Предрассветная тишина мягкой пеленой укрыла уютный провинциальный городок. Глубокое синее небо наполнилось нежными оттенками розового, постепенно разливаясь пурпуром по крышам сонных домов. Еле слышным поскрипыванием, отворилась ажурная калитка. Легкие шаги, окутанные шелестом длинного платья, направились в сторону леса. Там, у обвитого зеленью колодца, тонкие пальцы аккуратно рассыпали золотистые зёрна.

Дремлющие тени становились всё тоньше, растворяясь в первых переливах восходящего солнца. И вот уже ленивый ветерок, ласково перебирая листву, заводил мелодию легкого шороха. Едва пробудившись, ему завторили птицы. Слетаясь к старому колодцу, они заполняли тишину утренними трелями. Еле слышные шаги растворились в звуках пробуждающихся улиц. И никто не слышал тихий скрип закрывающейся калитки.

Пасхальное утро в маленьком городке началось с первыми лучами восходящего солнца. Жители поднимались после всенощной с чудесным предчувствием веселья. Повсюду слышалось пение птиц, и разносились пряные ароматы свежей выпечки.

Наполняя сердца особым теплом, народ лениво выбирался на улицу. Повсюду сыпались поздравления. Мужчины обнимались, похлопывая друг друга по спине, а хозяйки обменивались своими вкуснейшими куличами, воздушными плюшками и красочными яйцами – для них это отличный повод продемонстрировать свои умения. Потом еще неделю болтуньи будут обсуждать, чьи пироги были пышнее, а яйца краше.

В то же время на Ярмарочной площади уже расставлялись столы, развешивались украшения. Старый гармонист растягивал меха, зазывая горожан звонкими переливами. Его искусные пальцы ловко перебирали клавиши. Заводные мелодии разносились по всем улочкам. Горожане, привлеченные веселыми звуками, спешили к началу праздника. Вокруг гармониста уже собиралась толпа ряженых и танцоров. Румяные красавицы, одетые в длинные сарафаны, синхронно кружились в танце. Их платья порхали в такт музыке, создавая плавные дуновения. Атмосфера прониклась волнующей радостью и весельем. Люди, собравшиеся на площади, присоединялись к праздничному гулянию. Маленькие дети с улыбками прыгали и кружились, подражая танцующим. Ряженые и влюбленные пары брались за руки, присоединяясь к веселым пляскам. С каждой минутой гармонист играл все энергичнее, подбадривая горожан своими мелодиями. Он был не только музыкантом, но и настоящим мастером создания праздничной атмосферы. Его игра проникала в сердца людей, вызывая у них чувство счастья и восторга. Праздничный Пасхальный день был важным событием в календаре для всех жителей этих мест.

Маленький уютный городок, как прекрасная жемчужина, спрятался среди просторных долин и свежих лесов. Узкие улочки, покрытые брусчаткой, небольшие каменные дома, с красивыми крыльцами и верандами, украшенными изящными резными мотивами, причудливые перила, придающие особый очаровательный вид. Каждый дом был частью истории, каждый дворик хранил тайны тех мест.

В городке было всего четыре улицы, и все они выходили на центральную площадь, где ежедневно устраивались вечерние посиделки, прогулки, проходили все праздники. Там же, перед глазами любопытных зевак бушевали ссоры, рождались любовные романы и раскрывались истории обманов. Все жители маленького городка ощущали себя единой и дружной семьей. Или почти все…

У калитки маленького дома стояла молодая горбатая женщина. Её расшитое праздничное одеяние будто сошло с картинок старинных книг. Лицо лучилось детской улыбкой, белокурые волосы отливали на солнце золотистым блеском, а в глазах прыгали озорные огоньки. В этом краю, среди серьезных, угрюмых лиц, она казалась самой счастливой. Звали её Лизой. На вид лет тридцать, но сколько точно никто не знал, не спрашивали. Какая-то она странная, сумасшедшая. Появилась Лиза в городке в середине лета около года назад. Для этих мест новые жители большая редкость. Большинство местных мечтают сбежать в большой город, а тут одинокая женщина сама обрекла себя жить в глубинке, на окраине страны. Уже этот факт изначально вызывал подозрение. С первого взгляда все поняли, что она отличается от обычных людей. Ее странные манеры и необычная внешность вызывали недоумение и страх у соседей. Все шептались, выдвигали версии. В итоге постановили, что она спряталась здесь, стесняясь своего горба.

Пока все гадали и сплетничали, Лиза разбила у дома палисадник, насажала пестрых цветов. Крышу покрасила розовым, дом нежно-голубым.

Шла середина июля, когда женщина начала украшать своё жилище новогодней гирляндой. Все сразу окончательно поняли – она точно ненормальная, лучше держаться в стороне.

Но любопытство перевесило страх. Знакомиться с новой соседкой отправилась делегация из пяти самых смелых. Подойдя к дому загадочной женщины, они были напряжены и нерешительны. Долго сомневаясь, они всё же постучали в дверь. Ответ на их стук не заставил себя ждать, калитка открылась. Загадочная женщина встретила гостей с добродушной улыбкой. Она поприветствовала каждого из них и пригласила на чай, что вызвало удивление и даже облегчение. Казалось, что новая соседка была рада познакомиться с жителями города. Но стоило гостям ступить во двор, как на них набросилась стая птиц. Лиза махала руками и кричала какие-то странности: «Валик перестань! Рыжик не надо! Серик, пожалуйста, скажи им… ». Гости бежали как ошпаренные. Потом взахлеб рассказывали всем эту страшную историю. Правда, птиц назвали летучими мышами, а Лизины крики заклинаниями. Со временем в истории появились ядовитые змеи, черепа на кольях, бочки с зельями и прочая ведьмовская атрибутика. И не важно, что пришедшие не успели увидеть даже двора. Горожане рассказывали друг другу зловещие подробности об элементах интерьера и о проводимых в том доме обрядах. Люди боялись даже смотреть ей в глаза. Детям запрещали играть у её дома. Да и взрослые обходили расписное жилище стороной. Повстречав горбатую ведьму на пути, все старались перейти на другую сторону дороги. В общем, общаться с Лизой не хотели.

Потому в этот веселый Пасхальный день Лиза стояла одна. В руках она держала корзинку, наполненную крашеными яйцами, куличиками и прочими печеными вкусностями. Кивая головой проходящим, она негромко говорила поздравления. Но все только отворачивались и скорее бежали прочь, опасаясь проклятий черной ведьмы. Но Лиза этого не замечала и продолжала всем улыбаться. Любуясь праздником, она по-детски радовалась и качала головой в такт танцующим.

– Стёпка, хватит смотреть в окно, сходи лучше отнеси Марии, Глафире, бабушке Тоне, деду Ивану, ну, в общем, всем нашим гостинцев. Я бы сама пошла, но у сестренки твоей насморк, боюсь, расхворается.

Стёпка спрыгнул с подоконника и несмотря маме в глаза неуверенно прошептал:

– Ма-а-ам, а можно я Лизе тоже гостинчик отнесу? Ну хоть один куличик или яичко какое. Ей же так одиноко.

Мама удивленно подняла бровь и посмотрела в окно:

– Стёп, боязно как-то…

– Мам, ну она же хлеб, муку в твоей лавке покупает, вы же, как бы знакомы. Она же никогда и слова дурного никому не сказала, – Стёпка обнял маму и прошептал еще тише: – Может всю эту историю вообще выдумали? Почудилось может им?

– Степан, нельзя взрослых осуждать!

– Я не осуждаю, а лишь предполагаю, что им могло почудиться. А они вот, Лизу осуждают!

– Не слишком ли ты умный для 12-ти лет? – мама опять посмотрела в окно и, грустно вздохнув, сказала: – Наверное, ты прав. Такой святой праздник. Нужно человека поздравить, – потом она наклонилась к уху и прошептала: – Мне, если честно, тоже её жаль, только давай, пожалуйста, чтобы никто не видел.