Ну, всё… Сейчас меня либо начнут убивать из крупнокалиберного пулемёта маленькими пульками диаметром примерно в полтора сантиметра, либо этот «смельчак» вылезет из БТРа, чтобы набить мне морду…

Да, мальчик… Нет у тебя опыта дворовых драк московских окраин. Ведёшься «на слабо́», как последний лох. Правду говорят: «Лох — не мамонт, он не вымрет».

Из открытого люка БТРа вылез худой долговязый негр в военной форме… Кажется, что не всем чернокожим парням нравится наше русское слово «негр». Но нас так в школе учили, что расы бывают негроидные, монголоидные и европеоидные. Может их и больше, я точно не знаю. Но этот очень загорелый парень явно представитель именно негроидной расы. Африканец, наверное. Потому что форма на нём совсем не кубинская.

Ну, вот вылез он из люка, и попёр прямо на меня… Драться что ли хочет? А поговорить?

— Я тебя убью! — начал ещё на подходе пугать меня словами «смельчак», вытаскивая откуда-то из-за спины здоровенный ножик. Ещё не мачете, но уже нечто похожее.

— А может, сперва поговорим?

— Мне не о чем с тобой разговаривать, белая свинья.

Я поднял руки, выставив их пустыми ладонями вперёд:

— Может, одумаешься?

Но, нет… Этого чёрного бычка, явно не учили в его воскресной школе ни риторике, ни дипломатии. Ему оставалось дойти до меня каких-то пару шагов, когда с моей правой ладони сорвался невидимый электрический разряд и угодил ему куда-то в грудь. Противник с ножом в руке застыл на месте, как вкопанный, а потом как будто споткнувшись, упал плашмя лицом в землю…

Пока в меня не стали стрелять, я успел крикнуть тем, кто остался там внутри БТРа:

— Эй! Я всего лишь пришёл поговорить… Если бы я хотел вас всех убить, я это уже бы давно сделал. Может со мной пообщается кто-то более адекватный, чем этот человек с ножом. И ещё… Если с вашей стороны в мою сторону прозвучит хотя бы один выстрел, то все вы сгорите в очень жарком пламени. Я не шучу. Прямо сейчас над вами в небе висят два моих летательных аппарата. У этих ребят очень современное оружие, которое стреляет огнём. Если кто не верит, могу показать.

— Покажи! — послышался неуверенный голос из БТРа.

— И в кого мне выстрелить?

— Ты блефуешь!

— А ты мне не веришь… Ладно. Тогда я постараюсь тебя убедить в обратном.

«Хлоя! Ты меня слышишь?»

«Слышу» — раздался прямо в голове девичий голос.

«Мы обе тебя слышим» — второй такой же голос…

«Сожгите этот БТР, к чертям!»

Тут же сразу с двух сторон в одну точку ударили два плазменных заряда.

Бронетранспортёр вспыхнул, как сухая спичка, а потом почти сразу взорвался изнутри.

Блин… Я слишком близко к нему стоял. А эти девочки явно снова поставили регулятор заряда на максимум.

Две оставшиеся у бунтовщиков бронемашины только начали наводиться на меня, как у них почему-то пулемёты повисли безвольно, как «краник» у импотента… Похоже, что мои девочки разрядили в них ещё и заряд из парализатора… Неужто, снова убили всех и сразу, как то стадо с баранами-великанами на красной планете. А мы ведь даже ещё и имя той планете дать не успели…

Блин. О чём я думаю?

Если Хлои опять всех убили, то в чём был смысл моих переговоров? Можно было сразу на подлёте жахнуть из парализатора и всех делов.

Или я всё ещё хочу спасать всех выживших людей… Может ну их всех в дупу? Кто не с нами, тот против нас!

Нет. На этот раз девочки действовали более гуманно. Из тракторов и бульдозеров стали вылезать чернокожие бунтовщики с поднятыми руками и бросать на землю оружие… Нет бы сразу так сделать. Сколько там было народу в трёх БТРах? Небось, человек десять-пятнадцать… Могли бы и дальше жить…

Надо найти поскорее ту сволочь, которая их всех подбила на эту чёрную революцию. Но, скорее всего, этот гад где-нибудь на Фолклендах жирует… Ладно. Вот здесь закончим и туда метнёмся…

Сдавшихся бунтовщиков даже связывать не стали. Из тех, кто выжил, было человек тридцать… Стояли как стадо баранов сбившись поплотнее в кучу. Среди них были и женщины. Они, кстати, вели себя более неадекватно… Бубнили чего-то, подзуживая своих мужчин. И я понял, что расслабляться рано.

К нам уже стали подходить люди с другой стороны баррикад. Я узнал летчиков и морпехов. А ещё тут были двое из команды Венига. Интересно, им уже сказали, что Хенри мёртв?

Как всё быстро крутится-вертится в последнее время… Нападение Венига, раздвоение Хлои, американское нашествие, чёрная революция… Очень напоминает момент революционной ситуации описанной Лениным. Там где одни не хотят жить по-старому, а другие не могут управлять по-новому… И ещё там было у него что-то про возросшую агитацию… Похоже, что кто-то специально мутит воду… Вряд ли тот самый ангольский царёк… Он, скорее всего, марионетка. Временная разменная единица…

Что же со всем этим делать?

Спустились оба моих антиграва, высадив Артура и Алехандро. После чего девчонки решили снова подняться повыше… Появление чернокожего Гато вызвало нездоровое оживление сразу у обеих сторон конфликта… Но если морпехи восприняли его просто насторожено, то бунтовщики стали выкрикивать разные оскорбительные слова на разных я зыках. Слово «предатель» — было самым мягким из них.

Я поднял руку вверх и попытался добиться тишины. Бесполезно. Гомонящая темнокожая толпа шумит не хуже восточного базара.

Не раздумывая больше, я забрал у одного из морпехов автомат и дал длинную очередь, целясь в небо. Сразу стало тихо.

Вернув автомат в руки опешившему от моей бесцеремонности молодому парню, я спросил у пленных:

— Чего вы хотели добиться?

Повисло молчание…

— Вас кто-то притеснял или унижал?

Снова тишина.

— Что? Никто не хочет мне ответить?

— Вы белые всегда использовали нас как рабов… — выступила вперёд довольно-таки толстозадая негритётя.

— Да ладно… Лично я впервые увидел вблизи от себя темнокожего только когда мне было девятнадцать лет…

Я не стал упоминать, что это было в Афганистане, а этот афроамериканец был инструктором у моджахедов…

— Все белые виноваты в том, что чёрных унижают!

— Довольно голословное обвинение… Я тебя не унижал… А мой друг, — я указал на Алехандро, — не светлее тебя.

— Он предал свой народ. Он женился на белой.

— А вдруг он специально это сделал, чтобы унижать её по ночам. — решил пошутить я.

— Зачем ты так говоришь, Саша? Я её люблю.

— Я знаю… Прости! Но тут мне ситуация непонятна. Мы всех этих людей спасли от монстров, привезли в безопасное место, а тут оказалось, что мы плохие… Может собрать всех недовольных на один корабль, да и отправить обратно в Африку.

— Они не доплывут… — буркнул Гато.

— Почему? — удивлённо спросила негритётя.

— Потому что по дороге сожрёте друг друга. Или будете спорить, кто главный и врежетесь в какой-нибудь айсберг.

— В айсберг нельзя… — вставил я. — Он белый…

Бунтовщики смотрели на меня, как быки на красную тряпку… А я не стал с ними церемониться.

— Как вы не понимаете… Земля Антарктида — она одна. Места тут хватит всем. Вы можете жить отдельно. Немцы отдельно, негры отдельно, китайцы отдельно. Но при этом не надо устанавливать свои особые правила, основанные на превосходстве одного цвета кожи над другим. Это чистейшей воды расизм. Но я не допущу этого на этой земле. Все, кто смогли выжить, и были спасены нами — это один народ. У этого народа нет национальности. Евреи, русские, немцы, кубинцы… Всё это один народ. И у этого народа будет одна земля и одна армия. А если кому не нравится, то мы можем отправить его на историческую родину.

— Мы не просили нас сюда привозить…

— Но и не отказывались. Вас что, насильно затаскивали на корабли?

— Мы боялись, что если откажемся, то нас убьют.

— А здесь вы перестали бояться?

— Нас больше. С нами вместе аргентинцы и кубинцы.

— Не все… — подсказал Гато.

— Все цветные за нас. А вас, белых мало… И вы…