- А я Пантелея люблю просто так! И он меня любит просто так. Это и есть любовь.        21

- Как мы старомодны! Любовь, дорогуша, имеет свою структуру, как купорос… Ладно, не дуйся. Я к тебе в подружки навязываюсь.

- Не нужна мне такая подруга!

- Есть и похлеще!.. Хочешь быть с Пантелеем, держи конкуренцию!

                                                                         21

               Пантелей Звир внушал “детям”:

- Константин, если ты за пример берешь Дениса, то он на подготовительные курсы мединститута ходит. А ты что? Не поместил ли я тебя в элитную частную школу, а толк. Звонила классная: ты пропускаешь занятия. Что ты о своем будущем думаешь?

- Что мне думать, когда ты у меня, папа, есть.

- Ну, а институт? Ты хочешь  с аттестатом средней школы остаться? И за аттестат мне придется заплатить. Почему ты СМСки мне не присылаешь, а только наговариваешь. Боишься, что орфографические ошибки увижу? Так у тебя в телефоне есть автокорректор.

- Наговаривать мне проще… О будущем я думаю. Денис, кончно, в мединститут поступит. У него отец в приемной комиссии. А я огляжусь и бизнесом займусь.

- Каким бизнесом?

- Еще не знаю. Огляжусь, сказал!

- Вот и оглядись… Кто тебе денег на бизнес даст? Стартовый капитал?

- Ты.

                Пантелей Звир вздохнул.

- А ты, что молчишь?! – набросился он на Дениса. – Говори! Ты же для него авторитет.

- Что я?.. Не доставайте Константина!

               У Звира запотели очки. Снял, протер фланелькой из футляра. Чистота стекол не удовлетворяла. Звир отбросил фланельку. Повернулся к детям спиной. Пошел в ванную, на ходу глотнув таблетку из коробки.

- Давление поднялось. Пойду – умоюсь.

                Звир вышел. Дети переглянулись. Денис со значением поглядел на пиджак Звира, висевший на спинке стула. Константин подскочил к костюму, быстро обшарил.

- Yes! – Константин победно показал бумажник. Заглянул внутрь. Содержимое наполнило его еще пущей радостью.

               Подростки бегом, через две ступеньки, спускались по лестнице. Радостное возбуждение переполняло обоих.

- Почему ты отцом его называешь? Он же тебе – дядя?

- Я думал, ему это льстит.

- По- моему, его это бесит.

- Как я мечтаю отделать его. Так бы и врезал по башке. Когда мы у него, меня подмывает, зайти сзади и врезать ему сифоном по голове!

- Дойных коров не убивают!

- Ненавижу! Ненавижу его!

- Почему?

- Потому что притворяться надо. Льстить, угождать ему за бабло.

- Твое дело – угождать дяде или нет.

- Ему все угождают! Все его боятся, и ему угождают. Не только в семье… Я его убить готов!

- Сядешь!

- Надо, чтобы на меня не подумали, а бабло забрать! Красиво жить станем! Нюхать и курить траву станем каждый день. Заграницу поедем! На Сардинию, где там круто?!

- Она тебе минет уже делала?

- Ты же девушками не интересуешься?

- Я – всеядный!

                    Мальчишки задорно рассмеялись.                                                          22

                    Пантелей Звир смотрел на опустошенный, брошенный на середину стола бумажник:

- Вот дурачье! Потратят деньги, опустошат карточки, а дальше что?!  Новые деньги не заработают. На животе приползут новые деньги просить. Уметь зарабатывать деньги – это в крови. Либо это есть, либо – нет.

                     Пантелей Звир проверил карманы:

- И телефон свистнули!  Бандиты!

                                                                     22

                   Анна привела в квартиру Серафимы молодого шизофреника, с которым та общалась в психбольнице. Милый, робкий двадцатилетний мальчик.

- А это – Гена. Он хотел увидеть тебя. Я и привезла. Гена еще лечится. Его отпустили в пробный отпуск.

                   Серафима в больнице болтала с Геной во время прогулок в зимнем саду, но она недоумевала, зачем Анна приволокла душевно больного из психбольницы.

- Я заезжала узнать, не удастся не информировать ПНД, что ты в психбольнице лежала. Но Арнольд Оскарович сказал, что выписка уже пришла. Диагноз тебе поставили тяжелый -

F 20. Возможно приглашение из ПНД.

                Гена застенчиво улыбался. Он взял из вазы мандарин. Очистил, съел. Потом задумчиво стал пожирать корки.

                В открытую дверь вошел заранее предупрежденный и приглашенный Анной Пантелей Звир.

- А это Гена – друг Фимы по психбольнице. Счастливо живет на пособие по инвалидности в триста долларов.

- Я – богатый, - подтвердил равнодушно Гена, тянясь за следующим мандарином.

- В Камбодже он мог бы быть принцем, - Пантелей  переглядывался с Серафимой и Анной, негодуя на тупую ревность последней.

                 Вошел Глеб. Из-за его спины выглядывал его, Глеба, охранник и Митрохин, следователь, второй муж Анны Сааковой..

- Господин депутат, - насмешливо протянул Алексей при виде брата. – Какими судьбами? Вы зал заседаний перепутали?

- Нашли твоего сына. Он мертв. Вам с Серафимой надо поехать на опознание.

                  Серафима упала в обморок.

                                                                 23

                  Когда Глеб с Пантелеем, будучи подростками, воровали в бане, Глеб стоял на стреме, а  Пантелей вскрывал шкафчики и шарил по вещам. Если заходил посетитель, оба изображали, что они не при чем, торопясь уйти. Один раз вышел помывшийся мужик, принявшийся одеваться из недавно обчищенного шкафчика. Подростки онемели, но мужик оделся, не заметив, что из карманов исчезла мелочь.

                Еще они любили играть в ца-ца. Это когда проводилась черта. На кон ставились монеты. От другой черты, в десяти шагах, бросали подшипник. Первым разбивал стопку монет бросивший подшипник ближе к черте,  на которой стояли деньги. Те монеты, что от удара перевернулись решкой, он забирал. Бил по краешку других монет, норовя перевернуть. Как только монета не переворачивалась, ход переходил к тому, кто по точности броска был на втором месте. И так далее. Выигрывалось тем больше денег, чем больше переворачивалось монет. Для игры, преимущественно, использовались деньги, украденные в бане, куда ходили раз в неделю. Часть денег экономили на школьных обедах. Отец, врач, принес домой аптекарские весы с гирьками. Ольга, сестра, не игравшая в ца-ца, предпочитала что-нибудь взвешивать на аптекарских весах. Иногда она использовала мелкие монеты, подаренные братьями. Оксана любила играть в продавца в гипермаркете.

                     Глеб поступил в университет, и уехал в Москву. Как-то на каникулы он приехал к родителям посоветоваться, стоит ли ему жениться на известной женщине – экстрасенсе, ранее передававшей психическую энергию, лежа в постели с известным политиком, или на телеведущей, подруге  Сааковой. Родители были ошеломлены. Всех этих людей они лишь по телевизору видели. Как сын их сыскал? Отец с матерью предложили Глебу выбрать самому. Глеб женился на телеведущей, “чтобы чаще по телевизору показывали “ (он уже тогда собирался заняться политикой). Но жена скоро умерла от “передоза “. Совместных детей, как ни старались, у них не было.

                     Братья встречались редко, но когда собирались, шутливо обсуждали необходимость последующих женитьб. Обоим было за пятьдесят, и пора пришла, если не прошла. Хотелось жены богатой, молодой, к которой и сердце бы лежало, и помочь мужьям могла бы в бизнесе, банковском деле и депутатской деятельности. Красота не стояла на первом месте. Оба сменили столько женщин, что научились включать воображение. Перебирали возможных невест. Замужество женщины не останавливало. Предстоящую невесту можно было рискнуть развести. Встречались, конечно, упертые – возрастные, замужем за состоятельным, обремененные детьми.