Особую роль в сексуальных отношениях занимает тема сексуального насилия и проституции. Ценность данных деяний имеет дуалистическую природу. Сексуальное удовольствие в них получает тот, кто этого желает. С точки зрения общественных ценностей оба эти деяния часто преступны. С индивидуальной точки зрения насильник и приобретатель сексуальных услуг получают удовольствие, т.е. для них эти деяния ценны. С точки зрения жертвы насильника, если она (жертва) не склонна к мазохизму, акт насилия не доставляет ей удовольствия и не обладает никакой ценностью. С точки зрения проститутки (обоих полов) возможны различные исходы – либо замещение сексуального удовольствия его денежным эквивалентом (тогда ценность сексуального акта выражается в денежной форме), либо совмещение сексуального удовольствия с его оплатой (тогда ценность акта может быть удвоена). Вместе с тем особый социальный статус проститутки не дает ей возможности получать достойного отношения общества к ее личности, что, скорее всего, понижает ценность ее поведения в собственных глазах. Этой теме посвящены произведения многих писателей. В России об этом писали Александр Амфитеатров, Леонид Андреев, Михаил Арцыбашев, Иван Бунин, Зинаида Гиппиус, Максим Горький, Владимир Гиляровский, Влас Дорошевич, Александр Куприн, Николай Лесков и многие другие. Столь же представительным может быть список авторов других национальных литератур. Интересны в этом плане художественные воспоминая (мемуары) самих представительниц древнейшей профессии (например, серия романов Жозефины Мутценбахер). Продвижение темы «продажной любви» демонстрирует непосредственную ценность сексуальных удовольствий в человеческом обществе, которая напрямую измеряется деньгами. Здесь нет места любовным чувственным переживаниям.
Сексуальные девиации и асоциальное сексуальное поведение являются формами выражения литературного антропоцентризма. В центральном ядре литературно-читательского процесса они формируют представление об общественном порицании такого поведения и недопустимости половой преступности. Ценность получаемого при этом удовольствия нивелируется наносимыми общественными и индивидуальными ущербами.
В философии даосизма эти феномены отнесены к естественным проявлениям Дао, как и любое соитие вообще, поскольку мужчина ассоциируется с единицей, а женщина с двойкой (инь и янь). Сексуальная сфера в даосизме относится к области самоотрицания, но это искушение – неизбежная и воспроизводящаяся сторона Дао41.
Example to study.
Объектом нашего изучения мы выберем роман «Влюбленный Шекспир» Энтони Берджесса (1917—1993). Этот автор и последующие писатели, представленные в нашей аналитической лаборатории, провокативен, впрочем, как все представители постмодернизма. Темой своего исследования Берджесс на этот раз выбирает личную и творческую жизнь великого Шекспира. Впрочем, сложно определить Шекспира таким образом, прочтя роман Берджесса. Его Шекспир мелок и суетен, подвержен многим плотским грехам и приносит им в жертву свой талант.
Роман представляет нам Шекспира, как мы сейчас бы выразились, человеком гиперсексуальным, занятым поиском сексуальных удовольствий в каждой жизненной ситуации. Половая дифференциация или расовые и возрастные различия для него не являются препятствием. Бисексуальность персонажа очевидна. Поскольку о личной жизни драматурга известно очень мало, фабула романа выстроена на интерпретации его поэтических произведений, посвященных известным историческим и вовсе неизвестным лицам. «Влюбленность» Шекспира не адресуется конкретному персонажу – это влюбленность в саму жизнь с теми возможностями для проявления радости, которые она ему может предоставить. Во-первых, это возможности юношеской влюбленности и наказания на всю жизнь браком со старолетней и неверной женой. Во-вторых, это мезальянс с молодыми воспитанниками и изгнание из «приличного общества». В-третьих, это мучительная и разрушительная связь с капризным и взбалмошным аристократом, недостойным глубокого чувства. Наконец, в-четвертых, губительная связь с чернокожей дамой полусвета, «смуглой леди сонетов», которая объединяет два одиночества. Подобное толкование жизни Шекспира не свойственно современным западным шекспироведам. Самый провокативный из них, вероятно, Питер Акройд, очень тактично намекает о возможном нелицеприятном поведении гения. При этом он отсылает читателя к позиции Гете, рисующего Шекспира идеальным историческим персонажем, достойным высших человеческих качеств, представленных в его произведениях. Именно поэтому роман Берджесса с начала до конца представляется нам «безумным» опытом намеренного искажения образа гениального драматурга. Почему при этом читателю хочется верить Берджессу, а не шекспироведам? Все очень просто. Берджесс намеренно создает правдоподобную картину простецких нравов эпохи позднего Возрождения, где человек живет в гармонии со своими чувствами и страстями, стараясь не задумываться о превратностях жизни. Шекспир Берджесса эпикуреец, которому безразлично течение жизни, если она не приносит радости и удовольствий. При этом персонаж наказан за свой образ жизни дурной болезнью, столь распространенной до изобретения антибиотиков, от коей в действительности пострадало множество литературных гениев того времени. И в этом читатель хочет верить Берджессу. Конечно, если бы Шекспир на самом деле представлял собою нечто вышедшее из-под пера Берджесса, он вряд ли мог бы стать столь плодовитым поэтом и драматургом. Мы понимаем, что вся его жизнь была пронизана творчеством, выражающемся в писательстве и театральных трудах в качестве актера, режиссера и продюсера. В одном мы полностью можем быть солидарны с Берджессом: его эротизм созвучен с эротизмом произведений Шекспира, хотя и выглядит весьма приземленно.
Еще одно произведение – роман «Зубная фея» Грэма Джойса (1954—2014). Известен мифологический сюжет о мелких животных, чаще всего мышах, которые забирают у детей молочные зубы и приносят постоянные. Эта тема вдохновила французскую писательницу для детей Мари-Катрин де Онуа на написание сказки «Мышка-Добрушка». Фея превратилась в мышь и украла у коварного короля его зубы для того, чтобы защитить несчастную королеву. Далее эта тема стала популярной на всех континентах. Новую интерпретацию сюжета мы видим в романе Грэма Джойса, одного из авторов модного направления «мистический реализм». Его зубная фея довольно странное и страшное существо, проживающее в мире, находящемся на грани между фантазиями и реальностью. Мальчик, юноша и молодой человек по мере взросления не может отделаться от присутствующего в его жизни мистического существа, которое является его «альтер эго» и возлюбленной одновременно. Уже в подростковом возрасте оно искушает своего избранника, провоцируя его на подростковые же сексуальные контакты, трансформируясь то в мальчика, то в девочку. Для него это не представляет труда, поскольку его истинная потусторонняя форма вообще лишена кожного покрова и половых признаков. В реальном мире зубная фея владеет телом своего избранника по своему усмотрению, иногда прибегая к насилию как существо женского рода. Но совокупление в другом мире протекает с «ободранной кожей», когда оргазм достигается слиянием тел в неполовой сфере, через боль и восторг, что может символизировать садистический секс. Зубная фея выступает и в образе ангела-хранителя, «убивающего» старшего подростка, попытавшегося изнасиловать главного персонажа. Персонаж не вполне уверен в реальности всего происходящего, как и окружающие его люди (в том числе и его психиатр). Тогда зубная фея выходит из тени в образе острозубой хулиганствующей девчонки и убеждает окружающих в их коллективном безумии. Вместе с тем даже наблюдаемые ужасные события не всегда реальны. Так наказанный смертью подросток, тело которого разлагается, будучи спрятанным в дупле огромного дерева, а затем сброшенным в пруд, вдруг оказывается вполне живым и повзрослевшим в последних частях романа. Непрерывный эротический кошмар жизни главного персонажа, нарушившего классические правила отношений с зубной феей, становится его псевдореальностью, как зубная боль, от которой невозможно избавиться. Очевидно провокативен подход автора, трансформирующего добрую легенду в осовремененный эротический хоррор. Чередования вожделения, наслаждения и злобных покусываний острозубого существа, от которых не остается даже следа, – невероятная картина сексуальной жизни подростка, в своеобразно-фантастической манере передающая особый характер сексуальных девиаций периода взросления.