Третья аватара — кабан. В этом виде Вишну извлек из воды сушу, которую туда вверг могущественный демон. Тысячу лет сражался с ним Вишну, затем, наконец, убил его.

Четвертая аватара — Нарасинха, т. е. человеко-лев, понадобилась ему для того, чтобы растерзать демона, сын которого по имени Прахлада (здесь нельзя удержаться от искушения сообщить читателю, что имя это на санскрите, как и слова «хлада», «хладана», обозначает наслаждение прохладой, охлаждение, освежение) рассердил отца, став приверженцем Вишну.

Эти четыре аватары индийская религиозная философия связывает с первой из так называемых юг — великих эпох существования мира. Всего их четыре. Первая — сатья-юга, или крита-юга — эпоха истины, в которую люди жили за счет плодов земли; вторая — трета-юга, в которую справедливость и равенство стали нарушаться и люди начали стараться снискать милость богов жертвоприношениями; третья — двапара-юга, в которую справедливости и правды вполовину убавилось, а ритуальных церемоний во много раз прибавилось, так как возросли алчность и стяжательство; четвертая — кали-юга, или современная эра, где осталась только одна четверть правды, а чем дальше, тем ее делается все меньше, и человечество погрязло в грехах и болезнях. Все юги вместе составляют, по подсчетам древнеиндийских философов, 4 320 000 лет. Затем мир гибнет, и через некоторое время все начинается сначала.

Во второй юге перед лицом могущественного царя полудемонов-дайтьев по имени Бали, чья сила стала уже угрозой для богов, появляется пятая аватара Вишну — карлик — и просит у него столько пространства, сколько можно покрыть тремя шагами.

Получив разрешение Бали, карлик одним шагом покрыл землю, другим — небо, а оставшееся для третьего шага подземное царство отдал во власть Бали.

Этот миф, возможно, хранит воспоминания о продвижении арьев по Индии, так как один из южноиндийских народов (говорящих на языках дравидийской семьи) — малаяли — ежегодно празднует День Бали, считая его своим древним правителем, загнанным под землю богами арьев, и верит, что в этот день он вновь появляется среди них. В сложной и разветвленной индийской мифологии часто встречаются такие двойные и даже многократные переосмысления мифов и образов.

Ко второй же юге относится и шестая аватара — Парашурама. Она описывается в эпосе и древних пуранах, т. е. в сравнительно поздний период — в середине и конце I тысячелетия до н. э.

Образ Парашурамы говорит о сословном делении общества, о формировании сословий брахманов-жрецов и кшатриев-воинов, которые враждовали друг с другом. Парашурама — брахман-воин, т. е. продукт той эпохи, когда функции патриарха-совершителя ритуальных церемоний и молений от имени всей своей семьи еще не отделились от функции патриарха-охранителя семьи силой оружия. Мужчина в ранневедические времена был одновременно и жрецом и воином. В поздневедической литературе мы уже видим четкое разделение обязанностей жреца-брахмана, в чьих руках сосредоточилась духовная власть и право поучать других и служить связующим звеном между миром людей и миром богов, и воина-кшатрия, правящего людьми, защищающего их и завоевывающего земли и богатства. Борьба между светской и духовной властью отражена во многих памятниках устной и письменной литературы I тысячелетия до н. э. Парашурама — брахман, топором изрубающий тысячи кшатриев, является воплощением отживающей свой век воинской власти жрецов, оформляющихся в мирное сословие проповедников вед и советников царей-кшатриев. Уже только советников, не имеющих права браться за оружие.

И вот седьмая аватара, Рама, царевич и кшатрий, великий и несравненный воин, жизнь которого воспета в «Рамаяне», встречается с Парашурамой и, судя по преданию, оказывает ему знаки глубокого уважения, умеряет его гнев и заставляет его принять как свершившийся факт установление власти кшатриев при условии, что они всегда будут почитать и охранять брахманов.

Описаниями восьмой аватары — бога Кришны — буквально насыщена «Махабхарата», ей посвящено совершенно необозримое количество памятников древней и средневековой индийской литературы на всех языках страны.

И о Раме и о Кришне я более подробно расскажу ниже, а сейчас закончим перечисление аватар.

Будда — девятая аватара — был включен, по общему мнению, в пантеон индуизма для того, чтобы принять в лоно этой религии реформаторское, во многом антибрахманское вероучение буддизма.

А десятой аватаре — Калки, по учению вишнуитов, еще предстоит появиться в этом мире.

Итак, возвратимся к Раме^[18], любимому герою всей Индии, объекту поклонения, воплощенному идеалу царской власти, победителю зла, образцовому сыну, брату, мужу.

Его имя входит в качестве составного элемента в названия многих городов и деревень, в имена людей и священных коров. Словосочетание «рамрам» является приветствием и вместе с тем краткой молитвой, повторяемой много раз на дню по всякому случаю, и клятвой, и божбой. Словосочетание «рамрадж», постоянно встречающееся в газетах и в речах политических деятелей, означает царство справедливости, правильный способ управления государством, мудрую политику и переводится буквально как «царство (правление) Рамы».

Впервые «Песнь о Раме» вошла в литературу в качестве одного из тысяч эпизодов «Махабхараты». Затем этот сюжет был разработан в большую самостоятельную поэму, ставшую в один ряд с «Махабхаратой» в качестве второго великого эпоса Индии. Затем она перепевалась, переводилась и пересказывалась тысячи раз поэтами и сказителями всей страны то целиком, то в отрывках или эпизодах. Образ Рамы — царевича (вероятно, арийского происхождения) североиндийского царства Кошалы, который завоевал в соревновании женихов руку прекрасной Ситы и готовился взойти на трон, но вместо этого попал в изгнание в результате интриги младшей из жен своего отца — возможно, носит исторический характер. Не исключено наличие значительной доли историзма и в рассказе о том, как он собрал войско из народов, в среде которых проводил дни изгнания (они описываются в поэме как народы лесов — обезьяны и медведи), и двинулся с ним на завоевание южной Индии и, по всей видимости, даже Цейлона. Сопротивлявшиеся ему враги рисуются демонами-ракшасами, косматыми, клыкастыми, кровожадными. Их царь по имени Равана (или Раван в более позднем произношении) якобы похитил преданную жену Рамы Ситу и умчал ее на своей воздушной колеснице на золотой остров Ланку в свой город. Ланка — действительно древнее название Цейлона, восстановленное сейчас цейлонцами.

Победив ракшасов и убив Равана, Рама возвратился в свое царство, посадив на трон Ланки брата Равана по имени Вибхйшан, который стал другом Рамы по неизвестным для историков соображениям, но, вполне вероятно, просто предавший своего брата и захвативший власть с помощью вторгшихся на остров врагов — мало ли таких примеров в истории?

Таков костяк сюжета «Рамаяны». В числе ее разных вариантов есть и созданный на юге Индии в среде одного из дравидийских народов — тамилов, в котором положительным героем выступает Раван, возглавивший сопротивление местных народов вторжению войск под предводительством царевича арьев Рамы. Но такая трактовка, даже если она и отражает исторические события, не нашла широкого распространения, так как вишнуизм стал много столетий тому назад одним из двух главных течений в индуизме, и Рама в качестве аватары Вишну не мог считаться отрицательным героем.

Особенно почиталось имя Рамы в эпоху средневекового демократического движения, известного под названием бхакти, т. е. «любви (к богу)», оно развернулось под знаменами вишнуизма, имело явную антифеодальную и антикастовую направленность и способствовало тому, что вишнуизм в своих разных формах распространился, как пламя, в среде самых широких народных масс всех областей Индии.

Каждую осень, в дни праздника Дасеры, в городах и деревнях Индии эпизод за эпизодом играют всю «Рамаяну», а в конце праздника при огромном стечении народа на площадях сжигают огромные чучела ракшасов — самого Равана, его сына и злого брата, не сдававшихся Раме.