Сейчас я принимаю роды в роддоме: мягкие, вертикальные, в воду, с выжидательной тактикой (даже после КС).
Мы не пережимаем пуповину до окончания пульсации, а при желании мамы – до рождения плаценты, не форсируем без показаний рождение малыша и считаем роды праздником. Малыш лежит с мамой золотой час после родов, и врач осматривает его на груди у мамы.
Я веду курсы для беременных по своей программе, консультирую по ГВ, веду беременности, принимаю роды и выезжаю на послеродовой патронаж.
Я мама троих детей с собственным «стажем» ГВ более 6 лет.
По первой специальности (управление персоналом) я работала недолго. После рождения второго сына я вдохновилась, создала клуб и начала вести курсы для беременных.
У меня прекрасный опыт партнерских родов с мужем, а двое моих младших детей рождены дома. Поэтому я действительно знаю, как это – «в роддоме как дома» – и стараюсь подарить своим девочкам такую возможность.
Днем я принимаю беременных, а ночью я принимаю роды.
Я люблю свою работу, всех беременных и их младенчиков настолько сильно, что, если бы можно было родить за тебя, я бы родила. Но так нельзя. Это твой путь, и ты должна пройти его самостоятельно. Но я могу быть рядом.
В акушерство меня привел собственный опыт родов. Как сказала мне одна акушерка: «Хорошо рожать – это тоже талант».
Так если я умею это делать – значит и других могу научить? Но очевидно же, что только лишь собственного опыта мало. Поэтому далее я пошла по пути обучения, который, я надеюсь, не закончится до моей старости. Я считаю это залогом гармоничного развития своих профессиональных качеств.
Двенадцать лет я аккумулировала знания о беременности, родах и грудном вскармливании. Когда подошло время перенести их на бумагу – я сделала это. Каждому, кто держит эту книгу в руках, я хочу помочь безнадежно влюбиться в роды и материнство. Так же, как влюбилась в свое время я.
Моя стезя – это гуманизм
Я пришла к такому выводу, рефлексируя на тему: «Что мое?» Я искренне люблю беременность, роды, новорожденных и все эти околоматеринские темы. Роды для меня эффектны и волшебны. Несмотря на то, что я идеально знаю биомеханизмы родов… если это не чудо, то что?
Ребенок рождается вопреки, крутится, как буравчик, складывает свою головку, чтобы протиснуться через таз! А рожающая женщина, на мой взгляд, прекрасна. Вот реально красива. Даже обессиленная, с сухими губами, в поту, с выделяющимся из нее ребенком (и не только). Что-то в этом есть.
Есть жизнь, какая-то очень терпкая ее ипостась. Есть несгибаемая сила и радикальное терпение. Безусловное, материнское. Есть животная самость и та самая животность. Такая сильная, такая смелая эта самка, рожающая человеческого детеныша.
Я отказываюсь принимать реальность, в которой «женщины разучились рожать». Скорее, мы разучились в них верить.
Я смотрю и вижу эстетику и крышесносную мощь рожающей самки. Меня она покоряет, этот процесс вызывает у меня желание не мешать. Нужно увидеть это хоть раз. Нужно посмотреть под правильным углом.
А плацента? Ты ее видела? Такой круглый плоский орган. Человеческий орган. Он вызывает у меня необъяснимое благоговение. Я смотрю на нее и вижу дерево с ветвями-венами и пуповиной-стволом. Нужно увидеть это хоть раз. Нужно посмотреть под правильным углом.
Кормление грудью, несмотря на специфичность и сложность, – моя страсть. Женщина вырабатывает более 700 мл молока из своей плазмы крови в день. Просто берет и каждый божий день, много раз в день, из отростков на своей груди скармливает беспомощному детенышу до литра крови. Фундаментально, невероятно.
Это так по-человечески, так по-женски. Это натурально и простo, прямо как мир.
Нет, бабы не разучились кормить, мы разучились их поддерживать. Кроме всего физиологичного, медицинского, научного, есть нечто недосягаемое и неосязаемое. Это нельзя измерить тазомером, взвесить безменом, сцедить молокоотсосом. Это не обязано поддаваться логике, физике и помещаться в голову.
Я хочу, чтобы ты тоже это увидела. Посмотрела под правильным углом. Тогда ты уже не сможешь развидеть.
В детстве я мечтала, чтобы моя работа была полезной. Я хотела принимать участие в жизнях других людей и нести любовь.
Меня останавливало то, что мечта должна оставаться мечтой. Именно так работают установки в нашей голове, которых много, в том числе относительно родов.
И все-таки я сделала это. Сегодня я горжусь, что стала той, на кого хотела быть похожа в детстве. Я выбрала профессию, которая является фундаментом и истоком. Почему? Потому, что нет никаких причин, чтобы не делать мир чуточку лучше.
Если это смогла я, значит сможешь и ты.
Что для меня акушерство?
Для меня акушерство – это целая идеология.
Помню, во время своей первой беременности я посмотрела фильм про роды в Новой Гвинее – о том, как папуасы рожают. Вот женщина, пока что беременная, явно со схватками, сидит голой попой на земле. К ней подходит старшая соплеменница (мать или акушерка, не знаю), трогает живот, хлопает по голове и… уходит. Еще похлопала так, знаете: «Рожаешь? Ну-ну, рожай». Больше в фильме она не появляется. Женщина в какой-то момент рожает, вытирает новорожденного свежесорванными листьями, а диктор за кадром комментирует, что «она обращается с ребенком вполне буднично». Да не то слово!
Ну ладно, подумала 18-летняя я. И родила. Не в поле, конечно, – с мужем в маленьком роддоме.
Потом я стала изучать литературу и ездить на профессиональные конференции. Подоспел мой любимый автор Мишель Оден с рассказами о клинике в Питивье и идеями, что хорошая акушерка умеет не мешать рожать и вообще «сидит на своих руках».
Как, подумала я? А зачем она тогда нужна? А как же все это профессиональное скандирование «давайдавайдавайтужься»? У меня не сходился дебет с кредитом: почему им можно рожать естественно, папуасам тоже можно, а нам, средне цивилизованным людям, – нет?
Я же не так много прошу, просто хочу родить, а не чтобы меня родоразрешали!
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать то, что делали женщины много тысяч лет до меня. Этот физиологический процесс оттачивался миллионы лет эволюции в конце концов.
А потом мне открылся чудесный мир Midwife с их уникальной чуткостью, индивидуальным, а не унифицированным подходом, а еще невероятно широким взглядом на понятие нормы. И меня засосало…
Мы пристегнем тебя к батарее, и ты будешь жить с нами
Обычно так мне говорят на консультации по грудному вскармливанию. А все потому, что я беру ребенка на руки, он засыпает. Я делаю массаж животика, и боль стихает. Более того, когда меня вызывают по запросу «не берет грудь», я иногда думаю о том, что я вот предложу ребенку свою – возьмет же. Но делать это я, конечно же, не буду.
Секретов тут нет. Просто руки опытной мамы и уверенность.
– Что я делаю не так?
– Вы все делаете правильно, уверенность придет вместе со сноровкой.
Я на полном серьезе разговариваю с малышом. Иногда даже не маме рассказываю, а ребенку. Говорю, что надо сисю кушать, а он слушает внимательно, потом присасывается. И это тот самый малыш, который вначале грудь не брал.
