Наши водолазы вернулись с прекрасными видеоматериалами. Только теперь мы смогли оценить действительный размер разрушений на корпусе «Эстонии».

Теперь поверхности судна можно было видеть совершенно отчетливо, при хорошем освещении и отснятыми в спокойной обстановке, очень детально. Водолазы с каждым днем работали все более уверенно, но вот обнаружить пробоину в правом борту им так и не удалось. И хотя они обследовали всю нижнюю сторону правого борта в передней части парома и все тщательно проверили, ничего нового ими обнаружено не было, кроме полностью разрушенного стабилизатора качки правого борта. К сожалению, ограниченная длительность каждого погружения (не более двадцати минут) не позволила провести более систематические поиски.

Когда нам стало ясно, что не удастся обнаружить пробоину в правом борту, мы решили не расходовать на эти поиски газы для приготовления дыхательных смесей, а сосредоточиться на обследовании носовой части. При этом мы поставили перед собой три задачи:

1. Один из водолазов должен пробраться за носовую рампу, и уже после этого мы будем решать, можно ли рискнуть с проникновением на автопалубу.

2. Привезенный нами прибор для определения уровня радиоактивности должен быть занесен как можно глубже внутрь автопалубы и оставлен там на некоторое время, чтобы получить необходимый объем информации.

3. Томми и Губерт должны доставить на поверхность два куска металла, отрезанные ими с помощью газового резака с краев отверстий передней переборки по правому борту, рядом с авто палубой.

Но, как говорится, легче сказать, чем сделать. Ни Томми, ни Губерт не имели необходимого опыта.

Водолаз Томми Лайденбергер

И хотя оба они владели навыками работы с газовым резаком на поверхности, проведение таких же работ на глубине 80 метров, где действовали совершенно иные физические условия, могло оказаться для них проблемой. Кроме того, за время предшествующих погружений они переохладились, а нет ничего более опасного для водолаза, чем неудовлетворительное состояние органов дыхания.

Вместе с Томми мы позвонили Мартину Фольку в Берлин. Знаменитый взрывотехник хорошо разбирался в анализах и оценках металлических образцов, подвергшихся воздействию взрыва. Он терпеливо объяснял Томми по телефону, как лучше произвести отрезку образцов.

Первую задачу нашего перечня работ Якоб выполнил без особых затруднений.

При одном из погружений он просто отстегнул несколько баллонов и нырнул за авторампу. Однако на этом предприятие и закончилось, поскольку ему представилась невообразимая путаница из тросов и висящих повсюду металлических штанг. По этой причине он не решился двинуться дальше, внутрь корабля. Однако он установил в достигнутом им месте прибор для определения радиоактивности.

А американцы между тем оказывали нам помощь в навигации и еще раз рассчитали координаты места, где мы потеряли гидролокационный аппарат. На этот раз они намеревались силами небольшой группы водолазов еще раз попытаться найти его. В этой группе должно было быть не менее двух человек, которые должны были провести полный цикл погружения и всплытия. Это позволило бы нам сэкономить газ еще для четырех водолазов: для двух, которые должны были произвести отрезку частей корпуса в месте предполагаемого взрыва, и еще для двух, которые должны были производить видеосъемку.

Если бы эта операция оказалась неудачной, экспедицию пришлось бы свернуть из-за исчерпания запасов газа для водолазов. Перспектива совсем безрадостная. Но в этот момент появился Фолькер с сообщением о том, что к нам приближается Bulck. Он уже заметил буксир на экране радара и установил с ним радиосвязь. Какое счастье! Теперь у нас будет новый робот и мы сможем параллельно с погружением водолазов еще и вести съемки с помощью робота, в особенности еще раз по правому борту «Эстонии».

Когда Bulck привалился к нашему правому борту, сразу же была начата перегрузка ящиков, в которой приняли участие почти все члены группы. На борт судна пожаловал и сам Вернер Хуммель, чтобы оказать помощь оператору робота Андреасу в правильном его ориентировании на корпусе «Эстонии», потому что вряд ли кто-нибудь другой был так хорошо знаком с этим судном, как он, занимавшийся им уже в течение нескольких лет.

Андреас в этих обстоятельствах оказался мастер на все руки. Он был опытным водолазом, специалистом по судоподъему и уже не раз работал с металлом на глубине. Он смог дать Томми и Губерту ряд полезных советов по поджиганию газовой горелки, прежде чем полностью посвятил себя работе с роботом. У него очень быстро наладилось сотрудничество с остальными членами команды. Он использовал трос позиционирования водолазов также и для того, чтобы направлять робот к месту проведения работ на корпусе по кратчайшему пути. Он действовал профессионально, спокойно и точно, являясь для нас настоящим ангелом, ниспосланным небом в помощь нам.

Водолазы в своем тяжелом снаряжении были спущены за борт почти одновременно с роботом и под неусыпным наблюдением кораблей береговой охраны. Мы надеялись, что они не заметят, что мы приступили к решающему этапу нашей экспедиции. Конечно, существовала опасность, что отрезанные нами куски металла будут конфискованы ими.

Томми перед погружением подмигнул мне: «Мы попробуем предотвратить это».

Будем надеяться.

А Андреас между тем уже направлял робот к правому борту «Эстонии». Ему тоже сразу бросились в глаза поперечные следы на корпусе, и он догадался проследить эти следы вплоть до грунта. Имелись ли здесь отметки, позволяющие говорить о том, что здесь произошло? Он провел робот по грунту примерно еще на 10 метров вплотную к корпусу парома. Его робот был оборудован гораздо лучшей системой освещения, чем американский, и поэтому мы могли отчетливо и ясно различать даже цвета. И вдруг мы увидели нечто необычное. Именно в тот момент, когда робот скользил над ровной поверхностью грунта, на экране монитора появился холмик высотой 50–60 сантиметров. Андреас направил робот на его вершину. Песок, который до этого лежал равномерным слоем на стенке борта, вдруг провалился в какое-то скрытое под ним отверстие. Казалось, что кто-то пытался что-то засыпать в этом месте песком. Нам понадобилась помощь водолаза, который расширил бы это отверстие и частично очистил его от песка. К сожалению, в это время Томми и Губерт были заняты обрезкой металла. Поскольку у нас не было радиосвязи с водолазами, мы не смогли сообщить им, что один из них нам крайне необходим для работы с обнаруженным отверстием. Мы не могли рассчитывать и на помощь двух других водолазов, которые в тот момент были заняты поисками гидролокационного аппарата. Мы тщательно засняли это место на корпусе. Ничего большего мы сделать не сумели.

Томми и Губерт вернулись на борт в наилучшем настроении. Они сумели отрезать два куска металла из передней переборки правого борта, и именно вдоль отверстия, на котором по его внешнему виду были отчетливо видны следы взрыва. Я рассчитывала передать эти куски металла специалистам в Берлин, чтобы эксперты-металловеды могли окончательно установить, имел ли место взрыв.

Таким образом, наша экспедиция оказалась успешной. Перед возвращением домой мы собрались на корме нашего судна. Капитан нашел подходящие слова, а позже на воду был спущен венок, изготовленный рулевым Гансом и снабженный грузилом. Мы смотрели ему вслед, наблюдая за тем, как он медленно погружается вглубь.

В течение двух последующих дней настроение у всех находящихся на борту нашего судна было отличное. Напряжение, владевшее нами, спало. Все радовались скорому возвращению домой. А я в особенности, поскольку у моего сына в Берлине начался новый учебный год, но мне не довелось присутствовать дома в его первый учебный день после каникул. Такого со мной в последние восемь лет еще не случалось. Грегг также не смог встретить вместе со своей супругой в Санта-Фе сорок четвертый год их супружества, чего с ним также раньше не случалось за все предшествующие сорок три года.