- Что ты сказал нашим детям? – резанула русоволосая по живому, обойдясь без прелюдий и приторного гостеприимства.

Женщина понимала его речь. И даже вполне сносно разговаривала, пусть и с толикой акцента. Только вот в её голосе дружелюбия Майкль не заметил, что очень плохо для деловых отношений.

- Ничего.

- Мы запретили им разговаривать с незнакомцами. Особенно с такими, как ты.

«Что значит, такими, как я?» – подумал Майкль, но ответил он по-другому.

- Я угостил их едой и покатал на своём боте. Я не работорговец и не танатолог, просто выживальщик на колёсах. Так что вашим ничего не угрожало.

- Врёшь. Ты непростой гонщик. Что ты делал в пустыне?

- Осматривался. Я еду в Корум, на левый берег, – соврал выживальщик мгновенно.

Женщина ему не поверила ни на грамм. Она наверняка догадалась об истинной цели гонщика – торговле. Хотя Майкль чихать хотел на их мысли. Главное, соблюдать правила игры и надеяться на нужный результат.

Она обошла его вокруг с недоверчивым взглядом. Осмотрела мотобот, Саркофаг, закрытый забралом из мутного стекла. Она хотела его спросить что-то, но и в итоге вернулась к соплеменникам. Несколько мин они шушукались, после чего один из них исчез из поля зрения.

- Хорошо. Мы согласны поторговать с тобой.

Майкль потёр ладони. Наконец-то. Дело сдвинулось с мёртвой точки.

- Условия?

- Нам нужен энергокомплект, резак и «арома».

- Ого. – поморщился гонщик. Нелюди захотели его обнести. Один энергокомплект тянул на семьдесят монет. Кто говорил, что неприкасаемые берут безделушки? Наглая ложь.

- Решили меня поиметь! – постарался как можно мягче возразить Майкль, скрывая растущее возмущение предстоящим грабежом. – Лучше я прыгну со скалы, чем соглашусь на твои хотелки.

- Это наши требования! – лицо русой девушки вспыхнуло от возмущения. Она специально интонацией выделила слово «наши».

«Ну-ну. Эти несчастные даже не могли выговорить «энергокомплект». Ты явно не из неприкасаемых. Кто же тогда?».

Женщина выругалась по-шумерски. Кажется, оно означало «мужлан» или «пёс». Майкль так и не осилил до конца язык мёртвых.

- Эти люди достойны большего. Или соглашаешься, или уходи, вернее, уезжай прочь.

Похоже, она не шутила. А вместе с ней и вся её странная команда.

- Ты их так защищаешь, а этих несчастных по-прежнему травят в крупных городах. Хотя бы потому, что они непохожи на остальных. И теперь ты тоже хочешь стать изгоем, наряжаясь в их одежду. Ради чего? Правды? Справедливости? Собственного мира, где человек – вершина пищевой цепочки, даже самый жалкий?

Майкль сплюнул в горячий песок. Ему настойчиво захотелось пить. Зря он так заговорил! Сколько раз твердил себе, что нужно молчать в тряпочку, а не болтать. Злобная фемка явно настроена против него.

- Ты ничего не знаешь обо мне, чужеземец!

- И хорошо. Я приехал не для того, чтобы с тобой говорить о личном. Я хочу лишь купить у твоих новых друзей немного «кристаллов».

- Вот для чего ты искал встречи с этими бродягами. Ради дешёвой выгоды и десятка жетонов. Ты ничем не хуже работорговцев. Приёмы те же. Использовать детей может только самый последний негодяй, особенно когда у него есть огромный мотобот!

- Как же… – отвернувшись, сказал Майкль. Он сжал кулаки и снова разжал. А на него внезапно навалилась звенящая тугая тишина, ударившая по затылку тупой и давящей болью. Продлилось это состояние всего несколько секунд, не больше, но к этому времени гонщик успел потерять нить их разговора. Впрочем, пора заканчивать никчёмные беседы «За жизнь».

- Хорошо. Я тебя понял. Может, приступим к делу?

Худая женщина подала знак самому проворному из «неприкасаемых». Тот отреагировал мгновенно. Он пообщался с соплеменниками на чужом для Майкля языке, после чего двое из них положили перед гонщиком мешок. Мужчина недоверчиво расшнуровал его, запустил внутрь руку.

И едва не задохнулся от счастья.

Помимо традиционных «кристаллов», неприкасаемые положили в мешок калийную руду. Мелкие камни с красными вкрапления красиво переливались в руках у Майкля, голову которого прочно забили колонки из цифр за возможную продажу калия фермерам. Сотни и десятки жетонов, и это только в Коруме. Полдня езды на север, и калий можно продать в полтора раза дороже. Больше жетонов, ещё больше.

- Хватит?

Вопрос прозвучал с издёвкой. Майкль с трудом унял жадность и разом отрезвел. Сделка могла сорваться в любой момент. Нельзя брать весь мешок. Таковы правила.

- Я возьму половину, – с трудом выговорил он, пересчитывая в уме заново уполовиненную прибыль. – Взамен получите резак.

Следующие десять мин они неистово спорили, проверяя друг друга на прочность. Спорщица не уступила мужчине ни пяди имущества неприкасаемых, торгуясь, как хабалка на площади с больши́м опытом. В итоге ему пришлось уступить, согласившись на все требования девушки.

Он выложил на ткань один из аккумуляторов, добавил туда плазменный резак, стоивший ему полпальца на ноге. Ну и «арома», просроченная давным-давно, но не потерявшая свою главную функцию превращать безвкусное в более-менее съедобную еду.

- Думаю, на этом распрощаемся, – сказал Майкль, указывая пальцем на выложенное добро.

- Подожди…

Девица критически осмотрела каждый из полученных предметов. Туземцы зацокали языками в знак одобрения, предвкушая хорошую сделку. Но на этом торг не закончился.

- Есть ещё требование. Небольшое и безболезненное, даже для жадного торгаша.

Майкль напрягся.

- Не понял…

- Открой саркофаг!

Гонщик шагнул поближе к русоволосой женщине. Даже через маску он рассмотрел острое скуластое лицо со шрамом на щеке в виде закрученной спирали. Наглая девица определённо привлекала внимание, и в первую очередь безумным проницательным взгядом. Такой взгляд встречался только у отбитых на голову фемках. Иначе как назвать девушку, которая по собственной воле очутилась в среде неприкасаемых – презираемых всеми людей.

- Все рассмотрел? Может, тебе грудь показать?

Майкль рассмеялся в кулак. Но смех тут же сменился раздражением.

- Ты хочешь открыть систему жизнеобеспечения, я тебя правильно понял? Внешний контур?

- Да.

- Зачем?

- Хочу убедиться, что ты чист, а в этом контейнере нет никакого оружия. Нет органов для пересадки. У моих подопечных много врагов. А на дорогах полно́ диверсантов.

Он промолчал.

- Такие правила. Я хочу убедиться в безопасности моих друзей. Они заслуживают лучшей участи. Они тоже люди и хотят жить, а не влачить жалкое существование. Потому я здесь, с ними, помогаю им торговать.

- Вот как. Как благородно! Однако я говорю «Нет!».

- Тогда сделка не состоится. Зря ты упираешься. С тебя не убудет открыть прокля́тый ящик.

- Не проси меня об этом. Я ничего тебе не открою.

- Куда ты денешься! В этом мешке целое состояние. Сотни жетонов ждут, когда ты потратишь их. Калий нужен всем, если хочешь вырастить хороший урожай.

- Не зли меня, принцесса, пока я не вышел из себя.

Майлкь честно пытался избежать конфликта всеми доступными способами. Он на время забыл о собственном достоинстве, и просто хотел уйти прочь от этой женшины, которая вызывала у него боли в затылке. Его мозги закипали от растущего напряжения в черепной коробке. Почему, почему недочеловеки позади её слушают эту злобную бабу?

- Ты чёртов контрабандист-диверсант? Я права? Кто будет так упираться! Достойным людям нечего скрывать. Хотя я забыла, что ты использовал малолетних aheja для своих гнусных целей.

- Стой… Поверь мне на слово. Я не контрабандист оружия и не…

- Открывай грёбаный саркофаг! Или сделке конец!

Фигурка сумасшедшей фемки дрогнула в пространстве. Боль вернулась к Майклю, на этот раз в виде ноющего защемлённого нерва. Горячая волна накрыла его с головой, и когда он очнулся, то обнаружил, что сжимает горло женщины. Та хрипела через маску, задыхаясь, и пыталась расцарапать Майклю лицо. Перепуганные насмерть люди пустыни отошли назад, намереваясь в случае смертельного исхода тут же покинуть место встречи. Странно, что они не ушли, а молча толпились в трёх шагах.