В кабинет вбежал Пантелей:

- Фима, тебе нужно в больницу. Ты не в себе!

           Серафиму  привезли в психиатрическую больницу имени Н.А. Алексеева, в отделение к рекомендованному Пантелею Звиру врачу, заведующему того же отделения.  Арнольд Оскарович считался опытным психиатром. Серафиме назначили лечение, от которого она не просто успокоилась, из сосков ее, несмотря на возраст, потекло молозиво. Анализ показал высокий пролактин. И кормить грудью было некого. Серафима ждала результатов другого “анализа”: кто совершил преступление, жив ли, и где ее ребенок.

             Измученная неизвестностью, оглушенная успокаивающими препаратами, Серафима пришла к Арнольду Оскаровичу проситься на выписку. Разговор происходил в просторном кабинете с письменным столом и огромным аквариумом со стайками  тропических рыбок. Серафиму удивило, что в лечебном учреждении можно держать аквариумы, но еще большим ее удивлением было то, что у Арнольда Оскаровича Серафима встретила Дениса, который общался с доктором совсем по-домашнему. Денис дружески улыбнулся Серафиме.

              Арнольд Оскарович выговаривал Денису:

-  Денис, сынок, достоишься ты на дороге, что, как – ни будь,  декан подъедет. Ой, не испытывай терпения! Отправлю в армию!

                Заметив заглянувшую в ординаторскую Серафиму, врач кивком указал Денису выйти. Серафима спросила о выписке. Арнольд Оскарович любезно и почти игривоотвечал, что лечение сугубо добровольное. Он как специалист рекомендовал бы продолжить лечение в стационаре, а перед выпиской сделать пролонгированный укол, который следует повторять сначала раз в две недели, потом – раз в месяц, потом сменить пролонг на тот, который делается один раз в три месяца. Как поняла Серафима, можно было и настаивать, но лучше поговорить о выписке со Звиром. Ее поразило внешне какое – то несерьезное отношение Арнольда Оскаровича к ее госпитализации и лечению. Серафима решила, что долго работая в психиатрии, Арнольд Оскарович эмоционально выгорел.

                  Вечером Серафима попросила мобильный телефон, хранившийся, вместе с телефонами других пациентов, в сейфе старшей сестры. Разрешали звонить один раз в день.

- Ребеночка нашего нашли?

- Нет, - отвечал Пантелей.

- Есть надежда?

- Всегда.

- Надо запросить  интернаты, не сдали ли ребенка до года.

- Ты не можешь говорить?

- На встрече.

- Я тут с мальчиком познакомилась. Хороший мальчик из мужского отделения. Счастлив, живя на Вторую группу инвалидности.

- Здоров?

- Как и все здесь… Параноидная шизофрения… Пантелей, я соскучилась.

                      Серафима не лгала. Ее влекло к Пантелею. А он, разговаривая с Серафимой, лежал на Анне Сааковой.

- Узнай у отца, кому он паи “Восточно - европейской “ предлагает?

- Как?

- Скажи, что сама купить хочешь. Ты Гундерману дочь или кто? Он тебя в три месяца бросил. Пусть откупается.

- Мне оптимально, чтобы папка с мамкой сошелся, а он не хочет, - задумчиво сказала Анна .-Папкина новая мне в младшие сестры годится.    Папка – хороший. Он меня в детстве каждое воскресенье брал. Покупал, что хочу. Я и на фигурное катание ходила и в драмкружок, в языковую школу. Журфак папа тоже оплатил.

- Ну - ну! – поморщился Пантелей.

- Покупай ”Восточно - европейские “! Что отец сократится в “Восточно - европейской “ до 31 %, биржевые новости сообщат лишь завтра. Бумаги на торгах стопудово вверх пойдут.

- Денег свободных нет. Возьму с  “плечами “. Но мне интересно, кто, кроме государства войдет в “ Восточно - европейскую“? Не Мороз ли?

- По – любому, завтра бешеный рост.

- Ежу понятно… Благоверный пусть тоже купит. Сама купи.

- Благоверный для меня  уже купил.

- Ревную. Ты мужу про рост раньше, чем мне сказала?

                        Звир поехал в управляющую компанию при своем банке.

                        Саакова звонила отцу:

- Звир купился!

                                                                                                                             20

                                                              20

                     Забирать Серафиму из психбольницы приехала Анна Саакова.

- Пантелей попросил, - пояснила она. – Ты же, Фима, - безлошадная. В метро тебе ездить не по рангу, коли ты нынче с Пантелеем… По пропавшему ребенку – прими соболезнования, - добавила она между прочим. – Найдется, никуда не денется. Кому он нужен? Алексей никакие письма с указанием выкупных сумм не получал. Да он шантажу и не поддастся… Не возражаешь? В IKEA заскочим. Мне надо плитку для ванной купить. Меняю. Подскажешь как архитектор.

                     Серафима тяготилась обществом Анны Сааковой, которая, наоборот, держалась вызывающе непринужденно.

- Пантелея я тебе, Фима, не отдам. С чего я должна тебе его отдавать? Потому что ты одинока, а я замужем? Вот еще! Я тебя моложе, и значительно. Не с мудростью  же ему спать?.  Пантелей на двоих умен и удачлив. Вообще, Пантелей  Звир -  мужчина – достойный уважения. С независимой точкой зрения. И похороны какие своим родителям закатил! Я своим, прежде всего – отцу, такие хотела бы! За что родители легли рядом с Высоцким? За то, что мать его отбросами со школьной кухни кормила? За то, что за школу всего один раз в детском лагере был? Что за школьные годы его один раз на лето к тетке в Урюпинск отвезли! Он до сих пор сносно английского не знает! На сборе и сдаче цветного металла поднялся! А потом пошли невозвраты кредитов. Всю жизнь то за судом, то около! А старший брат, Глеб, ему помог?! У того своя история! Депутат – одно название!

                          Серафима схватилась за голову:

- Вы можете помолчать?! Просто – помолчать?!

                           Анна окинула Серафиму презрительным взглядом. Пошли по строительному развалу. Взгляды Анны на фактуру и цвет плитки был самый вульгарный. Она не учитывала другие цвета обстановки ванной, цвета обоев и мебели в комнатах квартиры. Ничего не понимала в общем фоне объекта. В результате, ответив на вопросы Серафимы относительно других цветов в ванне т квартире, Анна согласилась с ее выбором. Далее начался ожесточенный торг по цене плитки. Т.к. находились в магазине, а не на рынке, пришлось приглашать старшего продавца. Анна сказала, что она с телевидения, обещала “бесплатную“, или со значительной скидкой, рекламу. Анне подарили накопительную карту скидок. Анна расплатилась картой, чтобы получить cash back. Договорились о доставке плитки.

                       Снова сели в машину.

- Фима, я на ТВ передачу “К барьеру” возрождаю. Я – ведущая. Тебя секундантом Пантелея Евстахиевича  на передачу приглашаю. Вопрос, который задашь, тебе на почту пришлю, - Анна говорила со значением, гордясь работой, которую любила: - У меня много проектов!

                     Серафима молчала, оглушенная потерей ребенка, не оправившаяся.

- Тебя, Фима, здорово подставили с психушкой… Больница скинет, что ты там была, в ПНД по месту регистрации. Будут проблемы со справками на работу, вождение, сделки с недвижимостью, усыновлением, опять же… Тебе надо было посоветоваться с подругой. Что ты в психушке делала? С параноиками знакомилась? Они – эмоционально холодные. Вылечили тебя там?

- Мой дом. Не надо заезжать за шлагбаум. Я пройдусь.

- Как знаешь!... Догадалась, подруга, что плитку я для ванной в квартире твоего дома подбирала. В квартире Пантелея, где ты была!

- Еще бы! Я же – архитектор.

- Вот именно, ты – простой архитектор. А я ведущая из телевизора. Я Пантелею нужна, чтобы его по ящику показывали. Это поднимает рейтинги, доверие к его банку, что способствует доверию значимых людей государства, когда идет финансирование проектов, доверию вкладчиков. Курсы на бирже растут.