– Смотри, мне выигрыш пришел! Да вот, сообщение в конверте под дверью! Я выиграла экскурсию с шопингом! Только, котик, это на одного… Ты не обидишься? Ура! Завтра с утра и до самого вечера! На машине! Обед включен! Денег дашь? Ну не жмись! Ура-ура-ура!

На следующее утро после традиционного кофе и прогулки к морю у почти у самого своего домика я встретила незнакомца с невыразительным лицом, машинально улыбнулась, как при встрече с любым обитателем нашего отеля, и… прошла мимо своей двери дальше по дорожке. Почему? И сама не смогла бы объяснить. Лицо никакое, но глаза цепкие, настороженные. И нет улыбки в ответ. Свернув за угол, я оглянулась и сквозь цветущий куст увидела, что незнакомец миновал мой уровень и спустился по ступенькам ниже. Тогда вернулась и я и тихонько зашла в свою комнату. Дверь на террасу открывать не пришлось, она, как и всегда по утрам, была приоткрыта. Прозрачная занавеска шевелилась от легкого дуновения. До меня донесся голос моего нижнего соседа:

– Да финка какая-то. Целыми днями дома сидит, только по утрам к морю. Да не понимает она ничего. Тут вообще русских нет, я спрашивал.

Ага, это, скорее всего, про меня. Ну да, приехала не из России, по-русски ни с кем не говорила, просто случая не было. Апартаменты принадлежит финской фирме.

– А вы сюда какими судьбами? – продолжал сосед.

Ответа не было слышно – видимо, посетитель говорил из комнаты.

Сосед:

– Кто со мной? Да так, одна знакомая. Просто решил на солнышко, взял для компании. Она тут выиграла какую-то экскурсию с шоппингом, счастлива выше крыши… Что? Ну вы даете! А как? Наняли жиголо… Но зачем? Просто поговорить без свидетелей? Но можно было… Хорошо. Давайте поговорим.

Привет от дяди? Спасибо. Базу отдыха? Конечно помню. К какой девчонке? Да не знаю я никакой девчонки, почему я должен помнить какую-то деревенскую девчонку? Откуда знаю, что деревенская? Вы же говорите про ту базу отдыха, а это же глушь… Ну да, там были всякие, и столичные, и местные. Да не знаю я никаких девчонок! Разве всех упомнишь? Не знаю, не ездил, не видел! А девчонка говорит, что видел? Да врет, все врет! Мы в палатке кувыркались, что мы могли видеть? Никуда не ездил, а в палатке кувыркались? Да вы меня сбили совсем. Это вообще в другой день было. В какой другой? Ну, не в тот.

– Да ты успокойся, – это уже голос гостя. Он тоже вышел на террасу. Голос глубокий, низкий, насыщенный. Редкий голос! Из штучных голосов. Как голос Левитана из хроники военных лет. Где я могла его слышать? Помню, снабженец в фирму приходил, вот примерно такой голос, я услышала – чуть не упала! Оказалось, морской офицер в отставке, не певец и не диктор.

Но ведь это – не давешний снабженец? И неужели это тот самый безликий незнакомец, встреченный на дорожке? Да, бывают же удивительные несовпадения внешности и голоса.

– Успокойся, – повторил гость. – Давай прогуляемся, что ли? Не видел и не видел. Тем более что нечего там было видеть. Верно?

Сквозь занавеску я увидела, как они спускаются к дорожке, гость приобнял парня, оглянулся… я боялась шевельнуться. Лучше стоять неподвижно, тогда он не поймет, есть кто за занавеской или нет. А шевельнешься – значит, точно есть!

Вечером девица приехала нагруженная пакетами. Но говорить ей было не с кем. Она стала звонить кому-то по телефону:

– Прикинь, утром уехала на шопинг, приезжаю, на кровати записка: «Надеюсь, ты довольна? Продолжай развлекаться, отель оплачен до вылета. Прости, но на этом все». Ну не козел? Если б знала, я бы на шопинге поменьше спустила, а то теперь до самого самолета сидеть тут. Ну, в принципе-то тут все есть, но просто обидно. Жлоб. Мудило. Идиот.

Через пару-тройку дней и девица уже съехала, и я работу закончила, и ничто не мешало мне наслаждаться пляжем, бассейном и видами. Сегодня за утренним кофе бармен поделился новостью, медленно подбирая английские слова:

– Вчера неподалеку нашли тело одного нашего постояльца. Несчастный случай. Будьте и вы осторожнее, синьора! На левую скалу входа нет, завален камнями, а на правую ведет каменистая тропа, там есть надпись: вход – только под собственную ответственность. Ну, знаете, есть же спортсмены, профессионалы, альпинисты, мы не хотим всем всё запрещать, но простому пешеходу, как мы с вами, по этим тропам лучше не ходить! А он пошел. И сорвался!

– Это точно наш постоялец? Кто его узнал?

– У него в кармане был ключ от номера! Кстати – о святая дева Мария! – это ваш сосед!

И вот тогда я испугалась. Неважно, слышала я раньше этот штучный голос или нет, потом вспомню, просто я осознала, что речь идет не просто о базе, а о базе отдыха на Волге, о той, что неподалеку от нашего острова.

В принципе так оно все и было, как они говорили, хотя я и сильно сомневалась.

Они – это мой братец и его семейка. А сомневалась потому, что вполне допускала: отговаривают они меня по одной причине – просто чтоб не брать с собой. Сколько раз так было! Еще когда братец студентом был, соберется, бывало, на вечеринку с друзьями, а мать ему вполне резонно: Ирку-то возьми с собой, жалко тебе, что ли? Он ни в какую: ей там делать нечего, у нас своя компания, свои разговоры, ей будет неинтересно. А мать: откуда ты знаешь? Ты же старший брат, познакомь с кем-нибудь, глядишь, и будет интересно.

Словом, очень редко удавалось пробиться, и то, если рядом с братцем оказывался кто-то из однокурсников и мать обращалась к нему напрямую: что скажешь, витя-саша-костя? Я что, я не против, – тушевался витя-саша-костя, и я победно шла в кафе или в гости, или в парк.

Толку с этого, признаться, было мало. Мать требовала, чтоб я докладывала обо всем: кто был, с кем был, о чем говорили. Был среди одногруппников один вундеркинд… ну, справедливости ради, они все были золотые медалисты и светлые головы, но этот еще и поступил в институт в шестнадцать лет, знал обо всем на свете (ходячая энциклопедия) и охотно со мной общался. Естественно, мы с мамой стали братца расспрашивать о нем поподробнее – кто мама-папа, при какой должности, есть ли братья-сестры, обеспеченная ли семья, большая ли квартира, в центре или в жопеняках. То есть, имеет ли смысл глаз на него положить. Братец сильно разозлился, велел глаза сложить в кучку и закопать на другом поле. Так это направление превратилось в тупиковое: братец в свою компанию брать отказывался наотрез.

Шли годы. Братец женился. Да и я побывала замужем. На день рождения брата или его благоверной собиралась большая веселая компания. Родня в том числе. Мать чуть посидит – и домой собирается. И меня пытаются с мамашей спихнуть в одно такси. Я ни в какую, и всегда найдутся добрые люди: да ладно, мы мимо будем ехать, подвезем. Спрашивается, братцу-то какое дело? Ну было разок, подвозил меня один коллега невестки, его жена всю ночь телефон обрывала у братца: Он, говорит, наверно, перебрал? Зачем вы его одного отпустили? С ним что-то случилось! Да ничего особенного с ним не случилось, я с женатиками ничего серьезного никогда не мутила. Бесперспективно. Просто он думал, ему обломится по легкому, а ему не обломилось. Флирт без последствий. А может и с последствиями – для него. Явился домой и получил корзинку дюлей. Братец – ну прямо вне себя! А я-то тут при чем?

Но ближе к делу. Братец мой с женой и детьми каждое лето ездит в отпуск в одно и то же место много лет. Было так. Приехал как-то его одноклассник своих родителей навестить, пришел к братцу, я как раз там была. Слово за слово, он по окончанию института с женой-однокурсницей получил распределение куда-то на Волгу. Предприятие большое, а поселок при нем маленький. Летом рыбалка, осенью грибы-ягоды, зимой лыжи. Рыбалку, спрашивает, любишь? Мы каждое лето на острове располагаемся, там раздолье! Приезжайте всей семьей в отпуск, не пожалеете.

Они поехали. Меня не звали, да я и сама ни за какие коврижки – жить в палатке, готовить на костре? Это без меня. Но они с той поры каждый год с весны начинают собираться: просматривают и чинят палатку, надувные матрасы, спальники; ближе к лету закатывают мясо и курицу в банки, запасаются макаронами и гречкой. Племянница мелким почерком составляет списки, чтоб ничего не забыть.