- Хочешь посмотреть, что внутри? Может, ты хочешь раздеться и сделать то, что обычно делает самая последняя «кер-ба»? Никто еще со мной так не разговаривал. Никто и никогда, включая врагов! – проревел гонщик и отпустил женщину. Её маска съехала набок. Скуластое лицо заострилось ещё больше, а маленький шрам в виде спирали порозовел. Она едва не рухнула в песок, но на ногах устояла. Следующие мину она непрерывно кашляла. А он глядел на дрожащие руки, тёплые от прикосновения к тонкой коже, и думал. Зачем она затеяла ненужный никому спор? Неужели ради этих несчастных?

- Я не открою саркофаг. Это личное. И знаете что! Катитесь вы обратно в вашую грёбаную пустыню и дальше ковыряйтесь в заброшенных шахтах. Хотели себе энергокомплект? Ловите, несчастные, и нож забирайте. И «арому».

Майкль поочерёдно швырнул свои, теперь уже бывшие вещи в обескураженных Неприкасаемых, которые при большом желании не смогли бы защитить эту чокнутую дуру, что с округлившимися зрачками таращилась снизу вверх на гонщика. Он быстрыми шагами покинул пятачок у скалы, и взгромоздился на верный бот.

Вперёд по разбитой трассе! Навстречу новому и неизведанному. Лишь бы больше не видеть эту фемку, которую едва не убил из-за длинного языка. Природная жадность намекнула ему о полном провале сделки с «нелюдями», но Майкль предпочёл посокрушаться о неудаче в придорожном баре.

Но до бара в этот вечер Майкль не доехал. Он остановился в тени единственного дерева на многие сотни километров в округе, проверил, всё ли в порядке с зарядкой батарей, работает ли подача кислорода в капсуле, и только потом позволил себе мину дуракаваляния. Под могучим Деревом было хорошо и спокойно. Толстые, опоясывающие огромный ствол, лианы, бугрились мощными узлами, тянулись вниз к живучим корням, которые отыскивали воду даже в самых глубоких солончаках. Это дерево видело многие катаклизмы.

Гонщик присел на корень, отпил водички. Затем вернулся к своему боту.

Майкль нажал незаметную кнопку на боте. Из укрытия выехал маленький рычажок. Он повернул его по часовой стрелке, и принялся быстро крутить мини-ручку. Запылённое забрало саркофага отъехало в сторону.

Под толстым и прочным стеклом внутри технологичной капсулы лежало полуголое тело девушки. Бледная кожа ослепляла белизной, а редкий синий цвет волос диссонировал с окружающей серостью и желтизной. Она казалась спящей, но лишь на первый взгляд. Девушка находилась в искусственной коме. Старая капсула поддерживала её жизнь в норме, питая её белковыми и углеводными коктейлями и отводя лишние жидкости.

Мужчина ласково провёл пальцем по стеклу. Попробовал улыбнуться через силу спящей красотке, но ничего не вышло. Слишком сильным вышло потрясение. Боль всё ещё причиняла страдания.

- Опять из-за тебя проблемы! Ну ничего! Однажды ты очнёшься и покинешь Майкля, а я выброшу от радости чёртовый белковый преобразователь. А пока спи! Я о тебе позабочусь, малышка! Если хватит сил...

Майкль закрыл саркофаг. Пора заканчивать с сантиментами...

3.

- Где моя «соль»? Ты обещал добыть мне целый мешок!

«Железяка» с бородой оказался настоящей занудой.

- Пять монет я дал тебе в качестве задатка. Целых пять жетонов!

- Четыре! – возразил Майкль посмеиваясь. Это кусок металла пытается его надуть. – Ты забыл, пятый жетон я засунул тебе в задницу.

Бородатый владелец скривился, как обиженный малец. Надо же, ещё и без чувства юмора. Впрочем, вскоре его лицо вновь приняло привычно мятый вид, а из беззубого рта полилась очередная нудятина.

- Я разорён. Без «кристаллов» никто ко мне не пойдёт. У Колима народ не вылезает из его паршивой развалюхи, а я посыпаю еду синтетикой с отвратным привкусом.

- Так не посыпай.

- Не могу. Без синтетики просроченная еда будет пованивать мочой и тиной.

- Не корми людей просрочкой.

- Не могу…

Дальше бородатый переходил все границы и откровенно ныл. Кажется, гонщик понимал, почему у него так мало постояльцев.

-…поэтому ты мне должен оплатить, так сказать, моральный ущерб. В размере, ну если по справедливости, скажем, 15 монет сойдёт, или давай 14. Ты же у меня комнату снял.

Майкль допил воду.

- Ещё чего! Я потратил день в пустыне, едва не заразился эпидемией от нелюдей, и ты требуешь плату. Смотри, будет пылать на заре твой бар ярко и празднично.

- Давай хотя бы 12 жетонов, скряга!

- Нет.

Гонщик собирался покинуть большое помещение и лечь спать, но тут в бар вошли. Огромный одноглазый мордоворот на входе без всяких лишних телодвижений пропустил вошедшего посетителя, который оказался… женщиной.

Той самой, с пустыни, где скалы, отвратный вид и горстка слизняков-«неприкасаемых».

В этот раз она не носила маску, хотя внешне девица мало чем отличалась от обносков нелюдей. Тёмные одежды, мешковатые штаны да куртка с высоким воротом. Волосы она не прикрыла. Русыми прядями они спускались на плечи ровными, гладкими рядами, несомненно, привлекая внимание всего мужского населения.

Нудный бармен разом повеселел. Его помогатый здоровяк постоянно облизывался на ладную фигуру скуластой фемки. Остальные мужчины тоже удостоили девку восхищёнными взглядами. Кроме единственного – Майкля.

Он равнодушно прошёл мимо неё и направился по синтебетонной лестнице наверх, будто и не знал её вовсе. Не тут то было. Отвязаться от неё не вышло.

- Эй, гонщик! – послышалось снизу.

Защитница сирых и убогих догнала его у двери комнаты.

- У нас с тобой неоконченное дело.

Майкль отстранил надоеду и всё-таки вошёл внутрь. Она вкатилась следом, как прилипчивая грязь, которая никак не спадала с ботинка. Мысленно он выругался, но дверь за ней закрыл.

- Обстановка – дрянь! Хотя ездишь на таком хорошем боте.

- Всё стоит денег! А последних у меня нет.

Заострённое лицо гостьи светилось от потухающего заката. Чёрная куртка топорщилась сзади округлыми овалами без грамма жира. Широкие бёдра, копна волос, мда. Впервые Майкль подумал о ней, как о привлекательной женщине. И хотя в ней не было ничего, что гонщик ценил в бабах, она точно не была уродиной. Но и обычной назвать не мог тоже. Почему? Потому.

- Ах да, благородный и бедный путник на отличном мотобиле очень несчастный. Только это не мешает ему распускать руки на женщин. Я щас заплачу от сострадания.

Паршивица даже здесь ёрничала и цеплялась, провоцируя его на грубость. Но Майкль слишком устал за текущий день.

- Скажи спасибо, что тебя не распустил на органы. У меня отличные инструменты в бардачке. Зачем ты пришла? И как меня нашла?

- Для этой местности ты слишком заметная личность.

- Это точно.

- Знаешь, я много думала после того…той стычки. И поняла, что у тебя были мотивы не показывать мне капсулу. Это личное, верно?

Он промолчал, сдержался, помня древнюю пословицу о длинном языке.

- Молчишь? Это правильно. Забыла сказать, что ты трус и подонок.

- Я? Трус. Ага! Лады, зашла, высказалась, довольна? Уходи, как тебя там. Пока я снова не применил силу. – медленно проговорил Майкль, открывая дверь.

- Лиззи я. Так меня зовут друзья. У тебя точно нет друзей, гонщик.

- Одному проще.

- Зря ты так. Даже у плешивого пса есть нога, о которую он может потереться.

Майкль вспомнил о девушке, лежащей в капсуле. Пожалуй, один друг у него есть. Молчаливая, красивая, и никакая не фемка.

Скуластая Лиззи распахнула куртку. После недолгих манипуляций она сняла с поясницы фиксаторы, что придерживали на поясе знакомый до боли продолговатый предмет.

Пакет с калием и «песком». Сотни, сотни жетонов к северу отсюда.

Цифровой отдел мозга тут же принялся подсчитывать возможную выручку, но всё испортила вездесущая Лиззи.

- Ты забыл награду. Мои друзья были восхищены тобой и велели лично отвезти тебе этот мешок. Здесь больше обычного. Почему я? Это же я испортила сделку. А ты нас здорово выручил.

- Всё?

- Извиняться я не стану. Даже не думай.