— Ну что ж, — устало проговорил Дэнни под блеяние принтера. — Всех благ.

— Да, — сказала Орла. — Приятно было повидаться.

— Приятно повидаться? — пискляво хихикала Флосс через полчаса, когда они поднимались в лифте на крышу. Орла заставила себя пойти с ней.

Замок на воротах украинца был снят. Флосс так и думала. «Он знает, кем мы стали, — сказала она, предлагая прогуляться на крышу. — И думает, что мы теперь посещаем места поинтереснее».

Орла заметила, что детская машинка пропала. Посередине обеденного стола стояли две терракотовые вазы с надписями, нанесенными пальчиковыми красками: на одной «ПАПА», на другой, менее аккуратно, — «КАТЯ».

— Не переживай, — сказала Флосс, передавая Орле бутылку виски — редкого, из ограниченного выпуска, гораздо лучше того, что они пили здесь когда-то. — У меня тоже больше нет бойфренда. — Она проводила глазами круизный лайнер, скользивший к югу, прочь от острова, по участку реки, который был отсюда виден. — Астон — чертов ребенок.

— Есть немного, — согласилась Орла. — Ему же всего двадцать два года. — Сама она в двадцатидвухлетнем возрасте уже год жила в Нью-Йорке, и теперь с тоской подумала, что тогда уже ждала Дэнни. Орла представила его в очереди на междугороднем автовокзале, в облаке выхлопных газов, где она стояла, когда приезжала домой. Когда она еще приезжала домой. Она отмахнулась от всплывшего перед глазами лица Гейл. — Сколько времени я потеряла, — пробормотала она, надеясь, что Флосс догадается, о чем речь.

Флосс кивнула.

— Я не понимаю, — сказала она, — как можно столько лет иметь мечту и не составить плана ее осуществления.

Орла подумала о том, как тщательно Дэнни упаковал одежду, которую она ему купила. Не спеша складывал вещи, словно имел на это полное право, словно он привез их с собой. Поразительная мелочность — он вовсе не скрывал, что для него важно в данный момент. С другой стороны, рассудила она с внезапно обострившимся чувством вины, покупка одежды — это меньшее, что она могла для него сделать. Не она ли много лет назад дала ему прочитать умную книгу? Не она ли верила, что он лучше, чем ему кажется, и заставила его так думать? Потом он приехал сюда, разоблачил ее блеф и попытался раскрыть перед ней свои возможности. А Орла показала ему, как оценивает его на самом деле: конечно, он незауряден, умен и слишком хорош для Миффлина, но не настолько незауряден, умен и хорош, как она. «Я закончу свою чертову книгу в этом месяце, — пообещала себе Орла. — И пойду на свидание с тем парнем из офиса Крейга, у которого попугай. Переступлю через свои предрассудки и смирюсь с этим попугаем». Она глубоко дышала и ждала, когда Флосс повернет разговор в свою сторону.

— Ну, раз покончено с Астоном, значит, всему конец, — тихо произнесла Флосс. — Меня знают как его девушку. Я даже часть общего имени — Флосстон.

— Скажи спасибо, что не Фаллостон, — заулыбалась Орла.

Потом вдруг, лениво всмотревшись в окно соседнего здания, Орла заметила девушку, на которую обратила внимание Флосс много месяцев назад. Снова одна в своей комнате, в спортивном топе, работает допоздна над осуществлением своей мечты. Снова смотрит в экран, сдвинув брови, в раздумье стуча пальцами по подбородку. Потом выражение лица у девушки переменилось. Она улыбнулась и помахала кому-то на экране. С кем-то разговаривает, не отрываясь от своей цели, догадалась Орла. Она опустила глаза на неидеальный животик, который слегка трясся, когда девушка смеялась. Незнакомка выглядела раскованной — без утягивающего белья и норковых ресниц, без фотофильтров и заботы об эмоциональном отклике. Полная противоположность всему, что день и ночь занимало Орлу и Флосс. Орла не могла оторвать от девушки глаз: она была прекрасна. Она была настоящей. И тут в голову Орле пришла смелая мысль.

— Куда ты там все смотришь? — спросила Флосс.

Орла перевела взгляд на подругу. Флосс была далека от совершенства, но больше у нее никого не было. Это что-то да значит. И их дружба не потеряет значения даже позже, когда случившееся в дальнейшем вроде бы должно будет затмить все предыдущее.

— Я знаю, как тебе стать знаменитой самой по себе, — сказала Орла.

Флосс хлопнула в ладоши.

— Выкладывай, — потребовала она. — Я сделаю все что угодно.

* * *

Через двенадцать часов Орлу разбудила Мелисса. Она, видимо, думала, что Орла уже не спит, потому что, когда девушка очнулась, Мелисса с жаром объясняла ей что-то.

— Трагедия, — низким жестким голосом говорила она. — И, как всегда в таких случаях, все ищут виноватого. — Она помолчала и, удовлетворенная тем, что Орла проснулась и слушает, перестала ее трясти и сделала шаг назад. — Факт в том, — сказала менеджер, — что она мертва. Факт в том, что это чревато последствиями и с каждой минутой все сильнее пахнет жареным. Так что срочно вставай.

— Кто умер? — спросила Орла, приподнявшись на локте. — О чем ты говоришь?

Мелисса словно не слышала ее, как будто собиралась закончить приготовленную речь во что бы то ни стало.

— Не думай, что я пытаюсь запугать тебя. И я не утверждаю, что ты виновата. — Она приподняла ладони и стала поднимать и опускать их, имитируя весы. — Но в то же время, — заключила Мелисса, — нельзя сказать, что ты не виновата.

Глава двенадцатая

Марлоу

Нью-Йорк, Нью-Йорк

2051

Марлоу стояла в холле архива, ища человека или робота, способного объяснить ей, что значит код «404, не найдено». Вдруг среди фотографий, которые одна за другой проецировались на стену, она увидела знакомое лицо и приросла к месту.

Это была Хани. Повзрослевшая Хани со светлыми кудрями, которые спадали тщательно уложенными в салоне волнами, стояла в центре толпы хлопающих в ладоши людей. Она поднесла очень большие лакированные ножницы к ленте и приготовилась разрезать ее. Лента была натянута поперек входа в помещение, где Марлоу сейчас находилась в поисках отца.

В нижней части снимка развернулась подпись: «Известная благотворительница Хани Митчелл открывает отдел своего имени, пространство ценой 65 миллионов долларов, полностью посвященное общему поиску интернет-архива».

Марлоу снова подняла глаза на фото. Женщина в аэропорту была права: на щеке Хани резко выделялся неприятного вида блестящий рубец, пурпурный внутри, выцветший до розовато-белого по краям. Марлоу сделала шаг назад. Она внезапно почувствовала себя обреченной, словно Хани оказалась перед ней во плоти. Хани, которая всегда была такой убийственно находчивой. Хани, в чье логово она была втянута по наивности.

Забудь об ошибке 404, об Орле Кадден, о настоящем отце — пора уходить. Марлоу повернулась и увидела ожидающего ее Матео. Он стоял так близко, что, собираясь бежать, она почти столкнулась с ним.

— Марлоу Клипп, — сказал он, и ее обуял страх. Робот знал, кто она. — От имени мисс Митчелл я прошу вас следовать за мной.

Марлоу посмотрела ему в глаза. Матео любезно моргнул. Она услышала тихое жужжание — он готовился повторить свои слова.

Марлоу обошла робота и побежала.

— Марлоу, — окликнул ее робот, ничуть не повышая голоса.

Путь к двери преграждала толпа, которую Марлоу принимала за группу туристов, пока не поняла, что все эти люди направляются к ней.

— Вот она! — крикнула девочка в первом ряду — та, которая раньше опознала беглянку.

Это были не экскурсанты, а охотники. Марлоу развернулась и ринулась прочь от них, обогнув Матео, который и не подумал остановить ее, но неторопливо поплелся следом. Марлоу слышала, как кричала девочка, посылая толпу за ней в погоню, слышала скрип и топот. Когда она добежала до коридора, где роботы стояли, как рыцари, вдоль стен, преследователи ввалились туда же с противоположной стороны. Остановившись посередине, Марлоу оглянулась. Матео, уверенно и без малейшей спешки, приближался со спины.