– Mea culpa. Ныне нам ниспослана на обед, жареная на углях зайчатина.

Адуи с какой – то детской нерешительностью подошел и взвалил на плечо тушку, умершего загадочным образом зайца. Он стоял и изучающее вглядывался в девушку. Не по-летнему прохладный ветер, развивал крылья – полы ее плаща, трепал волосы.  Nэин совершала движения, будто старательно стряхивала пыль с ладони.

– Ты и человека, так можешь? – спросил Адуи, покосившись на тушку рогатика, на своем плече.

– Нет, на обед я людей не убиваю, – сложив руки на груди, ответила Nэин, интонация ее голоса была серьезна и она не улыбалась, но в прищуре ее глаз обозначилось, что она просто забавляется.  Nэин отошла к сильно искривлённой березе, что застыла в вечном, низком поклоне, на краю поляны, покидая место где, так неожиданно застала смерть рогатика.

– Эта тушка, хоть съедобна после этой, твоей магии? – крикнул Тоиракси, так и не двигаясь с места.

Nэин, ответила не оборачиваясь на него, – Съедобен, я просто остановила навсегда, его сердце.

Добившись этого пугающего ответа, двинулся за ней, на ходу поправляя поудобнее не маловесную тушку зайца на плече.

___________________

Это лето, было неимоверно изменчиво, как настроение стервозной, юной девы, то на день раскалится до зноя, то на несколько дней повеет прохладой стареющей осени. Этот день из тех, что проходят в прохладе. Солнце выглядывало, редкий раз из – за туч, ловя момент, щедро одаривало своим теплом, но все это тепло уносил, изначально суровый, по рождению своему, холодный северный ветер. Верхняя часть сферы – Купол, этим летом, сиял ярче, заметно ярче. Адуи жмурясь посмотрел на него. Купол удивлял своими свойствами, в выси небес, он сиял разводами, постоянно искажающихся, цветных полос, а в близи он был почти незрим, лишь легкое марево. Но для всего живого он был непреодолим, ни выйти, ни проникнуть извне. Можно было если не оказывать сильного воздействия на пелену сферы и без ускорения, войти в пелену, но по ту сторону выйдет, лишь масса первоначальных веществ, не живая материя. Сфера, строго хранила свое внутреннее пространство. Лишь ветер и дождь, облака и дым не ведали границ, – свободные как всегда. Не одно поколение ученых изучало свойства и природу сферы. Были предприняты попытки измерить и подсчитать площадь внутрисферного пространства, магистры Готера утверждают, что она приблизительно 555 тысяч квадратных километров. Выясняя площадь их мира, созданного пространством сферы, ученая братия подвергалась огромному количеству опасностей, преодолела ни мало сложностей и препятствий. Две, а может больше, группы ученых, сгинуло без вести, предпринимая попытки, произвести замеры, следуя от восточной границы до западной. Потратив много времени и еще больше усилий сумели, все же произвести все измерения и с полученными результатами возвратиться. С измерениями от северной границы до южной границы, возникли еще больше трудностей. Пожираемые дикими тварями, убиваемые разбойниками, врагами Готера, посылаемые раз за разом группы ученых, все – таки совершили этот подвиг, во имя науки. Полученные цифры подтверждали, что площадь их мира имеет форму круга. Эти результаты совпадали со сведеньями об их мире унаследованными от предков, что жили еще во времена становления.

В Новейшей эпохе многие знания и технологии прошедшей эры были утеряны, да и многое, что описывалось в еще сохранившихся книгах тех времен уже либо не поддавалось разумению, либо не имело значимости в условиях Новейшей эпохи. Например, встречаются средь, того малого количества дошедших до нынешних времен древних книг, хоть и в плачевном состоянии, разрушаемые немилосердным временем, встречалась средь них книга носящая название «Самоучитель. Персональный компьютер». Текст ее сложно – читаем, смысл малопонятен, а порой вообще не понятен.

В хранилищах сохранялись предметы прошлого, артефакты превосходящие технически современные возможности. Утеряны способы и навыки получения многих материалов и веществ, известные в утраченном прошлом. Пережитые катаклизмы и упадок, пагубно сказалось на цивилизации человечества. Сократился мир, сократились возможности человечества.

Плавно размышления его, перешли к вопросу, как велико внешнее пространство, имеет ли оно свои границы или безгранично? А если есть границы то, как велик, тот мир?

Конечно, у ученых и у элиты Готера были кой-какие знания о Внешнем мире, унаследованные от древних, но эти знания были только для этого ограниченного круга избранных, остальная масса людей ничегошеньки не знала, разве, что из детских сказок и мифов о древнем мире. В них говорилось, что мир до Гнева Дуара, был велик и были в нем великие озера – что были, так велики, противоположных берегов не увидеть, на лодке по прямой можно плыть и плыть, а берега все не будет. Горы там, были так высоки, что подпирали небо. И жило великое множество людей. Было много племен, и были они разного обличия, и говорило, каждое племя по своему, на своем языке. И умели люди летать по небу, по долгу плавать под водой. Поворачивали реки вспять, превращали горы в равнины, а равнины в горы. И казалось не было ничего в мире сильней и могущественней людей. Но прогневали люди Дуара. И воцарились смерть и болезни, природа восстала против человека. И отнял Дуар Большой мир у людей, оставив во Внутрисферном мире в живых лишь тех, кто в меньшей степени полнил и клонил Багровую чашу гнева, что переполнившись, опрокинулась на головы грешных. Но и в этот мир проникло скверное семя, давшее гнилое потомство.

Никто и никогда, не наблюдал в Новейшей эре, проявления жизни за пределами сферы. Там так же, как и Внутрисферном мире по весне и летом росла трава, распускались кусты и деревья, при наступлении холодов так же, просторы укрывались снегом, но ни людей, ни птиц, ни животных не видели никогда.

Адуи сидел у нагорающей кучи углей, ободрав рогатика, разделывал его мечом. По правде сказать, расправляться с тушкой мечом, было несподручно, но выбора не было, приходилось обходиться тем, что есть.

Для привала на отдых и готовку, столь жадно – желанной для изголодавшихся организмов пищи, выбрали место в березовой рощице, с тонкими стройными деревцами, тянущимися кудрявыми кронами ввысь небес, поближе к солнцу. Главным достоинством для остановившихся там, было не красота места, хотя и это ценилось, а наличие в этой рощице, родника. Вода была, такая студеная, что от нее ныли зубы и, перехватывало дыхание, но измученным с утра жаждой путникам, она была как божественный нектар жизни. Нанизывая небольшие кусочки, сырого мяса, на обструганные мечом веточки, спросил у Nэин, прерывая затянувшееся молчание, хотя и был Адуи, вследствие пережитых им событий и условий жизни, молчалив, но Nэин оказалась еще более молчалива.

– Nэин, ты иногда произносишь слова, фразы непонятные, незнакомые, что это какие – то заклинания?

Nэин сидела, вонзив сталь серых глаз ввысь, рассматривая там толи переливы пузыря – Сферы, толи сквозь него, вглядывалась в бездну небес. Nэин взглянула на него, Адуи заглянул в ее глаза и было в них, столько высокой тоски и светлой печали, что невольно защемило сердце, но через миг все это в ее глазах рассеялось, оставив серый туман равнодушных глаз.

Адуи собрался повторить свой вопрос, но девушка жестом руки, остановила его, ответив, – Это латынь.

– Латынь, – повторил он за ней, припоминая, что он мог, когда либо слышать или читать об этом. Вспомнил, что многие буквы латинского алфавита использовались в математических формулах. Во времена его учебы он учил этот алфавит, но латинский язык не изучали. Это был древний, очень древний язык, кто и когда на нем говорил, он не знал и как – то не задумывался над этим до этого.

– И кто же говорил на этом языке? Латыняне?

Nэин усмехнулась, уголки ее губ дрогнули в мимолетной улыбке, – Нет. Это язык одних из древних, живших в весьма древние времена. Уже в прошлой эре этот язык считался, мертвым языком.

– Откуда ты его знаешь?

Nэин не ответила на заданный вопрос, переводя разговор на другую тему, – Скоро пойдет дождь, давай-ка поторопимся с обедом, пока дождь не начал заливать жар углей.