Внутри было сыро и холодно. Пахло плесенью. Кит осторожно пробиралась в полумраке к рядам грубо сколоченных деревянных скамеек. Нащупав край одной, она присела. И глубоко задумалась над тем, что сказала Вероника.

В углу скреблась мышь. В окно стучала голая ветка.

Кит вспомнила боль, застывшую на лице Кейна в час прощания, и в этот миг сердце ее учащенно забилось.

Не важно, как яростно она старалась отрицать это, как отчаянно боролась, сколько наделала бед… Любовь к Кейну больше невозможно скрывать. Эта любовь была записана в Книге Судеб задолго до той июньской ночи, когда он за штаны стащил ее с ограды. Вся ее жизнь, с самого рождения, предназначалась ему, точно так же как он предназначался ей. Все его существо тянулось к ней. Как она могла не видеть этого? Он — вторая ее половинка.

Она влюбилась в него, несмотря на все ссоры и скандалы, ее упрямство и его высокомерие, влюбилась в те поразительные моменты, когда оба знали, что смотрят на мир одними глазами. Влюбилась в те таинственные, волшебные часы ночи, когда он входил в нее. Заполнял ее. Зародил новую драгоценную жизнь в ее чреве.

Как бы она хотела, чтобы все повторилось! Ах, если бы только каждый раз, когда он немного смягчался, она открывала ему объятия и дарила хоть немного нежности! Теперь он ушел, не услышав от нее слов любви. Но и он не сказал ничего. Может, потому, что его чувства не были так глубоки.

Кит жаждала отправиться к нему, найти, начать все сначала и на этот раз отдать всю себя. Но разве она могла? Кто, как не она, виновен в той боли, что стыла в его глазах? И он никогда не притворялся, будто ему нужен этот брак. Не утверждал, что нуждается в жене, тем более такой, как она.

По щекам Кит побежали слезы. Зябко поежившись и обхватив себя руками, она наконец признала правду. Кейн только рад избавиться от нее.

Но на этот раз ей придется взять себя в руки и идти своим путем. Слишком долго она утопала в жалости к себе. Можно сколько угодно рыдать по ночам в уединении своей спальни, но днем нужны сухие глаза и ясная голова.

Впереди полно работы. От нее зависят несколько десятков человек. Она нужна будущему малышу.

Ребенок родился в июле, ровно четыре года спустя после того жаркого июльского дня, когда Кит впервые приехала в Нью-Йорк. Девочка появилась на свет с рыжеватыми волосиками отца и поразительными фиалковыми глазами, обрамленными крошечными черными ресничками. Кит назвала ее Элизабет, но для всех она стала просто Бет.

Роды были долгими, но без осложнений. Софрония не отходила от сестры, пока мисс Долли металась по дому, мешая всем, и успела разорвать в мелкие клочья три платочка. Первыми посетителями были Когделлы, трогательно радовавшиеся тому, что Кит все-таки произвела на свет ребенка, пусть почти через год после замужества. Остаток лета Кит провела восстанавливая силы и с каждым днем все больше влюбляясь в дочку. Бет оказалась добродушным, спокойным младенцем и больше всего на свете любила лежать на руках у матери. По ночам, когда она требовала еды, Кит брала ее к себе в постель, где обе мирно дремали до рассвета: Бет — довольная тем, что в ротик сочится сладкое молоко, Кит — полная любви к этому крошечному человечку, даром милосердного Господа явившемуся как раз в ту минуту, когда она больше всего нуждалась в помощи и утешении.

Вероника регулярно писала ей и время от времени приезжала из Чарльстона. Между женщинами завязалась искренняя дружба. Вероника все еще откровенно намекала, что не прочь затащить в постель Кейна, но теперь Кит сумела распознать за бравадой отчаянные попытки подстегнуть ее ревность и оживить былые чувства к мужу. Можно подумать, что Кит это требовалось!

После того как тайны прошлого развеялись, Кит с Софронией жили душа в душу. Правда, иногда, по привычке, пикировались, но теперь Софрония не скрывала любви к сестре, а Кит просто не могла без нее жить. Иногда сердце Кит сладко ныло при виде лица Софро-нии, светившегося глубокой преданной любовью к Магнусу. Его сила и доброта помогли навсегда успокоить призраки прошлого.

Магнус понимал потребность Кит говорить о Кейне и вечерами, когда она сидела во дворе, рассказывал все, что знал, о его детстве, годах бродяжничества, отваге во время войны. Кит жадно слушала.

В начале сентября она совсем оправилась и буквально кипела энергией. К этому времени она сумела заглянуть в собственную душу и лучше себя понять. Вероника как-то сказала, что ей следует решить, какие вещи важны, а какие преходящи. Проезжая по полям «Райзен глори», она наконец осознала, что имела в виду Вероника. Настало время найти мужа.

К сожалению, на практике это оказалось куда труднее, чем в теории. Поверенный Кейна утверждал, что тот уехал в Натчез, но с тех пор от него не было известий. Кит узнала, что прибыли от прядильни лежали нетронутыми в банке Чарльстона. По какой-то причине он уехал без средств.

Кит справлялась о нем по всему штату Миссисипи. Многие помнили Кейна, но никто не знал, куда он девался.

К середине октября Кит была в отчаянии.

— Я искала где только возможно, но все напрасно, — жаловалась она приехавшей Веронике.

— Он в Техасе. В городке Сан-Карлос.

— Все это время ты знала, где он, и не сказала? Как ты могла? — взорвалась Кит.

Вероника проигнорировала обвинение Кит и спокойно сказала:

— Но, дорогая, ведь ты не спрашивала!

— Мне и в голову не пришло!

— Ты просто злишься, потому что он написал не тебе, а мне!

Кит ужасно захотелось дать ей пощечину, но, к сожалению, Вероника снова оказалась права.

— Уверена, что в ответных посланиях ты пытаешься его соблазнить!

Вероника улыбнулась.

— К несчастью, нет. Это просто его способ быть ближе к тебе. Он понимает: если что-то стрясется, я немедленно сообщу.

Кит стало нехорошо.

— Значит, он знает о Бет и все же не вернулся.

— Нет, Кит, он ничего не знает, и я не уверена, что правильно поступила, не сказав ему, — вздохнула Вероника. — Но я решила, что не имею права лезть в чужие дела. К тому же я не вынесу, если кто-то из вас пострадает еще сильнее, чем уже пострадал.

Мгновенно забыв о гневе, Кит попросила:

— Пожалуйста, расскажи все, что тебе известно.

— Первые несколько месяцев Кейн путешествовал на речных судах и жил на то, что выиграет в покер. Потом перебрался в Техас и нанялся охранять почтовые дилижансы. Собачья работа, как я считаю, и очень опасная. Пас скот. Теперь управляет игорным домом в Сан-Карлосе.

Кит мучительно поморщилась. Старая история повторялась.

Кейн превратился в бродягу. Без дома, семьи и привязанностей. Без любви.

Кит добралась до Техаса только на второй неделе ноября. Путешествие было долгим и тем более утомительным, что пустилась в дорогу она не одна.

Безграничные пустынные просторы Техаса поразили ее. Бескрайние прерии, поросшие травой, простирались вокруг, но стоило ей отъехать чуть подальше, в глубь штата, как на горизонте возникли красноватые горы. Земля была прорезана многочисленными каньонами, корявые деревья вырастали прямо из камней, а склоны покрывала жесткая желтая растительность. Кит рассказали, что во время дождей каньоны переполняются водой, которая иногда смывает и уносит целые стада скота, а летом солнце так выжигает землю, что она трескается. И все же что-то в этой дикой стране привлекало ее. Возможно, вызов, который бросала она тем, кто пытался ее покорить.

Чем ближе она подъезжала к Сац-Карлосу, тем быстрее покидала ее уверенность в себе. Теперь на ее плечах лежит немалая ответственность, и все же она оставила позади все, что было дорого, ради поисков человека, от которого так ине услышала слов любви.

Поднимаясь на деревянное крыльцо игорного дома «Желтая роза», Кит ощущала неприятную тяжесть в желудке. Внутренности словно скрутило тугим узлом. Последние несколько дней она почти не могла есть, а нынешним утром даже аппетитные запахи, доносившиеся из ресторана отеля «Ранчеро», не смогли ее соблазнить. Она долго возилась с прической, укладывая волосы то так, то этак, меняла платья, пока наконец не решила надеть платье цвета голубиного крыла с розовой отделкой, то самое, в котором приехала в «Райзен глори», и даже добавила шляпку в тон и вуаль. Почему-то ей становилось легче от сознания того, что все начинается снова. Только платье сидело иначе, туже обтягивая груди, будто напоминая, что все меняется.