– И… Как оно?

– Очнулся в мокрых штанах и едва не откусил себе язык. Мой совет: лучше вскройся, если решишь умереть. Это эстетичнее. И верёвку рвать трудно, когда на ней болтаешься.

– Я учту.

– Я пошутил. Не смей умирать.

И Крис рассказал ей всё.

Ынбёль слушала внимательно, чувствуя, что с каждым словом верит всё больше. Крис говорил прямо, понятно и серьёзно, не увиливая, не пытаясь запугать или впечатлить.

– Мы – ведьмы. Нас семеро, и вместе мы – ковен. Ковен нужен для того, чтобы объединить наши силы. Ни одна ведьма не способна на то, на что способен ковен. Но это не выбор. Никто из нас не выбирал стать ведьмой, никто не хотел в ковен. Так распорядились духи древних ведьм. Они выбрали наши тела за мгновение до того, как нас покинула жизнь, и теперь мы с ними заперты, но хотя бы живы. Вроде того. Как ты понимаешь, никто не должен знать о том, кто мы и чем занимаемся – городишко у нас маленький, могут и на вилы поднять. С нами такое уже бывало в прошлых жизнях, но это тебе Лекси расскажет – она обожает эти истории.

По большей части он просто дополнил рассказ Лекси и Перси, сделав его более очевидным. Лекси с Перси накидали бусин. Крис дал для них верёвку, что, конечно же, было довольно забавной и пугающей метафорой.

– Ты будешь жить с нами. У нас всё рассчитано. Было бы лучше, если бы ты была парнем, конечно, а то Лекси с Перси даже я расселить не смогу. Придётся жить с Эр-Джеем.

– Но моя мама…

– Она тебя не любит, – отрезал Крис. – Она любит Ван Ынбёль. А ты больше не Ван Ынбёль.

– Но я Ван Ынбёль, – запротестовала она.

– Ты разве не поняла? Ван Ынбёль умерла вчера ночью. Твоё тело тебе больше не принадлежит, как и вся твоя жизнь.

– Древний дух даровал мне вторую жизнь в обмен на моё тело, я поняла. Но я не ощущаю никаких духов в себе. Я всё та же, какой была вчера.

Крис хмыкнул, но тут же осёкся, поёжившись.

Наверное, увидел что-то ужасное, поняла Ынбёль.

– Вчерашняя девчонка была разбитым подростком. Ты – ведьма нашего ковена. Ты можешь делать невероятные вещи. Мы можем делать невероятные вещи. Вместе. С тобой нам хватит сил на что угодно. Ты не можешь сбежать или отказаться – метаморфозы уже тебя захватили. Дух уже в тебе.

– И ты хочешь, чтобы я так просто оставила всю свою жизнь?

– Для ведьмы, которая умеет воскрешать мёртвых, ты удивительно плохо понимаешь концепт смерти.

– Я умею… Что?

– То самое, Ван Ынбёль. У каждого здесь есть свой особый талант – так заложено первыми ведьмами. Они создали магию, они были носителями уникальных знаний. Они обучили других членов ковена своей магии, но дар есть дар. Ты ведь видела, что сделала Лекси?

Ынбёль кивнула.

– Иллюзии – её сила. Мы все так умеем, но нам нужны ритуал, заклинание и дикая концентрация, чтобы менять пространство по своему желанию. А она это делает даже во сне. Потому что это её дар. Перси управляет огнём, думаю, ты это уже поняла. Опять же – мы все можем зажечь свечку, но нам для этого нужно заклинание, простенькое, но всё же нужно. Ему достаточно подумать о чём-то горящем, и оно обязательно загорится.

– И мой дар…

– Воскрешение, – повторил Крис. – Ты можешь воскрешать мёртвых. Самый опасный и непредсказуемый дар, если спросишь моё мнение. Или самый волшебный, как сказала бы Лекси.

– Я могу кого угодно…

– Он твой, Ынбёль. Ты нам и расскажешь, как это делаешь. Магия воскрешения невероятно сложная. Мы пытались, но вышли только удобрения для Джебовых грядок. Загляни к нему, кстати, после. Он даст отвар, чтобы мама не заметила, что тебя больше нет. Будешь заглядывать к ней раз в неделю на чай, если хочешь, и живи себе спокойно.

Ынбёль посмотрела на него недоверчиво.

«Меня больше нет».

– Не волнуйся, мы не убьём твою мать. Мы даже маму Эша не убили, хотя очень хотели. Я вижу твой вопрос. Задавай.

– Если магия так сильна… На что вы её тратите?

– Я подумываю захватить фондовый рынок годам к пятидесяти, – хохотнул Крис. Улыбка неплохая. – Мы только учимся. Я воскрес пару лет назад. Эр-Джею вообще пять месяцев. Уже всем нервы, кстати, потрепал. Перед тем, как начать магию на что-то «тратить», надо научиться ею пользоваться, не думаешь?

– Верно, – кивнула она, – как в Гарри…

– Пореже вспоминай это имя в наших стенах. Это мой тебе совет.

– А зачем мы есть? – спросила Ынбёль. – Все ведь есть зачем-то.

– Разве? – с неприветливой улыбкой уточнил Крис. – Мы просто есть. Как люди, кошки, собаки и йетти. Зачем по-твоему нужен йетти?

– Ну…

– Ага. Поменьше задавайся экзистенциальными вопросами и пореже задавай их висельнику. Лучше думай о том, как бы побыстрее разобраться со своим даром, и выучи побольше заклинаний. Контрольных мы не устраиваем, но тебе самой будет хуже, если не будешь учиться.

– Почему?

– Потому что ты ведьма. Магия – твоя суть. Видела когда-нибудь человека, который не дышит?

Ынбёль не ответила, но кивнула. мол, поняла.

– У нас тут свои порядки, но не думай, что мы звери. Поблажек девчонкам мы не даём: если накосячишь – получишь. Парней не бойся, а если забоишься – разбирайся сама. Возникнут вопросы – попробуй почитать. Нужны будут деньги – протяни руку куда-нибудь, обязательно найдёшь. Ну и всё.

Разговор закончился так же внезапно, как и начался. Крис велел найти Перси с Лекси, чтобы те помогли ей с переездом – Верховный требовал уже сегодня ночевать в доме.

– Если голодна – на кухне должна была остаться утка. Лекси вчера настояла оставить тебе кусочек.

Несмотря на то, что Лекси была весьма пугающей, она нравилась Ынбёль всё больше.

– Я же говорила, что у нас интереснее, чем в школе, – поддразнила Лекси, когда Ынбёль спустилась к ним, – правда туда всё равно нужно ходить хотя бы иногда. Мы всё-таки в социуме живём.

Ынбёль даже не удивилась. После разговора с Крисом всё словно бы встало на свои места. Та грань между магией и реальной жизнью, которую себе чертил каждый здравомыслящий человек, больше не казалась такой чёткой.

– Не расстроилась, что с мамой так получается?

– Я хочу что-нибудь наколдовать, – сказала Ынбёль, проигнорировав вопрос.

– Всё ещё не веришь нам?

– Верю. Потому и хочу попробовать.

– Хм… – Лекси обошла её и задумчиво почесала подбородок. – Ладно. Сложи ладони лодочкой.

Ынбёль послушно скрестила ладони, чуть подогнув пальцы.

– Соедини указательный палец на левой руке с большим на правой. Ага. А теперь скажи «i lucere».

– I lucere.

Ладони засветились, освещая тёмный коридор. От неожиданности Ынбёль едва не отпрянула, но Лекси схватила её за руки, удерживая на месте.

– Не сработает, если поменяешь положение, – пояснила она. – Это простое заклинание. Во всех простых заклинаниях много условностей.

– Это… Я делаю? – зачарованно произнесла Ынбёль. Она задрала голову к потолку. Свет отражался от перегоревшей люстры и заполнял собой почти всё пространство, переливаясь разными оттенками жёлтого и белого. Плоские жемчужины бегали по стенам и красили вещи, создавая из них светильники. – Правда я? Не ты?

– Да, – подтвердила Лекси, – это твой свет, причём настоящий. Не иллюзия. Что ты чувствуешь?

Ынбёль прислушалась к себе.

Болезнь, смерть, магия. Меньше, чем за сутки, её жизнь вывернулась наизнанку, оставив снаружи старую, сломанную версию её самой, наполнилась новыми смыслами, новыми гранями дозволенного и существующего и собралась обратно, образуя что-то совершенно иное. Кого-то совершенно иного. Ынбёль пока была не знакома с той, кем стала, но отчётливо ощущала её присутствие. Свет, исходящий из её ладоней, был тем подарком метаморфоз, о котором она всё это время мечтала. Просила она о другом, но хотела именно этого. Всё происходящее было слишком волшебным, чтобы быть правдой, и слишком реальным, чтобы в нём сомневаться.

Она цвела. Цвела как остальные шесть лесов. Цвела, как все и всё, что её окружало. Она была живее, чем когда-либо, хотя её существование противоречило всему, что она знала.