Степенно вышагивая в новых, подкованных сапогах почти до колен, Эйден удивлялся, насколько лёгкими ощущаются ноги. Приходилось прикладывать усилия, чтобы не задирать их слишком высоко. Старые, тяжёлые сапоги из свиной кожи, снятые давным-давно с мёртвого сослуживца, он отдал нищему на базаре. Шерстяную жилетку, потёртую холщовую куртку, что когда-то укоротил на бинты, и почти всю прочую одежду – он раздал там же. Проходя мимо железного ряда, Эйден остановился у лотка с ножами, кинжалами и стилетами. С удовольствием отметил, что торговец, неприятный щербатый тип, смотрит на него не так, как наверняка смотрел бы раньше. Он по-прежнему не любил оружие, но снова вспомнил Аспена, его слова о исправном инструменте…

Тёмный нож двенадцати дюймов, с едва различимыми узорами слоев разной стали, имел довольно узкий, восьмидюймовый клинок, с фальшлезвием на одну треть длины по обуху, ухватистую рукоять из чёрного дуба, пропитанную незнакомым Эйдену маслом, и крепкую гарду с мелкой посеребренной чеканкой, закрывающую полудугой указательный и средний пальцы. На небольшом остроконечном навершии, чуть загнутом, обеспечивающим более надёжный хват, были своеобразные, смутно знакомые насечки.

- Шляпка на жёлуде, - хрипловато пояснил торговец, - дуб же, ну. Рукоять – вроде ветвь, навершие – жёлудь. Похоже ж, ну!

Эйден наклонил голову. Перед глазами на секунду мелькнула сойка, с жёлудем в маленьком клюве. Он кивнул щербатому, соглашаясь. Было действительно похоже.

Маленькая веснушчатая девушка, хохоча и повизгивая, пронеслась мимо Аспена шуршащим ураганом пышных юбок. При этом закрывая руками маленькую голую грудь. За ней, гогоча и улыбаясь много шире, протопал долговязый детина, держащий в мосластой пятерне корсет прелестницы. Маг огляделся, повёл носом, втягивая ароматы духов, курящихся благовоний, пролитого вина и пота. Это был не лучший бордель, что ему приходилось видеть. Но и не худший, это уж точно. Среди вполне обычной грубости местной архитектуры, тяжёлых деревянных брусьев, кирпичных колонн и неоштукатуренных стен – виднелись выразительные яркие акценты. Картины в массивных рамах, огромная люстра из хрусталя и позеленевшей, патинированной бронзы, витые подсвечники, заляпанные свечным салом потёртые диваны, в синей, очень дорогой когда-то обивке…

Аспен любил играть в кости. Простота и незатейливость совсем не отдавали примитивом, ведь правила – вовсе не суть игры. Удача, случай, судьба, рок, окрыляющая радость или готовое раздавить отчаяние… Жадность, алчность, отвага или благородство… Все грани человеческой жизни умещались в потёртых гранях двух кубиков. Играя в кости коротали время, наживали и проматывали состояния, влезали в долговую петлю и дерзко вырывались из нищеты. И заводили новые знакомства, разумеется.

- Один и шесть. Каково, а?! – Он провёл тыльной стороной ладони по бороде, отчеканив стаканчиком о стол.

- Не много. И не мало, - флегматично протянул толстяк с мощными руками, берясь за стакан. – Не волнуйся, Аспен, когда оставлю тебя без порток – подарю девочку. В утешение. На всю ночь. – Он ловко подобрал со стола кости, резко крутанув перевёрнутым стаканчиком. Потряс, заревев громко и довольно, словно был уверен в своей победе.

- Небось надеялся, что я расчувствуюсь, да сам тебе двух куплю? – ехидно предположил маг, видя, что выпала четвёрка и двойка. – Но я не так щедр, увы. Максимум чем утешу – кружкой эля. Самого дешёвого.

Он сгрёб кучку серебра ближе к себе, чуть щуря глаза и улыбаясь. Раос, так звали толстяка, скорчил нарочито жалостливую мину. А потом расхохотался, плюясь и всхрапывая, стуча по столу тяжёлым кулаком. Он знал Аспена. И сейчас пил его вино. И не только он. Маг щедро угощал всю компанию, включавшую в себя семерых наёмников и трёх или четырёх шлюх.

- Ну сколько можно? Это всё его проклятое колдунство! Зуб даю, мужик волшебствует и не краснеет! – Раос сделал вид, что поднимается из-за стола с максимально грозным видом.

- Надумаешь драться – уши отрежу, - Аспен положил руку на оголовье меча, опирающегося о стену сбоку от него. – А то и вовсе обижусь и уйду. Станешь сам свою коросту зализывать.

Толстяк снова скорчил жалостливую рожу, разочарованно ухнувшись в кресло.

- Ну зализывать, допустим, всё равно Соне, - хмыкнул он, почесывая промежность. – Да и на мечах я бы тебя располовинил. Но вот обидеть – никак не можно. Хрен с ними, с деньгами, хитрое ты шаманьё. Напомни снова, как там твоя штука замечательно действует.

- Да что говорить, всё равно снова и не поверишь. Чувствуешь, что камень горячий?

- Тёпленький, - неуверенно согласился Раос, потирая между пальцами маленький белый куб с коричневыми прожилками. – А обычно мрамор холодный.

- Это не мрамор, только похож. Так вот, это не просто тепло, сейчас он наполнен энергией, убивающей всё живое. Не волнуйтесь, дамы, - Аспен тактично успокоил полную брюнетку с распущенными волосами, чтобы не обращаться напрямую к усатому наёмнику, явно опасливо косящемуся на артефакт. – Мощь ауры не так велика, чтобы навредить людям. Мы слишком сильные, слишком крупные. Особенно этот.

Раос согласно закивал, щеря большие жёлтые зубы.

- Струпья и язвы, беспокоящие нашего доблестного командира, - продолжал маг, переводя глаза с одного наёмника на другого, - вызваны вредоносными существами. Такими крошечными, что глазом их не увидеть. Они, как клопы с блохами в старом матрасе. А это тепло, этот жар, проникающий сквозь их невесомые тельца, иссушает и убивает не хуже привычной прожарки тюремных нар. Только вместо пучков горящей соломы удобный, не способный повредить человеку предмет.

- Предмет, похожий на игральную кость… - задумчиво протянул толстяк, вглядываясь в коричневые прожилки куба.

- Вдохновлялся игрой, - с улыбкой признался Аспен, ласково глядя на брюнетку, теребящую прядь волос и не решающуюся что-то сказать.

- Ой, нет. – Она смущенно замахала руками, как бы отказываясь говорить. – Не моего ума дело и не понять мне всего. И ладно, не нужно оно значит. – Спохватившись, брюнетка стала обходить наёмников с кувшином вина, доливая в разномастные рога, кружки и кубки.

Доливая Аспену, взглянула живо и весело, силясь не растягивать в слишком широкой улыбке пухлые губы.

- Сколько возьмёшь за него? Не думай, я не торгуюсь. И не сомневаюсь. – Раос снова почесал в промежности. - За тобой ещё с Боргранда репутация путёвого ворожея.

- Подарок. В благодарность за информацию, содействие и приятную компанию. Но об этом чуть позже, когда все тейлы из твоих карманов окончательно перекочуют в мои, - проговорил маг быстро, намеренно откладывая серьёзный разговор. – Да и, почти как пучки горящей соломы, он недолговечен. Будет действовать около двух-трех недель, этого как раз должно хватить для лечения твоего недуга, а потом остынет. Останется чисто-белый камешек, на память, так сказать. Но оставим уже всё это. Хочу большой и шумной игры.

Наёмники подхватили одобрительным гулом.

- Хочу вина и удачи, чтоб тебя! – максимально шумно согласился Раос, шлёпнув пониже спины стоящую рядом девушку. – И не боись, мои карманы глубоки! Так глубоки, что вместят не только твою звенящую горстку, но и годовое жалованье всех этих господ!

В зале загремели придвигаемые стулья. На стол одна за другой опускались горсти и столбики монет, явно трофейные драгоценности и нетерпеливые, привыкшие к риску руки.

Спустя много часов, бредя по тёмным ночным улицам Лидхема, Аспен задумчиво поглаживал массивное оголовье своего меча. Покачиваясь на подвесе в такт ходьбе, меч чуть топорщил плащ сзади. Металл приятно холодил горячую ладонь. Небольшой жар, не слишком беспокоящий мага, был вызван приёмом особого зелья, противоядия от различных дурманящих средств, что ему пришлось испробовать за игрой. Отказываться от вина, трубки или ещё чего, в тех обстоятельствах было бы просто невежливо. Расположение разномастных кондотьеров, до возобновления компании державших свои отряды здесь, было слишком важно. Связи, информация, рекомендации для дальнейших знакомств… Аспен не сидел сложа руки. Он шёл к своей цели уверенным, широким шагом. Даже сейчас, неспешно бредя по тёмным ночным улицам Лидхема.