- В случае смерти Пантелея, нам бы не промахнуться.

- Поэтому я у него и работаю. Унижался бы я без надежды.

- Гундерман тебя сыном признает? – спросила Оксана.

      Олег покривился. Не ответил.

- С Фимой Пантелей не расписался. Так что права ее и их сына на имущество Пантелея  вилами на воде писаны.    На генетической экспертизе Фиме настаивать гордость не позволит.

- Это нельзя исключать, - сказал Олег.

- Поехали у юриста проконсультируемся. В общем спросим, не называя имен, без конкретики.

- Уже не рез спрашивали.

- Поехали. Я хорошего юриста нашел. Рекомендовали!

                                                                                 59

       Глеб и Пантелей лежали рядом на высоких топчанах. Им делали массаж “до полного удовлетворения”. Глеб рассуждал:

- Тебе надо жениться, брат, или тебя убьют.

- А тебя операционистка не съест?.. Бежать надо брат. Отмыться от этой жизни. Порвать все связи и уйти, спрятаться.

- Я прятался. Вы, родня, меня из скорлупы вытащили.

- Не в Москве надо остров искать.

- Заграницей?

- В Украине, Белоруссии, в России. У своих, но не родных. И вне зоны действия сети. Чтобы не нашли. Я все больше склоняюсь бежать. Заколебала рутина. Каждый день одно и то же, и противно сердцу. Надоело приспосабливаться. Учитывать людей. К черту! Жить одному трудно – случись что. Жить с тобой, братом.

- А родители?

- За ними сиделка ухаживает. Мы – то что? Приехать – поулыбаться. Пообниматься. Надо сиделке вперед на полгода заплатить, чтобы родители не расстраивались.

- А любимые?

- Ты уверен в наших бабах? Будь мы в них уверены, женились бы.

- А дети?

- Детей, как и родителей жалко. Жалко и богатства, удобств. Надо осмелиться резать по – живому...Ты на Оксанкиной даче пробовал.

- И я про то.

- Я же тебя искал, а теперь мы вместе. Ты – уже тренированный. Я – нет.

- Не знал, Пантелей, что ты на эскапизм способен.

- На эскапизм всякий способен, не всех есть средства для осуществления побега. И я, и ты в другом тренированные. Оба убедились, что и в тюрьме есть жизнь. И там, заметь, мы жили с обрезанными привязанностями.

         Через четыре дня поезд нес братьев Звир в сторону Владивостока.

- Бросил? – спросил Пантелей.

- Бросил, - отвечал Глеб.

          Речь шла о мобильных телефонах, брошенных в туалет поезда с отсоединенными батареями и симками. Братья радовались, как дети, кушая курицу в купе СВ. В окне проносилась Россия. Сначала хотели выйти сразу за Уралом, в Шадринске. Но и это показалось близко от обеих столиц.

                                                                            60

     Отъезд братьев Звиров подвиг расширенный семейный совет.

- По кино заказов нет. Я переключился на литературу, - говорил Денис своему названному отцу Арнольду Оскаровичу. – Пишу историческое эссе о сотрудничестве Александра Невского с Золотой Ордой.

- Ново!.. Такое обязательно напечатают.

- Это я Смирновых пригласила, - объяснила Оксана.

       За столом, кроме Оксаны, сидел ее  муж Олег, выпущенный из психбольницы Константин, Серафима Ангелантьевна с сыном Александром, Святослава Вячеславовна Ходченко, беременная на девятом месяце, Давыд Семенович Гунлерман, Анна Давыдовна Саакова с дочерью Машенькой и третьим\пятым мужем Александром Николаевичем Митрохиным, Элла Леонидовна Звир, Евстахий Николаевич Звир. Кроме Дениса, Арнольда Оскаровича сопровождала его жена Елена Владимировна с совсем маленькой Яночкой.

      Оксана оглядела собравшихся:

- Ждем шесть месяцев. Если Пантелей и Глеб не сыщутся, будем решать вопросы собственности.

      В незакрытую дверь вошел Птусь.

                                                                                 61

      Глеб и Пантелей поднялись по заснеженным порожкам Читинского областного строительного управления    Антон очень обрадовался пришедшим, предположив, что братья приехали с проверкой. Пантелей , никогда не пивший вовсе, остановил руку Антона, наливавшую алкоголь. Братья переглянулись, и Пантелей сказал, чтобы Антону было понятно:

- Спрятаться нам надо.

        По дороге Антон показал мост, который строил. Антону помогал молодой человек. Женщин вокруг них видно не было.

       Антон отвез братьев на далекую заимку, используемую туристами в переходах. Там хранились запасы крупы, консервов, чая, сахара, соли, дров и воды.  Мыши почти ничего не тронули. А вот вода замерзла. Антон пояснил, что подобные избушки стоят по всему туристическому маршруту. В летнее время не используются. Поскольку братья хотели забраться совсем в таежные дебри, Антон свел братьев  с жителями соседней деревни, беззубым сухоньким старичком и его внуком, мальчишкой восьми лет.

      Огибая лес, ехали по снежной пустыне. Собаки с лаем, визгом, возней тащили сани. Глеб завернулся в доху, заснул на соломе. Пантелей  приглядывался к деду, передавшему вожжи и стрекало внуку.

- Дедушка, а ты меня не знаешь? – спросил Пантелей.

- Никогда не видел, отвечал дед, пытаясь курить на сильном ветру.

- Да не Косой ли ты, или Кривой, с которым мы лет двадцать здесь, в Читинской области, ПАЗик с зарплатой золотодобытчикам грабили.

- Ты чего путаешь, молодой человек! Никогда подобным не занимался. Всю жизнь живу честно. Столярничаю.

- Столярничаешь? Это хорошо… Насчет честности, так все мы относительно честные. А вот глаз у тебя один!

      Дед отвернулся.

- Как тебя  зовут тебя, дед?

- Это тоже не твое дело. Везу и ладно.

- Хорошо. Экий ты недружелюбный! А как малого твоего зовут?

- Вовка.

         Справа по лесу Пантелей увидел блуждающие огоньки.

- Что такое, дед?

- Верховой огонь идет. Пожар.

- У вас и зимой лес горит.

- Как придется.

- Огонь нас – то не сожжет.

- Верхами пройдет. Внизу – снег.

        Подъехали к заимке, располагавшейся у подножья утеса над обледеневшей речкой. Стали выгружать закупленные припасы. Пантелей наказывал деду никому не говорить, куда и кого отвез, два раза в неделю привозить из деревни продукты.

- Кого и где вы, не скажу, - ворчал дед. – Деревенские одно прознают. Особливо – летом. И сейчас пушное дело идет. За норками и соболями народ ходит. Когда волки воют, из избы не выходите.

- Дед, продай ружье.

- Ружье хорошее… Сколько дашь?

          Глеб дал пацану шоколадку:

- Вовка, помни, приезжай во вторник и пятницу.

- Запомнил уже, - Вовка развернул шоколадку и тут же начал есть.

        Когда дед с внуком уехали, братья оглядели заимку. Глеб растопил печку. Пантелей принес две кирколопаты и ломы.

- Пойдем. Схорон будем копать.

- Что за схорон? От кого?

- От друзей и врагов… Сдается мне, что дед – Косой\Кривой из моей ходки. С ним ПАЗик грабили.

         Отойдя от изб, били промерзшую землю.

- Чем они тут промышляют?

- Дед же тебе сказал: охотники. А еще они “черные”, то есть – не зарегистрированные старатели. Золото моют. Опасные и ненадежные люди.

        Яму долбили несколько дней. Проверили, чтобы поместились двое. Сверху накрыли сколоченной крышкой. Присыпали соломой из летней пустовавшей конюшни. Туристы летом и конные переходы делали.

         Братья не заметили, что когда рыли схорон, их труды заметил приехавший с продуктами в неурочный день Вовка.

                                                                              62

         Олег и Птусь ехали в поезде.

- Почему мне всего 10 % дали? – возмущенно спрашивал Птусь.

- Ольга делила. Она теперь за главного.