Через минуту пришёл в себя. Ну я и балбес, какой телефон, мы же не знакомы. Надо игрушку купить. Прям такую классную, чтоб пацан обрадовался.

Наверно со стороны я и вправду смотрелся неадекватом. То по столу стучу, то улыбаюсь сам себе. Как представил что я пойду покупать игрушку собственному ребёнку, прям заелозил на кресле от нетерпения.

Наутро, перед отъездом заехали с Данилычем в "Детский мир" на Лубянке.

Офигеть, куда я попал. Вот где мы будем пропадать с Никитосом, когда я вернусь.

Да, посмотрел на цены — может ему самолёт настоящий подарить, а что? По ценам сопоставимо. Глаза разбежались. Инсталляции, игровые зоны, музыка, детишек куча.

С удивлением смотрел на мамаш, папаш. Да уж, надо привыкать к этому сумасшествию, я скоро сам стану таким же.

Выбрал экскаватор с какими то наворотами, всё двигается, трещит, мигает. Вышел из магазина одуревший и оглохший.

Данилыч с интересом покрутил коробку, я прям восхитился какой я молодец. Раз нам с Данилычем понравилось, малому тоже понравится.

Здоровенную коробку засунули в багажник.

По дороге вспоминали свои игрушки. Данилыч, молчун, скромняга неожиданно поддержал беседу:

— А мне батя, как на войну уходил, в Афган, в восемдесят восьмом, рогатку подарил.

Мне тогда семь лет было. Как раз в первый класс пошёл. Так я самый крутой перец был — отец на войне, и самая зачётная рогатка у меня.

Я знал, что его батя с Афгана не вернулся.

Да…Больная тема безотцовщина.

И надо же, меня упрямая мать моего ребёнка выпихивает куда подальше и хочет моего сына столкнуть в безотцовщину. Не бывать такому. И рогатку своему пацану я смастерю самую классную.

Всё ходил по залу аэропорта, переживал, вдруг Жанка не придёт. Специально ей на ватцап отправил время, название аэропорта. Всё таки этот километров тридцать, тридцать пять от неё ехать. Далековато.

Успеет ли приехать.

Упрямая гордячка, стоило подумать о ней, в груди всё ныло. Ну не могу я с этой женщиной справится, достала она меня. И одновременно, если бы она мне хоть слово ласковое сказала. Одно. Я б, наверное, мороженым стёк перед ней в лужу.

Как увидел её растерявшуюся фигурку в зале, прям на крыльях подлетел, только слюнями от радости не брызнул. Разбился о её напряженный, холодный взгляд.

Смотрел ей в лицо и всей душой у неба просил, чтоб она одно слово сказала мне. Любое, лишь бы ласковое. Обнадёжила. Я бы впереди самолёта сам летел. У меня бы на небе сразу два солнца всходили. Я бы…

— Спасибо, что пришла. Я так рад видеть тебя.

Жанна отрешённо вздохнула:

— И я рада. Надеюсь, в последний раз видимся.

Я всё делала автоматически. Варила овсяную кашу, кормила Никиту, читала книжку с картинками разными голосами, (чем веселила сына), собирала игрушки. И постоянно посматривала на телефон.

Время позднее, за весь день ни одного звонка. Что, вселенная забыла обо мне и сегодня никто не будет мотать мне нервы? Быть такого не может. Ну, что я говорила… и хотя звонка ждала, всё равно вздрогнула.

Марк. Секунда сомнений сначала сцепила обручем, потом обдала жаром. У меня рука зависла над вибрирующим телефоном.

Вот ещё. Чего вдруг я медлю. Быстрее отвечу, быстрее решу свою проблему.

— Алё.

Его голос. Мурашками по спине, по плечам. А потом волной. Тёплой, как в морозный день под пледом, да с чашкой малинового чая.

Весь наш разговор длился минуту. От силы.

Иногда такой минуты хватает, чтобы запустить новый виток проблем и переживаний. А ещё потянуть за ниточку клубок воспоминаний и размышлений.

Я вышла на кухню. Сидела у окна, поставив локти на стол. Завтра Марк улетает. Вот и всё. Закончилась наша эпопея по перетягиванию каната из туго сплетённых нервов. Моих и его.

Попрощаемся и забудем как дурной сон встречу, о которой никто не мечтал. Вру. Я мечтала. Только представляла себе всё иначе.

Думала встречу его вся такая прекрасная, холодная, неприступная. Никитке уже будет лет двадцать. Марк нас увидит и поседеет от досады. А потом с причитаниями выдерет себе седые волосёнки, посыплет голову пеплом сгоревших надежд.

И всю оставшуюся жизнь будет ползать на коленях, ища с нами встречи. Это были мои мечты обиженной женщины. Наступила реальность и в ней всё по-другому.

Марк не такой уж и монстр. Наверное, он хороший отец. Ой, не знаю, не знаю… Что делать? Где найти ниточку, которой можно зашить моё изодранное в клочья сердце.

Я смотрела на отражение своего силуэта в тёмном оконном стекле. Сгорбленная фигура с дурацким хвостиком. Почему, как только у меня минорное настроение, я сразу превращаюсь в подбитую ворону.

Неухоженную, не симпатичную, не улыбчивую. Нет, нет, это надо прекращать. Завтра же пойду в фитнес клуб, позвоню девчонкам в салон, запишусь на процедуры. Встретимся с Наташкой. Посидим где-то.

А сейчас соберу всё тряпьё оставленное "для дома", и в помойку. Сказано — сделано! И вправду, почувствовала себя лучше, запихнув в мусорку задротные туники и худи, освободилась от моих застиранных тряпок, что хранились в шкафу у мамы.

Как я ни гнала от себя мысль, пришлось вернуться размышлениями к телефонному звонку. Завтра последнее свидание с Марком.

Я пять лет выталкивала воспоминание о нём, всё прятала его подальше. Оно, зараза, как наваждение возвращалось ярче прежнего. Зачем маяться чувствами, когда они так ранили.

Я ещё и фантазии добавила, рисовала себе самые жуткие картины его измены. Как он ласкает ту другую, что шепчет. Как целует её там. Я вскочила.

Раздраконила себя новой порцией обиды, никак не могла успокоиться. И хотя теперь я знала, что Марк развёлся, ирония и злость внутри меня пели свою песню: — Это что же он такое вытворял, чтоб женщина ушла от него, согласилась на развод?

А, может быть причина развода — его интрижки на стороне. Точно, как мне сразу это в голову не пришло. Наверное, его жена узнала о неверности муженька и послала его куда подальше.

Прежде чем ехать в аэропорт чтоб попрощаться с Марком, задумалась что надеть. Смотрела невидящим взглядом в шкаф, скользила по вешалкам. Не знала что выбрать.

Красное вызывающе, чёрное — слишком мрачно. Белое вроде не к месту. Придирчиво посмотрела на своё лицо в зеркало. Занялась подготовкой к бою, нанесла, так скажем, боевую раскраску.

Чуть подвела глаза, нарисовала стрелочки. Пару лёгких штрихов по бровям, взмах тушью по ресничкам. Бесцветный блеск на губы. Всё скромно, без лишних красок.

Голубой шарф, серое пальто, черные сапоги. Мельком окинула себя взглядом. Чего я прицепилась к этому серому цвету. Блеклый, как на старухе. Фу.

Переоделась в красное. Тоже мне, ягода-малина. Снова вернулась к серому.

Вымотав себе нервы, сдалась. Накинула шубку.

К полудню я уже выехала во Внуково. Дорога не близкая, мне не хотелось опоздать.

Войдя в зал ожидания растерялась. В пальто и шапках все такие одинаковые, не разберёшь где кто.

Из толпы отделился он. Марк. Увидела его глаза, меня затопило. Мужчина так искренне, светло улыбался, он реально светился.

У меня у самой всё затрепетало заячьим хвостиком. Я и сама бросилась бы ему на шею.

Я так скучала все эти пять лет. Он уже извинился десять раз.

Моя секундная амёбная сопливость прошла. Гордость, вперёд! Марк даже улыбки от меня не получит. Ни за что не отвечу на его радостное приветствие. Я стойкий оловянный солдатик и меня не растопить его улыбочками.

Ишь, просиял!

Марк взял меня под руку, мы шли мимо людей, меня тоска схватила за горло.

Его рука нежно касалась моего локтя, он уверенно вёл меня к эскалатору.

Красивый, сильный, мощный он был рядом. Свободный, без жены, без детей. Отец моего ребёнка.

Голова и сердце устроили дуэль друг с другом. Внешне я была спокойна. Прекрасно знала, не уступлю ему, чувств своих не выдам. Марк уезжает? Скатертью дорожка.