- Да не говори. Молокососы только и ждут с раскрытым ртом, когда им в уши нагадят. Собсна, как и мы… как и все в своё время-то…
Эйден рассеянно прислушивался к сухому, резкому голосу, доносящемуся с улицы. Не потому, что ожидал услышать нечто новое или интересное. Просто пока дядя болтал с приятелем на крыльце – можно было передохнуть. Мешки с зерном он уже перетаскал, а браться за мешки с мукой до обеда жутко не хотелось. Они были заметно тяжелее, да и выпачкаться ещё больше – значило снова тратить время на всякие умывания.
- Ну, все да не все, - медленно и скрипуче возражал Шанек, старый аптекарь из Кролдэма, ближайшего городка. – Я-то головой работать выучился задолго до того, как с неё волосы опали. Да и ты, насколько помнится, если глупости и творил – так ведь не отходя далеко от дома.
- То что ты, старый леммасин, глупостями зовёшь – в Бирне по-другому именовать принято, - сухое ворчание звучало куда добродушнее, чем обычно. – Я ведь с этой самой мельницы по суррайским собакам стрелы пускал, да на этой лестнице стоя отбивался. Благо тогда силы в руках хватало…
- Да и дури в башке тожеть, - насмешливое скрипение то и дело прерывало мельника, провоцируя новый взрыв бурного, но не злого ворчания.
Эйден полулежал на плотных мешках зерна, рассеянно слушал и ждал обеда. Засученные во время работы рукава свободной рубахи открывали толстые, развитые предплечья. Лениво отряхивая с них вездесущую мучную пыль - он размышлял о силе, которую так часто вспоминал дядя. О той, что кому-то хватало на отражение неприятеля, а кому-то – на бесконечное таскание опостылевших мешков.
- Подтрунивай сколько влезет, пенёк ехидный. Но хорошая часть Кролдэма, горячие и не слишком разумные парни, кривой колонной стоят в очереди на вербовку. Не свои дома оборонять хотят, а к далеким соседям ломиться. И все эти вопли про встречу на пороге – тьфу! Россказни для бездельников.
- Ну, так не только молодёжь собирают, - цинично поскрипывал аптекарь. – Оно и великовозрастных обормотов прилично набежало. В основном бродяги пришлые, подозрительные весьма. Пусть себе идут, с такими же страховидлами лбами сшибаться. Хоть честных людей нервировать перестанут…
- Ага, че-е-естных, - протянул мельник. – Но как бы там ни было – всех ведь дурят. Всех обманывают. На том знать играет, что не понятно простому мужику… Одним пока, а другие просто ущербные, уж и не поймут видать. – Лёгкая житейская досада в сухом голосе перетекла куда-то глубже, обрастая назидательными нотками. -Нечего свою долю по свету искать, она всегда здесь, всегда рядом. А если и не устраивает что – обожди. Человек ко всему привыкает. Потерпел немного, а уже и не надо никуда.
Сквознячок, пахнущий сырой, разогретой солнцем землей, затянул в прохладную мельницу длинную паутинку. Пролетев несколько шагов от входа, она мягкой шелковой нитью осела на пыльном кулаке. Сквозь полусомкнутые веки наблюдая за паучком, черной точкой бегущим по мозолистой ладони, Эйден успел удивиться – куда это малыш летел, да ещё сейчас, по весне. И провалился в сон. Разбудивший его подзатыльник был лёгким и необидным. Как всегда.
- Дрыхнешь, холтура? Есть иди, до вечера ещё работы тьма. Оголодаешь – мешком придавит.
Оголодать ему и правда не давали. Кормили просто, но обильно. Как всегда. А вот выплатить жалованье авансом, дней на десять раньше срока, дядя отказался. Мотивировав это тем, что отлично знает, куда пойдут деньги. Эйден, и обычно-то парень румяный, краснел, вспоминая об этом. Возвращаясь с другого конца деревни, куда был послан договариваться о помоле, он шёл через местный базарчик, пестрящий разнообразием лотков, прилавков и лавочек. Затхлый запах прошлогодних овощей мешался с кислым духом солений и непередаваемым ароматом бойни. Все это, вместе с крикливой многоголосицей торговцев, покупателей, живой птицы и полуживой скотины – создавало практически осязаемую атмосферу изобилия. Не торопясь к любимым мешкам с мукой, Эйден рассматривал здоровую свиную голову, когда его внимание привлек гнусавый, неприятный голос.
- Да эти деревенщины ещё и не на такое готовы, - вещал мосластый тип, явно не из здешних, своему спутнику. – Уж по всей округе жужжат. В Кролдэме в очередь выстроились, готовы за двенадцать обрезков в месяц оголодавшим воякам Хертсема жопу подставлять. Как жадные портовые девки моряков – так они врага ждут.
- И ждёт их то же, что шлюх. Ходьба в раскаряку, да разбитая рожа, - осклабился второй.
- Крикливые доходяги, - буркнул себе под нос Эйден, проходя мимо. Не слишком громко, чтобы не услышали.
Стараясь не думать, что двенадцать серебряных тейлов, или обрезков, как их именовали в народе за часто обрезаемые края, на мельнице он мог заработать месяца за четыре. В лучшем случае. А ведь по слухам – солдатам ещё и щедро накидывали за каждый бой. При этом кареглазая Кэндис, недавно появившаяся в местном трактире “Под головой лося”, получала аж по два тейла за ночь. Хоть с него и взяла только один. В глазах молодого парня появился масляный блеск. А при мысли о тумаках, отвешенных мерзкому заезжему торгашу, посмевшему поднять на девушку грязные ручонки - блеск неуловимо преобразился в задорный огонёк.
Пожалуй, загляну вечерком в трактир. Просто так. Пары медяков как раз хватит на кружку пива, да миску чего попроще… Черт с ними, с мешками. Своя доля всегда рядом, не устраивает что – просто обожди. Чуть потерпишь, а уже и не надо никуда. Не помню, где слышал, но сказано верно.
Эйден тряхнул головой, с трудом отрывая взгляд от размытой темной спирали, закручивающейся к чёрному провалу рисованного зрачка. Быстро собрав свой нехитрый скарб - он вышел из пещеры, хотя ещё толком не рассвело. Трёх дней отдыха было более чем достаточно, да и нога уже не так беспокоила. На нем ведь всё заживало, как на собаке.
Невысокие, но крутые холмы вынуждали петлять из стороны в сторону. Тут и там светлели их крошащиеся известняковые бока, совершенно лишённые растительности, будто залысины на старческом лбу. Несмотря на дождь, ливший почти всю ночь, ветер гнал пыль и сухие листья по маленьким ущельям, наполняя округу живым невнятным шёпотом. Бледные пучки пожелтевшей травы щетинились мертвыми стеблями. Только низкий неприхотливый кустарник, формой напоминавший пасущихся овец, разбавлял зеленью обветренные склоны. Всё казалось смутно знакомым. Эти затерянные в лесах Мидуэя холмы – походили на те самые, Колючие холмы Уилфолка. Только спустя сотни и тысячи лет, успевшие сменить огромные секвойи на чахлые кусты и медленно рассыпающиеся каменной крошкой. Как будто он шёл слишком долго, да ещё и сбился с пути.
Ну нет… Я всегда держу направление. Всегда.
Словно услышав его мысли - где-то неподалеку насмешливо закричала ворона. Неестественные, резкие крики только подчёркивали царящее здесь запустенье. На пути стали чаще попадаться невысокие каменные колонны, покрытые глубокими горизонтальными бороздами. Иссечённые ветром будто мечом, они походили на древние надгробия, выставленные рядами на огромных курганах. Взойдя на очередной такой холм – Эйден с удовлетворением отметил, что до новой границы леса не так далеко. Ведь даже увядающий - он был наполнен жизнью, в отличие от седой холмистой пустоши.
- А-а… Тварь зубатая! Да чтоб…
Эйден аж присел от неожиданности. Порывистый ветер, донесший далекий крик, снова изменил направление. Кое-как скатившись по склону, поросшему сухой травой, растерянный парень замер, не зная, как поступить.
- А-а сгинь! Пропади! Ёп…
Крики явно доносились из леса. Заходя по широкой дуге, Эйден слышал всё лучше и лучше. Вероятно, крикун был один. И судя по невнятной ругани, прерываемой громким треском, отбивался от кого-то вонючего, грязного и злобного. Любопытство гнало в одну сторону, страх тянул в другую. Любопытство, как водится, победило. Но ненадолго. Пробираясь через густой кустарник, Эйден недооценил слух существа, уже несколько минут поносимого последними словами. Ещё не успев толком рассмотреть в чём же дело, он уловил мгновение странной, настораживающей тишины. И почти сразу почувствовал мягкую глубокую дрожь глинистой почвы. Тяжёлый топот приближался, ветки трещали, охрипший мужик что-то орал. Времени раздумывать не было, и Эйден просто метнулся в сторону, припадая на одно колено и тараща глаза на звук. За три удара бешено колотящегося сердца он успел мысленно проклясть всё на свете… Мимо пронеслось огромное, мощное тело, проламывая широкую тропу в густом подлеске. Пролетев с дюжину шагов вперёд – лось развернулся и, мотнув головой, кинулся обратно. Снова затрещало. Не помня себя от страха, Эйден чудом успел нырнуть за стройный клён, уходя от острых раздвоенных копыт. Широченные ветвистые рога сохатого гулко ударили о дерево. Яркое золото резных листьев закружилось в воздухе.
