Когда это происходит, Пауль, которого уводят арестовавшие его представители власти, бросает своим потрясенным бывшим сослуживцам сакраментальную фразу: «Видите, вот я к вам и вернулся!» Не важно, что имел в виду Пауль, автор этой фразой возвращает нас к истокам произошедших в романе событий. Пауль возвращается к исходному состоянию ушедшей войны, которая и является истинной виновницей произошедшего. Тем воплощением вселенского зла, которое так обесценивает человеческую жизнь и делает убийство обыденностью.

Вот таким удивительным образом, не прибегая к прославлению жизни и подвигов во имя жизни, Хаймито фон Додерер убеждает нас в ее ценности, используя в качестве доказательства ее антитезу – убийство. Напомним, что написан роман человеком, состоящим в рядах фашистской партии в годы самой кровопролитной войны в истории человечества. Этот пример показывает нам гуманистическую парадигму исторической обреченности человечества, не постигшего идей ценности индивидуальной человеческой жизни. В этом смысле исторический роман является одновременно романом-предупреждением.

Другое использование темы смерти одного человека как жертвы войны, унесшей десятки миллионов жизней, присутствует в романе Анатолия Злобина (1923—1996) «Только одна пуля». Начинается роман с описания процесса убийства человека на войне. Пуля как фактор смерти, ее причина, но пуля – лишь производная. И далее исследование уходит в совершенно другую сторону, исследование, которому главный персонаж посвящает свою дальнейшую жизнь. Кем был произведен выстрел, кто стоял за этим, каковы тайные и явные пружины войны, посылающие пули в человека. Возникают и другие линии повествования, как выпущенная пуля ломает жизни родных убитого. Вот и война уже закончилась, а исследование все продолжается. Конечно, это не исследование убийства человека – это исследование жестокого смысла войны (любой войны), нацеленной на то, чтобы отнимать жизни. Очевиден пацифистский смысл романа, который отрицает насильственную смерть даже одного конкретного человека. Естественным фоном повествования становится посмертный судебный процесс, воздающий смертью за смерть, и судьбы тех убийц, которые этой смерти избежали. Роман не типичен для военной темы в советской литературе. В нем присутствует почти инфернальное мистическое начало – тема высшего суда над убийцами, которые сами уже стали мертвецами. Все это исследование на самом деле лишь фон для жизнеутверждающего начала, смысл которого в том, чтобы показать утрату целого мира – мира одного человека. Пуля убивает не плоть, пуля уничтожает целый мир, целую вселенную, не рожденных детей и внуков, которые тоже вселенные. Книга держит читателя в напряжении все 280 страниц, хотя весь сюжет вращается вокруг единственной пули, а сколько было таких пуль? Сколько вселенных утрачено? Автор незаметно для нас ставит вопрос в непатриотическом и во вневременном ракурсе. Он говорит обо всех утраченных вселенных. Здесь ценность человеческой жизни абсолютизируется, а смерть и несущая ее война персонифицируются в самом орудии убийства – пуле.

___________________________________

Ценность человеческой жизни возрастает с ростом ее качественных показателей, основным из которых является здоровая и продолжительная жизнь. Потребление пищи и воды (питание) – объективная составляющая физиологии человека, необходимая для поддержания жизни. Независимо от того, чем традиционно питается биологическая особь, она должна испытывать удовольствие, в противном случае она испытывает отвращение, не может потреблять данную пищу и обречена на вымирание38. Традиционное питание – следствие длительного эволюционного процесса, организующего виды по месту в пищевой цепи. Невозможно оценить достоверно силу удовольствия, которое испытывают те или иные животные, поглощая пищу. Тем не менее наблюдения позволяют понять, что у домашних животных имеются предпочтения и вырабатываются пищевые привычки.

Для человека, способного изменять пищу, соединять ее различные виды, создание пищи становится кулинарным искусством, а предпочтения в выборе пищи определяются индивидуальным вкусом. Понятие вкуса включает в себя не только особенности вкусового восприятия того или иного продукта или блюда вкусовыми рецепторами, но и общую вкусовую культуру каждого индивидуума, связанную с его вкусовыми предпочтениями.

Получение удовольствия от употребления пищи обусловлено соответствием вкусовых качеств потребляемого продукта вкусовым предпочтениям человека. Утонченная кухня ориентирована на создание блюд, способных порождать универсальные вкусовые эффекты, вызывающие удовольствие у большинства людей. Заметим, что простая пища, которая доступна большинству людей, воспитывает индивидуальный вкус и создает систему пищевых предпочтений, когда удовольствие получается от этой простой пищи.

Удовольствие от питания на каждом этапе жизни человеческого общества связано с преобладающей пищевой культурой. Формирование пищевой культуры некоторые исследователи связывают с появлением искусства тепловой обработки продуктов. Именно вываривание и обжаривание растений и мяса животных показало человеку возможность изменить вкус и консистенцию продуктов, не говоря уже об улучшении пищеварительного процесса.

Тщеславие явилось причиной конкуренции за наиболее вкусную и многообразную культуру питания. В античном мире и в Средневековье оно породило культуру пиров – массовых празднеств, связанных исключительно с получением удовольствий от поглощения пищи (здесь и далее мы не разделяем пищу и питье).

Сущность пира, в его исторической ретроспективе, – это абсолютизация культа поедания пищи и возлияний, которая, соединяясь с другими плотскими удовольствиями, превращается в оргию-вакханалию неумеренного наслаждения. Вместе с тем пир – это культурное явление своего времени (будь то Древняя Греция или средневековая Европа), поскольку в его основе лежат гипертрофированные формы общения, совместного поедания пищи, пьянства и разврата. Своеобразная форма философского пира – это греческие симпосии, нашедшие свое теоретическое обоснование в учении Эпикура, а также в одноименном диалоге Платона, посвященном проблеме любви. Высокие поэтические слова о пире произнесены Гомером и Анакреонтом39.

Светоний описывает императора Вителлия как известного чревоугодника. Император выложил гигантскую сумму, составлявшую в то время цену латифундии, за диковинное блюдо из сладкого мяса, печеных птиц, фазаньих и павлиньих мозгов и языков попугаев. Сочиненное императором блюдо «Щит Минервы Градодержицы» состояло из печени рыбы скара, фазаньих и павлиньих мозгов, языков фламинго, молок мурен. Все необходимое для приготовления этого блюда завозили из Парфии и Испании. Плиний пишет, что для приготовления «щита» потребовалось построить печь на открытом воздухе и отлить невероятных размеров серебряное блюдо. Брат императора устроил более скромный пир, на котором было подано две тысячи отборных рыб и семь тысяч птиц.

Последующее развитие культуры питания носило сословный характер. Богатство и власть обеспечивали пищевые приоритеты их носителей. Кулинария как искусство родилась благодаря потребностям в получении удовольствия от питания у высших слоев общества.

Особо это подчеркивают описания средневекового пира в рыцарских романах и эпических произведениях средневековой Европы. Мы находим их в «Песне о Сиде», «Беовульфе», «Песни о Нибелунгах» и «Песни о Роланде», а также у Кретьена де Труа и «Эшенбаха» Парцифаля. Конечно, информация о пирах и кулинарных изысках доходит до нас и из исторических хроник того времени. В XIV веке появляются сочинения, которые могут рассказать намного больше о трапезах монархов и знатных особ. Например, «Виандье» Гийома Тиреля – главного повара французского монарха и герцога Нормандии, или более поздний «Парижский хозяин» XV столетия.