до лета дотянем.

– Ну, спасибо, старая перечница!

След был чёткий. Он вёл Азаря ещё полверсты, а потом резко разделился и пошёл в разные стороны, как будто из одного медведя резко стало два.

Азарь встал как вкопанный и весь подобрался.

– Ты чего? – удивился Лугин Заозёрный, не видевший для такого поведения никаких причин.

– Нас окружили.

И тут с глаз будто сдёрнули покрывало.

Медведей было штук десять или двенадцать. Они обступали философов практически ровным кругом, и все при этом стояли на задних лапах.

– Зачем вы явились в наш лес? – проревел косолапый, что стоял прямо напротив Азаря. – Вы хотите отнять слёзы?

Азарь и Лугин переглянулись.

– Мы просто заблудились, – затянул привычную волынку Азарь, – вообще не местные. Порядков тутошних не знаем. Сирые и убогие.

– Нам своих слёз хватает, – поддакнул учёный.

Медведи походили друг на друга как капли воды, взгляд не мог отыскать у них хоть какого-то отличия. И все смотрели одинаково свирепо.

– Вы тут не больно-то, не на дураков напали! – гаркнул медведь и упёр передние лапы в боки. Азарю много раз так говорили.

Обычно это означало, что нарвался он как раз на полного идиота. А косолапый продолжал: – Всякому известно, что лысые живут по ту сторону ручья, и у вас пятнадцать дворов. Какие, к лешему, местные и не местные, когда вы все кучкой живёте? Провести нас вздумал?!

«Нас! – подумал про себя Азарь. – Во множественном числе». Молодой всё это время гадал, в самом деле ли их окружили или это всё иллюзия и дело придётся иметь всего с одним?

Остальные в это время заохали-заахали, окончательно отметая последние сомнения.

Все медведи были настоящими.

– А ты, видно, и впрямь не дурак! – Азарь подмигнул своему косматому собеседнику. – Редкая удача встретить такого же разумного, как и сам. Даже среди медведей.

Косолапый горестно покивал:

– Твоя правда, лысый. Я из них тут самый умный и уже порядком намучился. Не хотят, понимаешь? Ничего не хотят. Я им книги даю мудрые, а они мне: «Не комовское это дело, – говорят. – Нам-де малинки бы запастись впрок. Да и зима на дворе, негоже нам не спать по зиме, – говорят». А я тут у вашего брата подглядел, как с горки кататься. Сам бывалоче кору приспособлю и айда! – Вдруг опомнившись, медведь нахмурился и снова напустил грозный вид. – Так зачем пожаловали?

– Я же говорю, мы шли через лес много дней и заблудились…

– Мы странствующие учёные, – перебил Азаря учитель. – Философы. Меня зовут Лугин Заозёрный, а это вот мой ученик – Азарь. Я изучаю различные культы, религии и верования. Слышал, в ваших лесах живёт настоящее языческое божество. Это правда?

Азарь вылупился на учителя, словно впервые увидел.

– Вы пришли убить Позвида? – насторожëнно спросил медведь.

– Мы не собираемся никого убивать! – нахмурился учёный. – Мы просто хотим узнать, что это такое. И правда ли оно существует.

– Существует, – обронил медведь.

На какое-то время воцарилось молчание. Медведи тихо стояли и частью смотрели себе под задние лапы, а частью хмуро переглядывались между собой. Тот, что разговаривал с людьми, тоже опустил глаза.

– Ладно, – наконец решился главный. – Вам правда не нужны слёзы?

– Да на что нам ваши слёзы-то? – выпалил Лугин Заозёрный.

– Хорошо, – кивнул медведь и посмотрел на сородичей. – Спасибо, братья, дальше я сам. Расходитесь.

Медведи что-то проворчали, и не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: они волновались за говорившего. Кто этих пришлых знает? И чего у них на уме на самом деле? Но медведь непреклонно отослал всех вон, и косолапые вынужденно повиновались.