Вот это — реклама.

— Вот она, — сказал я, показывая на щит с Шоном Пенном.

— Бред собачий, — проворчал Бхуто.

Я велел Синто остановиться и выпрыгнул из машины. Сегодня па Гиндзе было как-то тихо, она вообще за последние годы подрастеряла блеск. Все хипстеры куда-то подевались, освободив место для дневных любителей шопинга, броских корпоративных зданий с зеркальными окнами, чванливых картинных галерей и бутиков с дорогущими фольклорными поделками.

Я стоял прямо под Шоном с его хлопьями у входа в какой-то модный магазин и высматривал черный телефон, которому полагалось тут быть. Но его не было. Я посмотрел вдоль улицы, снова взглянул на щит — убедиться, что стою точно под ним. Я и был под ним, ровно где надо. Огромный пепел с сигареты Шона Пенна, казалось, может упасть на меня в любую секунду.

Я прошел по улице и вернулся, но так и не обнаружил черного телефона на стене. Ничего не оставалось делать, как вернуться к автомобилю.

Бхуто моментально уставился на меня:

— Я же говорю…

— Знаю. Бред собачий.

Я сел на заднее сиденье и на мгновенье задумался. Может, надо искать не Шона Пенна. Может, скрытый вход был под щитом, на котором Деннис Хоппер рекламирует зубную пасту в Аояме. Или в Акасаке, под рекламой краски для волос с Аль Пачино. Я иногда путаю актеров, работающих по системе Станиславского.

— Знаешь, — сказал Бхуто, — этой рекламы «СЪЕШЬ МЕНЯ!» везде полно.

— А что, еще есть?

— Повсюду. По крайней мере две или три я тебе навскидку назову. Одна на Томати-дори, другая недалеко от Акихабары…

— Вперед, Синто, — сказал я. Синто влился в дорожный поток, и мы двинули на запад в поисках очередного Шона Пенна. Бхуто был раздражен донельзя и даже перестал ругаться. Однако он был осторожен и особо не протестовал: он знал, если я окажусь прав, ему несдобровать.

Только это его и сдерживало всякий раз, когда он останавливался под очередным щитом с рекламой «СЪЕШЬ МЕНЯ!». И всякий раз я выходил из машины, искал мифический черный телефон и ничего не находил. Где-то после седьмого промаха Бхуто заснул. Синто хранил молчание, следуя куда скажут. Работая у Сато, он, очевидно, привык блуждать в бесконечных поисках мест для съемок, и бесцельными поездками его не удивишь.

Наконец я сдался, велел Синто развернуться и ехать в «Пурпурный невод». Может, Бхуто прав, может, этого места вообще не было.

Когда мы заворачивали за угол примерно в миле от бара Бхуто, я снова заметил ухмыляющегося с небес Шона Пенна. Меня от него уже тошнило. Никак не пойму, с чего некоторые рекламщики считают, будто морда его лица понравится самому озабоченному чистотой народу на планете. Но с другой стороны, если хлопья «СЪЕШЬ МЕНЯ!» расшевелят с похмелья даже Шона Пенна, представляете, как они подействуют на обычного служащего, который накануне перебрал?

Рекламный щит был водружен на крыше среднего небоскреба, совершенно неотличимого от полутора тысяч точно таких же, рассыпанных по городу. Святилища бога монотонности. Но когда я пригляделся внимательнее, у здания обнаружилась одна отличительная черта.

У него не было окон.

То ли какой-то архитектурный комитет достиг совершенства в своей работе, то ли я наткнулся на кандидата.

Я попросил Синто остановиться. Он быстро сманеврировал, почти предугадав мою просьбу. Выскочив из машины, я помчался к зданию. Даже входной двери не было. На вид — гигантский блок сплошного бетона.

Но зато на стене висел черный телефон. Простая черная трубка, и никаких кнопок. Я приложил ее к уху.

— Моси моси…[8] — сказал голос в трубке.

Японцы знамениты скрытностью в вопросах секса. Например, по городу разбросано множество лав-отелей, куда можно войти, минуя обслуживающий персонал, коридорных или других посетителей. Вход в лав-отели, иногда кричаще отделанные, а иногда неприметные, обычно огорожен густым кустарником или высокими заборами. А в некоторых лав-отелях есть даже парусиновые или маскировочные тенты, чтобы не было видно, как приходят и уходят клиенты.

Никогда не знаешь, что увидишь внутри. В лав-отеле используется весь спектр — от простых номеров-клоповников с одним футоном до дорогих люксов, обставленных для удовлетворения сокровеннейших фантазий. Один номер, где я побывал, выглядел как любовное гнездышко Клеопатры, другой — как приемная дантиста. Я останавливался в номере — точной копии замка Лакост маркиза де Сада, а однажды провел ужасную ночь в номере люкс, обставленном в стиле берлоги эвоков.[9]

Но, по слухам, лав-отель «Ётаё» — совсем особый коленкор.

Я прочистил горло и запел в телефон:

Вдруг послышалось электрическое гудение. Я поднял взгляд и увидел, как ряд кустов погружается в землю. За ними открылся вход в подземный гараж. Я повесил трубку, дал знак Синто Хирохито подъезжать и на ходу впрыгнул в автомобиль.

— Глазам своим не верю, какой бред собачий, — потрясенно прошептал Хиро Бхуто.

Лав-отель «Ётаё» было одним из тех мест, о котором знали все, но большинство считало просто культурным мифом — вроде тайной комнаты для отдыха важных персон в Волшебном замке Диснейленда или опечатанного стального сейфа, где хранится секретная формула «Кока-Колы». Скорее развлекательный комплекс, чем лав-отель в обычном смысле слова, он создавался для того, чтобы начальство компании «Ётаё» могло осуществлять свои фантазии, не боясь попасться на глаза жадному до сенсаций, но не вхожему в круг избранных журналисту из какого-нибудь еженедельника. Здесь была суверенная зона, где разрешены самые отвратительные пороки, а единственный грех — нарушение строгого кодекса секретности.

Мы припарковались на стоянке — наша машина оказалась единственным автомобилем не марки «Ётаё» на парковке, — и направились к лифту. Двери автоматически открылись, и мы вошли. Как только двери сомкнулись, над ними ожил большой монитор.

— Добро пожаловать, — обратилась к нам видеохозяйка на английском, — во Дворец Бесчисленных Фантастических Встреч.

В плотно облегающем серебристом трико она стояла перед водопадом насыщенного голубого цвета. Желтые волосы торчали во все стороны, и видеохозяйка походила на одуванчик, завернутый в фольгу.

— Мы создали такую обстановку во Дворце, — продолжала она по-английски с японскими субтитрами, — которая позволит вам выбрать все, что только ваша душа пожелает. — Я заметил, как Хиро Бхуто и Синто Хирохито друг другу ухмыляются. Мадам продолжала: — На этаже номер пять вы вернетесь в старые феодальные времена, где сможете опробовать самурайский меч на изысканных и крайне расположенных к вам леди.

Интересно, кто эту речь писал. Судя по субтитрам, на японском она была ничуть не лучше.

— На четвертом этаже вы посетите Дикий Запад, где сможете развлечься с девочками-пастушками в широкополых ковбойских шляпах и с обжигающе сексуальными шестизарядными кольтами.

На экране крашеная тайская блондинка, голая, если не считать дешевой ковбойской шляпы, с важным видом расхаживала по фальшивому салуну и зазывно облизывала ствол пластмассового кольта. Видимо, в Токио на этой неделе Дикий Запад опять в моде.

— На третьем этаже вы окажетесь в Гран-замке французского декаданса. Пышные напомаженные дамы в париках раздразнят вас многочисленными слоями вычурных куртизанских нарядов.