Что я тут ожидал найти сегодня? Да я и сам этого понять не мог. Ну, не верил я в то, что тут могут оказаться живые заложники… По дороге сюда, я заглянул всего лишь за один дом, исследуя следы кровавого волочения. А там, на той улице была не одна такая кровавая лужа. Про другие улицы, я вообще молчу… Я их не проверял…

Похоже, что разъярённая толпа убивала, рвала и насиловала всё, что было светлее виски. Хотя, некоторые латиносы тоже бывают светлые… Как они их сортировали…

Среди трупов там, на улице и тут, в церкви, было немало в кубинской форме… Алехандро смотрел на них с ужасом и сожалением.

— Твои бойцы? — спросил я у него.

— Да. — коротко ответил он, а на глазах у него были слёзы… — Саша! Я не понимаю…

— Чего ты не понимаешь?

От волнения Гато перешёл на испанский, но теперь я уже не нуждался в переводчике.

— Они были со мной в бою. Я доверял им, как себе. А теперь они… Они кричали мне в лицо, что я предатель, а теперь вот лежат мёртвые… Кого я предал? Я не понимаю…

— Потому что ты — человек, амиго. А они потеряли своё человеческое лицо и стали животными. Мы все, в принципе, животные, Алехандро. Но мы несём на себе груз тысячелетий. Законы… Не важно какие законы и запреты… Будьто религиозные догмы или уголовное законодательство не позволяет нам превратиться в животных. А у этих людей налёт цивилизации оказался слишком тонковат… Ты же помнишь, как в Африке вчерашние союзники из чиста местных, быстро превратились в людоедов и стали снова жить малыми племенами…

— Я помню… Но это мои люди… Как они могли? Почему они так быстро поддались на эту провокацию?…

— Мы этого никогда не узнаем, дружище. Не переживай… Ведь должны остаться те, кто не поддались на провокационные речи этого ангольского царька.

Я указал на ярко одетого чернокожего, который явно выделялся среди других. Слишком яркая на нём была одежда. Слишком сытая у него была морда. Да и сидел он отдельно от других, в окружении таких же сытых, но не так ярко одетых…

— Я его знаю. Он там был каким-то местным вождём, привёл с собою к нам целое племя… Не успел я с ним поближе пообщаться. Мы тогда уже собирались отплывать, и каждый день отправляли суда с людьми. Да… Не уследил я за ним… С ними вместе на корабле тогда были и мои люди… Вот они тут же лежат рядом. Наверное, там, на корабле, за время длительного путешествия, они и нашли общий язык… Но всё равно… От своих я такого не ожидал…

— Неужели ты в первый раз сталкиваешься с предательством?

— Не первый раз… Но каждый раз это очень и очень больно.

— Я знаю… Пойдём, проверим подвалы! Я всё ещё верю, что кто-то мог выжить…

В подвалах церкви было даже немного прохладно… А ещё было темновато. Освещением тут никто не заморачивался. Пока был свет от дверей мы спускались по крутой каменной лестнице, но как только лестница свернула за угол, впереди нас был только темнота.

— Фонарика у тебя, конечно же, нет с собой? — спросил я у капитана кубинских коммандос.

— А у тебя? — ответил он вопросом на вопрос, совсем как старый раввин из анекдота.

Я вытянул вперёд левую ладонь, и на руке у меня зажёгся небольшой зелёный файербол. Стало гораздо светлее.

— Руку не жжёт? — поинтересовался Гато.

— Неа… — ответил я. — Это же не огонь, а просто свет.

— Как это?

— Сам не знаю…

Камеры не пустовали. Причём «не пустовали» — это было мягко сказано. Они были битком. Люди в них стояли так плотно, что если бы кто-то умер, то он бы продолжал и дальше стоять… А уж про запах я вообще молчу… Бывал я и в коровниках и в свинарниках. Там запашок помягче вроде был…

Стоны и голоса, больше похожие на сиплый шёпот, с просьбами помочь и спасти… Вот что мы услышали…

А что мы увидели? С десяток небольших камер, забитых под завязку окровавленными людьми. Здесь были вперемешку, мужчины, женщины… Одетые и почти совсем голые… На крепких решётчатых дверях висели большие навесные замки… И где такие большие нашли только? Наверное были в загашнике у пастора-людоеда…

У нас с собой, конечно же, не было ни ключей от замков ни подручных средств в виде ломиков, чтобы открыть камеры и выпустить этих людей. Но то, что нашлись выжившие — это уже хорошо… Надо срочно сюда прислать морпехов Круглова, чтобы аккуратно освободить всех этих людей. Но придётся всё-таки провести небольшую фильтрацию. А то малол и кого они тут заперли. Может своих таких же, излишне кровожадных… Кто ж его знает…

Вышли на белый свет и сразу же наткнулись на Артура, который обеспокоено озираясь бродил среди трупов на улице.

— Вы куда подевались? Я перестал вас видеть, как только вы зашли в церковь…

— Ты видел сколько трупов на улицах? Особенно за домами…

— Видел… Всё видел. Сверху хорошо это видно. Видел, как ты завалил всю толпу, когда в тебя стрельнули. Не попали что ли?

— Ну. почемуже…попали…Только не так больно, как им хотелось.

— А что там в церкви?

— Мы там всех гадов положили из парализатора. А внизу в камерах у них там люди заперты. Надо вызывать Круглова с бойцами и инструментом для взлома замков.

— Белые? — спросил Артур.

— Разные… — ответил ему Алехандро. — Я там разглядел и своих тоже некоторых…

— Вот видишь, брат. Не все перешли на сторону бунтовщиков…

— Не все… — грустно пробормотал Гато.

Я понял, как он переживает. Но что я мог поделать?

— Замки можно и лазерным резаком вскрыть. В антиграве есть парочка…

— Нет уж. Пусть они сами тут разбираются… — ответил ему я. — А мы уже достаточно тут дел натворили и без этого.

— Там ещё на другой стороне города есть люди.

— С оружием?

— И с оружием тоже…

— Пойду с ними разберусь…

— Саша! Тебе уже хватит. — остановил меня Алехандро. — Русские морпехи тут уже и без тебя разберутся…

— А я что? Слишком кровожадный?

— Нет. Ты неразборчивый. — вставил своё слово Артур. — Я тут в один из домов заглянул. А там всё вперемешку. Мужчины с оружием и женщины с девушками.

— То есть, когда эти женщины спокойно наблюдали, как толпа отморозков резала и рвала на куски других женщин, нормально им было…

— А что они могли сделать?

— А что я мог сделать? Мне некогда было сортировать одних чернокожих бунтовщиков от других. И я не Нюрнбергский трибунал, чтобы разбираться, кто сам злодей, а кто просто заблуждался, выполняя преступные приказы…

— Но людей осталось так мало…

— Артур! А эти, кто отрезал мальчикам головы и вспарывал женщинам животы… Это люди? Это не люди, друг мой, это не́люди. Они настоящие монстры этого мира. Ми не важно, что они руководствовались идеей расовой справедливости. Вот скажи мне… Ты или я, а может быть наши родители, деды и прадеды ущемляли права темнокожих? Брали их в рабство или ещё чего такого делали? Нет? А вот рядом с нами Алехандро стоит… Он не пошёл резать белых. Он пошёл со мной, чтобы спасти людей. Не важно какого они цвета, черных или белых. Просто спасти людей. Для меня он брат, а белый Вениг, который хотел убить Хлою — враг.

Я выдохнул… Надо срочно выпить. Я уже немного выдохся эмоционально…

— Амиго! У тебя есть с собою фляжка с ромом.

— Нет… Сегодня я с собой ничего не брал…

— *лять… Вызывайте уже кавалерию! Пора вытаскивать пленных и зачищать город…

Через полчаса уже ничего не напоминало картинку получасовой давности. На улицах царило оживление. Везде суетились морпехи с редким вкраплением людей в кубинской форме и гражданских лиц. Трупы убитых выносили на улицу из домов и дворов и складывали, деля сразу же на две стороны. Убийцы лежали отдельно, а их жертвы отдельно… Так что голые и истерзанные лежали справа, а одетые чернокожие трупы слева. Количество трупов было примерно равно. Но это ещё из церкви не вынесли основную массу мёртвых головорезов.