– С Новым Годом, Рита, – ответил Ян, – С новым счастьем. Как говорят в Черногории: живили! Почти как "выжили", верно?
– Верно! Обними меня уже. Играй роль счастливого влюблённого, – она поставила бокал и положила руки ему на плечи.
В такой момент Яну показалось, что весь зал смотрит на них, но на самом деле, все были заняты собой.
Впрочем, даже если бы они стояли на арене в Лужниках, для Яна это не значило бы ничего.
Он отставил свой бокал, притянул Риту за талию. Сейчас он чувствовал запах её волос, и кожи. Почему-то ему казалось, будто она пахнет морским песком.
Как и несколько часов назад, они стояли в объятиях. Но сейчас всё было иначе. Осторожно, будто боясь спугнуть, Ян коснулся ладонью Ритиной щеки, кончиком пальца чуть поднял за подбородок. Не закрывая глаз, мягко коснулся её губ своими.
Рита жутко смутилась, когда почувствовала его поцелуй. Как же, она не почистила зубы после еды, не готова к этому, но через секунду это стало неважно. Она почувствовала, что голова закружилась, а коленки начали подкашиваться, а потому повисла на нём, чтобы не упасть.
Плевать, что от них обоих пахнет едой – они ничего не чувствовали, кроме того, что их обоих словно накрыло. Перецеловав за свою жизнь немало женщин, подобного он не чувствовал ни разу, да и вообще не верил, когда читал о подобном в каких-то книжках.
Но это было. Здесь. Сейчас.
Рита всегда любила поцелуи даже больше, чем секс. Когда-то в самом начале Виктор умел её целовать, но как быстро это прошло. Порой во сне она снова переживала эти моменты, но сейчас все было наяву и намного ярче. Эта нежность, но в то же время настойчивость… Всё так, как она хотела… Кровь закипела, кожа стала чувствительной, словно ошпаренная, даже сквозь толстую ткань толстовки она чувствовала его руки. Но как же мешает эта одежда! Стоп. Они не одни, здесь, чтобы так самозабвенно целоваться. Рита словно пришла в себя и отстранилась, тяжело дыша.
Пока они целовались, в зале кое-что произошло: на небольшое возвышение, служившее, видимо, сценой, пришло несколько человек с музыкальными инструментами. Звуковик с ловкостью сапёра подключил аппаратуру, а инструменты, похоже, уже были настроены, и к тому моменту когда Ян и Марго разъединились, тяжело дыша, уже сыграли обычную новогоднюю "Пять минут". Вася, стоявший в стороне, подмигнул солистке, и объявил:
– Танцуют все!
Ян тронул Риту за рукав:
– Пойдём?
Ритмичная музыка, необычные слова:
Она была его проблемой с сердцем
То замерзало сердце, то горело
То обжигалось сердце красным перцем
То укрывалось сердце снегом белым
Она была его проблемой с сердцем
То замирало сердце, то летело
То разбивалось на осколки сердце
То снова становилось сердцем целым
Он если захочет, он сможет остаться
Ему этой ночью придётся с ней драться
Соседям не очень их стоит пугаться
Ему этой ночью придётся ей сдаться…2
– А, что? Куда? – Рита с трудом возвращалась к реальности, но покорно пошла туда, куда её вели, по дороге постепенно приходя в себя.
– Знала бы что ты так целуешься, Янчик, давно бы тебя соблазнила, – пошутила она уже на танцполе. Не то, чтобы она умела танцевать, что-то кроме танго, но двигаться в такт музыке могла.
Так думала Марго, но Ян чувствовал совсем иное. Дед говорил ему, что выбирая женщину, нужно смотреть на то, как она ест, и как танцует. Ян было подумал про свою Ингу, которую некоторые называли "Богиней танца", но с Марго ей было не тягаться. Математически чёткое движение тренированного тела, и неведомая волна, дьявольский драйв, который несёт над землёй огненным вихрем.
– Эй, прекрати поедать меня глазами, за столом ещё остались закуски, – смеялась Рита, приблизившись и слегка его толкнув. К ней вернулась весёлость и бесшабашность. Интересно, что это за группа с таким странным набором песен?
– Васян говорил, что взял какой-то кавербэнд толковый… Я вообще не умел танцевать, – подмигнул Ян, ведя Риту за стол, передохнуть, – Я как-то на отдыхе научился вальсу. Потом с Ингой немного. Правда, наставницы замечали, что я неплохо двигаюсь… Парень-каратист из студенческой секции, блин. Вон, с Васяном там и задружились!
– Признаться, я совсем не запомнила, кто есть кто. Так много новых лиц, а профессиональный поиск сенсации сегодня отдыхает. Знаешь, а я бы выпила вина, наверное. Есть точно больше не хочу. Видимо, жуткий аппетит был реакцией на стресс и холод. И танцевать я тоже не умею, – она опять засмеялась, чуть откинув голову. Ну что такое с серьёзной, собранной и даже суровой Маргаритой Сергеевной, которую боялись подчинённые?
– Янчик, а что про меня в коллективе говорят, – неожиданно спросила она.
– Про тебя не говорят, Ритулик. На тебя молятся, и я первый у алтаря Богини, – ухмыльнувшись, поведал Ян, любезно наливая вино в подставленный бокал, – Кстати, не налегай на закуски. На второе будут стейки. Всё по-настоящему, с картошкой-фри, с початком кукурузы на гриле. Ум отъешь. А ещё, я как-то подслушал, как Заславская-младшая говорила Рахматулиной:
"Феерически огненная бестия. Я мечтаю когда-нибудь стать точно такой же!" – А Рахматуллина ей: "Что ж, мне тогда придётся совершить гиюр и отрастить бороду!"
– О чем это ты? Бороду? Ахаха, ты такой забавный. Ооой, мне же нужно телефон включить. Ладно кобель мой, но дочь же позвонить должна. У тебя нет зарядного для айфона?
– Слушай, – серьёзно ответил Ян, – Нахрена тебе щас телефон? Я свой вообще к хуям выключил, ебись они все конями, – взгляд Яна неожиданно стал злым, – Инга мне больше не жена, может не звонить. К ёбаной матери квартиру, я на даче поживу. Детям папа уже видимо, временно не нужен, да и мои дети, какими бы ни были – мои. А все остальные пусть подождут до завтра. Нахуй их всех! Нахуй твоего ёбаного Виктора. Блядь, Рита, ты же его из сраного говна сделала! Это благодаря тебе он – лектор-джентльмен. Залупу бы сосал в ассистентах кафедры, и окучивал страшных студенток. Знаешь, почему страшных? Да потому что красивые бы окучивали преподов посолиднее! Так что давай отдыхать и веселиться!
– А знаешь что, живи у меня. Дочь за границей, места много, у меня даже спальни три, каждая с отдельным санузлом. Только одна проблема: как я теперь Виктора вытурю. Квартира то моя, но он там прописан. Не выгонишь так просто, а сам он ни за что не уйдёт. Блядство в Польше! Опять о негативном. Пошли-ка покурим. Проветриться хочу!
– Уйдёт, никуда не денется. Он же у тебя не кандидат и не доктор, только магистра и осилил, а у нас тут если что, Толстый вообще проректор. Если поймёт риски, свалит в общагу. Там ему как раз раздолье, пущай юность вспоминает, козлик в огороде, козлик молодой, трясёт бородой, пообедал – ле-бе-дой! Хрен ему теперь, а не стейк-хауз, пущай на лебеду переходит! – гиенил Ян, его несло, – Айда, как раз сейчас самый ништяк!
Вышли на балкон, закурили, наслаждаясь морозным сосновым воздухом.
Снова падал снег. Теперь это не раздражало, а скорее успокаивало. Марго неспешно тянула дым, глядя в небо.
– Мама в детстве говорила, что если поймать снежинку на руку и загадать желание, пока она не расстаяла, то оно сбудется. Хочешь попробовать? – неожиданно спросила она.
Вместо ответа, Ян как-то плавно провёл рукой, ловко повернул ладонь к Рите, предъявил, и коротко сказал:
– Сбудется. Вот увидишь, – Чуть отведя её руку с сигаретой, наклонился к лицу Риты, и поцеловал
Рита прижалась к нему всём телом, её снова охватила страсть, которая казалась уже уснувшей. Она провела руками по его спине, притягивая к себе ещё ближе. Голова поплыла.
– Пойдём? – спросил Ян, когда они наконец оторвались друг от друга отдышаться
