Секретарь обкома сразу перешел на другой тон. Он попросил у меня копии двух таких постановлений, сказал, что в обкоме займутся этим и даже спросил, есть ли у меня что-нибудь к нему.

Далее беседа проходила вполне лояльно. В другой раз мне уже не надо было ловить Столяра в коридоре, он сам, бывая в Москве, заходил ко мне на 20–30 минут и уже безо всякого предупреждения весело спрашивал, что у меня к ним.

Так же примерно завязались отношения с секретарями Челябинской и Новосибирской областей, Алтайского края. С моей стороны они почувствовали стремление оказать им деловую помощь, и по необходимости то ли я звонил им, то ли они.

Зам. завотделом руководящих парторганов Донской, заменивший уехавшего на Украину Бурмистренко, предложил мне выступить на совещании инструкторов отдела с сообщением – «Из опыта установления деловых связей с руководителями обкомов партии». Ихтиолог по образованию, Донской был человеком всесторонне образованным, редактировал доклады и деловые бумаги, которые составляли инструкторы. Некоторые из них приходилось переделывать по четыре-пять раз. Однажды, когда я принес ему записку о том, что Челябинский обком допускает медлительность в реализации решения январского 1937 г. пленума ЦК ВКП(б), он не вчитываясь, посмотрел на записку и бросил: «Поправьте некоторые места и – заносите». Второй раз он заметил, что, дескать, уже лучше, но велел посмотреть еще. В третий раз он одобрил записку окончательно, не внося в нее никаких исправлений.

Особенно много было работы с заявлениями на неправильное исключение из рядов партии. Эти заявления никогда не пересылались тем органам, которые исключали или наказывали жалующегося. В те дни, после январского пленума ЦК ВКП(б), партийные организации и аппарат ЦК ВКП(б) восстановили в партии многих честных, преданных ей людей. Было разоблачено немало клеветников и тонко замаскированных врагов партии, прикрывающих свою преступную деятельность партийным билетом.

Однако в ряде организаций такая работа не проводилась. Наиболее неблагоприятно было положение в Челябинской области. На основе проверенных заявлений и материалов я написал статью – «Клеветники остаются безнаказанными» в которой привел конкретные факты недопустимого отношения к исправлению ошибок, в результате чего клеветники «еще более наглеют в применении своего ядовитого оружия против честных членов партии». В заключение я писал, что «Челябинский обком должен прекратить медлительность и неповоротливость в разъяснении и осуществлении партийными организациями в области решений пленума ЦК ВКП(б), Челябинский обком должен обеспечить выполнение решений пленума ЦК ВКП(б) о снятии с постов и привлечении к ответственности тех партийных руководителей, которые не выполняют директив ЦК ВКП(б), исключают из партии членов и кандидатов ВКП(б) без тщательной проверки всех материалов, допуская произвол по отношению к членам партии». Статья была напечатана в журнале ЦК ВКП(б) «Партийное строительство» (№ 6 от 15 марта 1938 г.).

Это была первая моя политическая, публицистическая работа.

В марте 1938 года я был назначен заместителем заведующего отделом руководящих партийных органов, и кроме областей, которые я уже курировал, мне были добавлены Азербайджан и Грузия.

В то время многих инструкторов и зам. завотделами направляли на руководящую работу в области и республики. Однажды меня вызвал Маленков. Вместе с Донским они рассматривали огромную карту Мурманской области, испещренную множеством различных условных знаков.

Донской обратился ко мне: «Смотри внимательно: какой богатый и перспективный край, какие нетронутые богатства! А рыбы! Если как следует наладить промысел, ее хватит на всю страну!» И неожиданно спросил: «Не хочешь туда, поехать секретарем обкома парии?»

Меня, как инженера по специальности, не тянуло к рыбе. Я ответил, что на этот пост надо сыскать человека, знающего толк в рыбе, что у нас такие люди есть. «Кто, например?» спросил Маленков. «Да взять хотя бы Донского. Он специалист-ихтиолог, не говоря уже о его партийном опыте».

Они переглянулись, и Донской сказал: «Тогда оставим этот вопрос».

Между тем я сделал вывод, вскоре подтвердившийся, что встает вопрос о назначении меня в одну из областей, на руководящую партийную работу. И правда, вскоре меня вызвал к себе А. А. Андреев. На столе у него лежала только что вышедшая из печати моя книга (в соавторстве с В. А. Раковым) – «Электровоз». Как бывшего наркома путей сообщения, она заинтересовала его, и, расспросив о моей прошлой работе, он сказал: «Собирайтесь, поедете со мной в Белоруссию, отъезд вечерним поездом 17 июня», – «Хорошо», – сказал я. Поездки в области и республики работников ЦК вместе с руководителями были обычным делом, мне и в голову не могло прийти, что я могу остаться там работать.

Приехали мы в Минск в воскресенье 18 июня. Нас встретил первый секретарь ЦК КП (б) Белоруссии А. А. Волков. Оказалось, что съезд уже закончил работу. Новый состав ЦК и ревизионная комиссия избраны, но объявление результата голосования отложено до вечернего заседания.

Вечером на этом заседании с короткой речью выступил А. А. Андреев. Он сказал: «Центральный комитет ВКП(б) считает, что Волков не справляется со своими обязанностями. Товарищ Волков человек честный, ему не предъявляется никаких обвинений, но ЦК считает необходимым его заменить. ЦК ВКП(б) рекомендует вам ввести в состав ЦК партии Белоруссии товарища Пономаренко П. К., молодого работника, хорошо зарекомендовавшего себя на работе в отделе руководящих парторганов ЦК ВКП(б). Если есть к нему вопросы, он на них ответит».

Меня попросили рассказать автобиографию, что я и сделал. После открытым голосованием меня ввели в состав ЦК КП (б) Б. На другой день, 19 июня, на организационном пленуме ЦК было избрано бюро ЦК в составе А. А. Ананьева, Ф. И. Голикова, А. Ф. Ковалева, А. М. Левицкого, Н. Я. Натолевича, II. К. Пономаренко и М. Я. Репинского. Меня избрали первым секретарем ЦК КП (б) Б…

Что из себя представляла Белоруссия? Была она богата болотами и заболоченными землями. Они занимали третью часть всей ее площади, а в центральных районах Полесской низменности ими было покрыто более двух третей земли. В прошлом болота – источник бедности и нищеты, болезни и бездорожья.

Между тем мелиорированные участки по содержанию азота превосходили плодородные черноземы Кубани и Украины, и в ЦК ВКП(б) и правительстве не раз обащали внимание белорусского руководства на важность мелиоративных работ. На одном из заседаний Политбюро И. В. Сталин указал на мелиорацию как на одну основных проблем в сельском хозяйстве Белоруссии. Он сказал, что «болота надо осушить и освоить, даже если бы на них пришлось вырубить леса, но так, чтобы не изенить режим рек, чтобы они не обмелели».

Я ответил, что мы всячески поощряем колхозы, проводящие осушение и освоение болот, что приступили даже к разработке перспективного плана мелиорации, особенно Полесья. Он предусматривает проведение некоторых посильных для отдельных колхозов работ (например, строительство каналов) путем кооперирования и оказания государственной помощи. Что, мол, до режима рек, связанного с неизбежной при мелиорации вырубкой лесов на мелиорируемых и осваиваемых землях, то осушение болот и заболоченных земель создает благоприятные условия для интенсивного роста леса. На осушенных болотах и заболоченных землях он растет в 4–5 раз быстрее, чем на болотах. Болотистое мелколесье сравнительно быстро превращается в густые леса, богатые ценными породами: сосной, дубом, ясенем, ольхой и другими.

И. В. Сталин сказал, что это очень важный фактор и если это действительно так, дело надо двигать быстрее. «Мы, – сказал, – окажем необходимую помощь». Опираясь на эту поддержку, а также на то, что колхозы, уже осушившие и освоившие известное количество болотных земель, получали хорошие урожаи, мы усилили ход мелиоративных работ, изыскания и разработки общего плана мелиорации.