– Ну, как ты поживаешь? – спросил он, и Ингрид приняла любимую позу – скрестила руки на груди. Так она выглядела ещё более деловой и статной, а этот жест проводил незримую черту между ней и остальным миром. Она не доверяла никому и даже самой себе.

– У меня ничего нового. Стараюсь больше времени проводить на работе, чтобы не стать заложницей тяжёлых душевных переживаний, как это уже было раньше.

В гостиной все стихло. Виновница торжества эффектно вошла в зал. Гости поочерёдно поздравляли именинницу, и когда очередь дошла до Ингрид, она выудила из клатча сертификат на косметические процедуры и вручила его Еве. Та поблагодарила, но заявила во всеуслышанье, что вовсе не нуждается в этом. Ухмыльнувшись, Ингрид кивнула. Взяв бокал вина, она отошла к окну, мечтая, чтобы вечер поскорее закончился.

– Кажется, мы не договорили, – вдруг возник перед ней Август. – Как поживает Хелена? Почему не взяла её с собой?

– Она в порядке. Меня тут особо не жалуют, а я ещё притащусь с кем-то. Нет, я просто выжду подходящее время и уеду.

– Дорогая, я смотрю, ты уловила момент и флиртуешь с моим супругом?

Ингрид обернулась и увидела перед собой Еву, лицо которой исказила недовольная гримаса.

– Ева, не придумывай, – вклинился Август, приобняв разозлившуюся женщину за талию.

– Если ты приехала сюда, изнемогая от одиночества и преследуя свои цели, ты очень пожалеешь об этом! – пригрозила она и вернулась к гостям, изображая радость и фальшиво смеясь.

Ингрид едва сдерживала себя, чтобы не плеснуть в неё бордовой жидкостью из бокала, который весь вечер держала в руках, ни разу не пригубив. Она раздраженно барабанила пальцами по подоконнику и почувствовала облегчение, когда увидела первых покинувших праздник двуличия гостей, и направилась к выходу. Не забыв про вазу, она подхватила коробку и покинула неуютный дом.

Вернувшись в отель, Ингрид, скинув туфли, плюхнулась на кровать и успокоенно вздохнула. По её мнению, праздники выглядят несколько иначе. Ева и Ингрид находились на одном социальном уровне, но не имели ничего общего. Первую заботил только лишь её внешний вид и материальные ценности. Ингрид же, напротив, приложив немало усилий, чтобы сделать прекрасной жизнь тех, кого бескрайне любит, в последнюю очередь думала, как она выглядит в глазах окружающих.

Паулина пришла на работу чуть раньше, чем обычно. Наливая свежую воду для цветов, она говорила с ними: «Вам тоже понравились вазы? – улыбаясь, спросила она. – Это стоило таких трудов, если осчастливило кого-то…»

Ворвавшийся в магазин господин Беккер не на шутку перепугал бедную девушку.

– Что происходит? – воскликнул он с порога. – Это прорыв! Мне поступил невероятных масштабов заказ! Я стану сказочно богат! – приплясывал он, кружась по кафельному полу салона, попутно любуясь на отражение своей персоны на стеклянном потолке и явно гордясь ею.

– А что насчёт моей премии? – спросила Паулина. – Не сочтите за дерзость, но вы обещали…

– Премия? Ах да, – мужчина демонстративно хлопнул себя по лбу. – Ну, разумеется! Только подождём до конца недели, я разберусь с новой партией, тогда займёмся финансами.

– Новая партия? – оглядевшись, Паулина сдвинула брови. – Цветы же начнут вянуть…

– Не-е-ет! – протянул тот, расплывшись в улыбке и мечтательно прищурил глаза. – Я заключил договор о поставке ваз на постоянной основе!

– Ну уж нет! – возмутилась девушка. – Если вы думаете, что я и дальше стану декорировать их в свое свободное время, то очень ошибаетесь!

– Ты только подумай! Наш доход увеличился вдвое за каких-то пару дней! Соответственно, твоя заработная плата тоже. Вскоре наш магазин станет очень популярным!

– Вы, наверное, меня не поняли… Моя работа заключается в другом, и я выполняю её как следует.

– Послушай, дорогая. Если ты дорожишь своим местом, то перестанешь спорить и будешь выполнять все, что я потребую.

Поразившись наглости хозяина, Паулина воскликнула:

– Я одинаково дорожу как рабочим местом, так и своим достоинством!

И одним движением смахнула на пол оставшиеся вазы. Осколки разлетелись во все стороны. В этот момент на пороге появилась женщина в белом брючном костюме. Машинально приподняв носок туфли и округлив глаза от неожиданности, она пыталась понять, что происходит. Владелец цветочного магазина с ужасом смотрел на пол.

– Ты что натворила? Совсем с ума сошла? Всё, что ты видишь у себя под ногами – деньги. Деньги! – кричал он, заикаясь.

– Самый распространенный порок большинства зажиточных людей – жадность. Как мне не видать премии, так и вам отныне – моих трудов!

Паулина, схватив свою сумку и извинившись перед вчерашней покупательницей, ушла прочь.

– Человеку неведомо такое понятие, как совесть! Кем бы ты была, если не я?! – в ярости восклицал мужчина и, откашлявшись, пробормотал: – Прошу прощения за недоразумение, но до завтра мы закрыты.

– Почему вы не выдали девушке премию? – женщина сверлила его взглядом.

– Что? – в растерянности обернулся тот, и щёки его залились краской.

– Послушайте, – таинственно сказала та, – у меня есть к вам одно предложение…

В глазах господина Беккера появилась искорка азарта.

Паулина весь день просидела на лавочке в парке и под вечер вернулась домой. Сделав бутерброд, она устало жевала его в кухне, не зажигая свет, и мечтала лишь об одном – чтобы бабушка не стала расспрашивать её о зарплате и снова не включила свою пластинку под названием «Вот бы никогда не подумала, что такая женщина, как я, будет вынуждена печься о чьих-то выродках!». Обида от несправедливости этого мира весенним ручьём текла по её щекам. Цветочный магазин стал для неё не местом заработка, а скорее отдушиной. В её окружении не было людей, с кем она могла бы поговорить по душам, лишь розы да флоксы, астры и георгины…

Паулина любила утро. Оно дарит надежду, так считала она. В спешке собираясь на работу, девушка надела белое платьице с яблоневым цветом, вязаный розовый кардиган и лакированные балетки. Не забыв попрощаться с гиацинтами, отправилась в магазин, моля небеса о счастливом разрешении конфликта.

– Здравствуйте, господин Беккер… – робко сказала Паулина, войдя в магазин, немного удивившись, что тот сидел за прилавком. – Прошу прощения, я немного задержалась…

Мужчина воинственно поднялся и сдвинул брови:

– Ты не опоздала, но только потому, что больше здесь не работаешь.

– Нет, вы не можете так жестоко со мной поступить! Я всё выплачу, обещаю!

Мужчина взглянул на Паулину из-под очков и протянул ей визитку: «Вот, возьми это. Одна госпожа просила передать».

Девушка не могла сдержать слёз. Больше всего ей хотелось сейчас закрыться в своей комнате и не видеть никого. Но она знала, что её ожидает. Упрёки бабушки постоянно на нее сыпались, как жемчуг со старых бус. Утерев слезы, она нехотя взяла визитку и, не сказав ни слова, ушла.

«Всё хорошо, и если не сейчас, то обязательно когда-нибудь будет», – уверенно произнесла Паулина. Ей совсем не хотелось возвращаться домой. Дом ведь, как объятия, – самое уютное место на свете, но не для неё: девушку некому было ждать. Когда на город опустилась тьма, она все же направилась домой. Ссылаясь на плохое самочувствие, которое, к слову, никогда не интересовало её бабушку, она заперлась в своей комнате. Её мир, полный ярких красок и ароматных цветов, теперь лишен света и ограничивается пространством комнаты. Паулина всегда считала, что у каждого человека есть свой мир, а если быть точнее, в каждом человеке он свой…

Девушка спустилась с кровати и взяла с полки книгу, не сразу заметив вложенную в неё закладку. Верно, отец оставил её на том месте, потому что был увлечён темой либо просто не успел дочитать… Изучив книгу, Паулина всё больше укреплялась в мысли, что в мире нет ничего более прекрасного, чем цветы и, конечно, любовь. Девушка вспоминала детство и считала себя большим везунчиком… Тоска заполнила сердце. Она не забыла ту огромную дворовую собаку, что прокусила шину её велосипеда. О, как горько она тогда плакала! Мама гладила её по голове и говорила: «Это такие пустяки. Не позволяй своим красивым глазкам проливать слёзы из-за вещей». Паулина всё равно изредка плакала, когда никого не было дома, но больше смеялась. В памяти девушки всплыл один давний случай. Мама готовила пирожки с повидлом, запамятовав, что у её свекрови аллергия на клубнику. Папа сказал, что вышло очень даже хорошо, поскольку им больше достанется. Бабушка Паулины проникла на кухню и, не дожидаясь чьего бы то ни было разрешения, на правах хозяйки, а больше из вредности, забрала половину пирожков и преспокойно пила чай вместе с соседкой. Она и не подозревала, что с каждой минутой лицо все больше покрывается красными пятнами. Папа Паулины, увидев такую картину, во всеуслышанье заявил, что она некрасиво поступила, похитив пирожки и не подумав о других. Бабушка тотчас разозлилась и заявила: «В своём доме я вольна делать всё, что захочу!». Соседка с нескрываемым презрением наблюдала за поведением подруги, а папа заметил: «Люди, которые стыдятся своих поступков, иногда краснеют! Наверное поэтому ты сейчас так выглядишь!».