И.О. О чём можно говорить с уверенностью, так это то, что поворот к Развитию произошел. Мы это чувствуем на "Янтаре". У нас есть возможности, есть заказы, есть потенциал. Исчезли уныние, беспросветность. Но как, какими темпами мы будем развиваться? За год? За десять? За пятнадцать? Всё зависит, как мы используем этот поворот к Развитию. Если государство завтра скажет: "Янтарь", стань первоклассной верфью!", - я отвечу: "Чтобы стать первоклассной верфью, мне нужно четыре миллиарда рублей". Получаю эти деньги - через четыре года "Янтарь" становится первоклассной верфью. Сейчас я работаю на старом производстве, и для выполнения определенной работы мне нужно, например, тысячу человек, а у меня всего четыреста. Но с модернизацией производства, мне хватит и четырехсот. Но если мне государство скажет: "Развивайся только за счет своей прибыли, никаких тебе четырех миллиардов", - я стану развиваться, но мне понадобится не четыре года, а четырнадцать лет. Вот проблема рывка или эволюции. Нас волнует судьба денег, которые накопило государство. Их можно вкладывать в нефтедобычу или производство товаров народного потребления, или в туризм, или индустрию услуг. Эти деньги быстро окупаются, приносят моментальную прибыль. Но нанотехно- логии, ЖКХ и судостроение дают эффект как минимум через четыре года. Иной раз думаешь: на сочинскую Олимпиаду нашли деньги, а на строительство кораблей не находим. Олимпиада даст работу и процветание сотне тысяч человек, а судостроение даст возможность жить в безопасности целым поколениям.

А.П. Я был на "Севмаше" в Северодвинске. Изучал историю завода, создание ядерного подводного флота СССР, когда со стапелей непрерывно сходили атомные громады, когда менялись их проекты, конструкции. Я слышал от старых рабочих, какой энтузиазм царил на заводе. Конечно, и тогда были пьянки, мордобои, недовольство. Но люди чувствовали, в какое громадное, мессианское дело они включены. Как важны они для страны, для флота, для народа. Это был стимул не меньший, чем зарплата и квартира.

И.О. Два этих стимула должны дополнять друг друга. Уровень жизни на "Севмаше" был выше, чем у остальной страны. Обеспечение товарами, лучшая зарплата, более долгие отпуска, профилактории на берегу Черного моря, ранняя пенсия. Человек говорил: "Раз мне платят больше, заботятся обо мне, значит, я нужен, я важнее и лучше других. Я служу моему государ- ству, но и оно служит мне". А здесь, на "Янтаре", в "чёрное" время были другие настроения: "Это сволочное государство, имея 51%, бросило нас к чертовой матери". А когда появился заказ, появились зарплаты, заговорили другое: "Вспомнили о нас. Значит, мы нужны, на что-то еще годимся". Всё определяется тем, как к конкретному рабочему относятся государство и завод.

А.П. Конечно, человеку важно, как к нему относятся бригадир или директор. Но есть и более высокие запросы. Вы говорили, что потерян престиж профессии. Я смотрю телепередачу "Главный герой". Кто он, "главный герой" сегодняшней России? Если верить передаче, то это какой-нибудь гламурный стилист или изысканный гомосексуалист, или какая-нибудь топ-модель, или просто распутная телеведущая.

И.О. Самая "интересная" передача - "Из жизни звёзд". Когда её смотрю, мне тошно становится. Я работал на "Звездочке", мы выпускали гигантские плавающие машины, сложнее и великолепнее которых нет ничего на земле. Все, кто их создавал - конструкторы, изобретатели, технологи, рабочие, - это звёзды. И все, кто их эксплуатирует: командир лодки, офицеры, мичманы, матросы, способные запускать реактор, стрелять баллистическими ракетами, находиться месяцами под водой, оберегая безопасность Родины, - это звезды. А "Фабрика звёзд" - это волосатое мясо, как выразился один мой знакомый.

А.П. Развитие невозможно без того, чтобы опять не вернулся на экраны человек труда, созидатель, мудрец, философ. Человек огромных горизонтов, огромного жизненного опыта, способный на духовный, трудовой, боевой подвиг. Мы своевали победную чеченскую войну, сберегли страну от распада, но где они, полководцы, Герои России? Их заменили вертлявые певички и изломанные режиссеры. Раньше были писатели, воспевавшие труд корабелов, морские баталии, героику морской службы. Новиков-Прибой, Соболев, Пикуль - ими зачитывалась страна. Когда начнется настоящее Развитие, возникнет гравитация Развития, рядом с кораблями вновь появятся художники, писатели, музыканты, и кто-нибудь опять напишет песню про "усталую подлодку".

И.О. Надеюсь, да. Но еще не сегодня. Калининград - город новостроек. Открывается великолепный супермаркет, и на его открытие приезжает представитель Президента. А на спуск корабля не может появиться даже мэр города. Конечно, я нахожусь в камнедробилке забот и проблем. Мне не до того, чтобы заказывать гимн завода "Янтарь". Но одно дело я все-таки сделаю. Знаете, как называется улица, ведущая к заводу? "Транспортный тупик". Так вот, я добьюсь, чтобы её переименовали в "Янтарный проспект".

Продолжение. Начало - в NN12-21

ЕСТЬ НЕСКОЛЬКО ТИПОВ понимания. Один - когда умом понимаешь, а сердце в этом не участвует. Другой - когда на уровне переживаний тебе кажется, что твое понимание носит абсолютный характер. А сформулировать что-либо трудно.

Для многих тот или другой тип понимания является высшим. Но для меня высший тип понимания - такой, когда разлада между умом и сердцем нет.

Разлад же является следствием отсутствия того, что я называю "точкой сборки" или "фокусировкой". Без этой точки нельзя собрать воедино противоречивые начала (чувства и мысли, образы и понятия и т.д.). Найти же такую точку совсем непросто. Но если разлад и порожденная им МУТНОСТЬ твоего понимания тебя не устраивают, ты будешь вести себя как та самая лягушка из притчи, которая, попав в горшок со сметаной, начала бить лапами.

И рано или поздно добьешься искомого - "собьешь масло и выпрыгнешь". На что-то натолкнешься, с чем-то встретишься. И вдруг возникнет эта самая фокусировка. А остальное - дело техники. Фокусировку надо удержать. Вокруг нее надо выстроить систему точного понимания происходящего. Это - известно, как делать.

А вот сама фокусировка… Тут надо "бить лапами" и быть готовым к самым неожиданным мессиджам, превращающим мутное (сметану) в ясное (сбитое твоими лапами масло).

Элита и народ… Постсоветский процесс нес в себе нечто качественно новое в отношениях между этими "макросоциальными величинами". И новизна была существенной. В каком-то смысле, глобально значимой. Мы опять оказались слабым звеном в некоей цепи. Какой?

Что-то я понял достаточно быстро. Но ясности в моем понимании не было. Не хватало этой самой фокусировки. Я понимал, что добьюсь ее, и терпеливо ждал нужного мессиджа. И дождался.

"Круглый стол" в одной газете… То, что называется "элитные интеллектуальные посиделки"… Все выступили… После этого хозяева накрыли стол… А люди еще достаточно интеллектуально разогреты и не готовы перейти на светскую болтовню… Шлейф спора тянется из конференц-зала в зал банкетный… Но, конечно, спор меняет качество. Обязанности жестко спорить уже нет, закуска и выпивка…

Я еще на "круглом столе" задел собеседников. Начал рассказывать о том, что такие-то и такие-то элиты (отнюдь не либерального толка) допустили распад СССР, обещая классическую модернизацию России (модернизация - это всегда буржуазный процесс), создание нации (нация - субъект и продукт модернизации) и прочие позитивы, невозможные в советской империи. Что трудность борьбы с этими элитными группами состояла в том, что они выступали как радетели о благе России. И обвиняли противников в корыстно-инородческом нежелании сделать государство национальным.

И вот перешли мы из одного зала в другой. Собеседники, раздраженные такой моей формулировкой (либералов приятно и привычно обвинять во всем, а я посягнул на другое), продолжают меня атаковать. Я перехожу в контратаку. Привожу аргументы. И еще больше раздражаю собеседников. Наконец, я беру быка за рога и говорю: "Ладно, дело прошлое. Империи нет. Издержки чудовищные. Но где обещанная модернизация? ГДЕ ОНА, я спрашиваю? Вот по этим признакам ее нет, и по этим, и по этим!"