– И что с тобой случилось? Сам расскажешь или мне копаться? – участливо спросила Серафима.

– Я потерял доступ к имени… – растерянно признался Акакий.

– … и, следовательно, потерял работу, цель и желание жить… – закончила вместо него Серафима.

– Да, – вздохнул мужчина и развел руками, выкинув то, что держал.

– Почему тебя не идентифицировали до сих пор?

– Имя заблокировано, старая личность стёрта.

– И теперь тебя нет ни в каких базах. Так?

– Да, – подтвердил Акакий.

– Слушай, меня ждет такси, потом все расскажешь! У меня есть дело. Надо разобраться! Поможешь?

– Спрашиваешь!

Надежда на работу дала Акакию стимул к жизни, и нежелание жить почти улетучилось. Это был самый легкий кейс в опыте Глафиры.

– Какой процент отказов в работе? – поинтересовалась Серафима.

– Пять, – гордо отрапортовал Акакий.

– Ты был хорош! – оценила Глафира мастерство встреченного коллеги. – Бегать еще умеешь?

– А то…

– Тогда погнали до такси?

С трудом, но Серафиме удалось втиснуть Акакия в такси, пообещав водителю две, три, потом пять такс. На пяти сошлись.

В машине молчали. Говорить о прекрасном – не было общих тем, а говорить о профессиональном при посторонних было запрещено и небезопасно.

– Серафима, которая, кажется, не совсем Серафима, – улыбнувшись начал Акакий при подъезде к городу, – у тебя есть денег на хороший отель?

– Есть, – ответила Серафима, не понимая, почему человек, который пять минут назад рылся в помойке, об этом спрашивает.

– И ты в него едешь?

– И мы в него едем, – обозначила свое намерение Глафира, не сомневаясь ни на йоту.

– Я не хочу. Обычный, простой хостел меня устроит, – заявил вдруг бомж.

– Почему?

– Так надо. Не спорь. Я лучше знаю, – отрывисто проговорил Акакий.

– Хорошо, как скажешь… – не стала спорить Серафима, понимая, что уговаривать коллегу не было никакого смысла.

– Ты не спросишь, почему ты кажешься не совсем Серафимой? – спросил Акакий, когда они вышли из такси.

– У каждого свои представления об именах, – спокойно ответила Серафима.

– Тебе надо сменить имидж. Ты выглядишь не как Серафима…

– Знаток женских имиджей? – ухмыльнулась Серафима.

– А то! Я знаешь, сколько всего возле мусорки насмотрелся? – оскалился Акакий.

– Я могу тебя оставить одного? Никаких подвохов от коллеги? – уточнила Серафима, направляясь к банкомату.

– После рукопожатия-то? Ты ж меня теперь не бросишь, – ухмыльнулся Акакий. – А сам я от тебя не сбегу, не враг я себе.

– Отлично! Тебе полчаса хватит привести себя в порядок?

– Полтора, и я весь твой, – как-то слишком бойко для человека, живущего на улице, отрапортовал Акакий.

– Хорошо. Я тоже найду себе пристанище и приведу себя, как ты просишь, в соответствие со своим именем, – улыбнулась Серафима. – Встретимся в центре, в Ирландском пабе на Арбате. Договорились?

– Почему там? – удивился Акакий.

– Нужен клиент, нам с тобой нужны деньги, хочу какого-нибудь забубённого найти, чтобы сразу тыщенку отвалили…

– Не боишься не справиться? – прищурившись, внимательно посмотрел в глаза Серафиме Акакий, изучая.

– Так ты ж не идентифицированный! Поможешь?

– А то! Классно у тебя башка варит! В паре поработаем?

– Да, – теперь настала очередь Серафимы внимательно всмотреться в коллегу, чтобы попытаться оценить серьезность его намерений.

– Как Бонни и Клайд? – уточнил Акакий.

– Ну тебя! – рассмеялась Серафима. – Вспомни кого-нибудь, кого не вздернули на рее!

Серафима сняла с кредитки сто тысяч и отдала Акакию. Волноваться не было причин, она знала, кто с ней рядом. Сменила такси и помчалась обустраивать свою новую жизнь.

– Слушай новости, подруга! – раздался голос Анфисы в телефоне с какого-то левого номера. – Психиатра у француженки было три. Что слишком много для такой мадам. Диагноз обыкновенный: депрессия. Ни тебе шизы, ни манечки. Обыкновенная депрессушница. Ни крутых родителей, ни другой родни. Обычная психушка. Почему три? Главврач не смог объяснить! Приходили – показывали удостоверение ведомственных врачей и лечили. Опер обойдет всех и попытается хоть что-нибудь выяснить. Но на хорошие для тебя новости не надеется.

Да. К твоему дому она подходила с телефоном в руках, значит, как ты правильно решила, ее кто-то вел и направлял. Ничего не помнит, ничего не знает. Ни про психиатров, ни о чем была речь на сеансах.

Чела, который был в аварии, забрала наша Безопасность. Вестей пока нет, ничего не говорят.

– Спасибо, родная! – отозвалась Серафима, осознавая, что новостей из обычных источников вряд ли удастся добыть. Надо было ждать, что скажет Безопасность Скорой…

– Ты куда? – полюбопытствовала Анфиса и тут же сама и опомнилась: – Ах, не спрашиваю, не спрашиваю… Звони, если что, хотя бы…

– Спасибо, дорогая! – отключилась Серафима.

«Надо имидж сменить, Акакий прав, не похожа я на Серафиму. Блин, а ему надо имя сменить! Что ж оно неудобное-то такое?»

Серафима зашла в магазин и полностью поменяла весь свой гардероб.

«Теперь то, что надо!» – довольно посмотрела она на себя в зеркало, откуда на нее изучающе поглядывала женщина средних лет в качественном деловом костюме.

«Осталось только причесаться и нарисовать лицо, – подмигнула она себе. – И получится почти красотка!»

Ровно через полтора часа после расставания с Акакием она сидела в пабе, ожидая своего нового, то есть первого напарника. Хотя напарников в их деле невозможно было иметь в принципе, но слово в нынешней ситуации звучало как-то оптимистично и вселяло надежду, что она не одна.

Люди входили и выскакивали на улицу курить, создавая оживленное движение у дверей. Краем глаза присматривая за всеми, Серафима не столько ждала напарника, сколько искала клиента. Ей в такси почему-то пришло в голову, что ирландцы в России точно живут не очень радостно, и в паб кто-нибудь должен был заглянуть на грани отчаяния!

Уверенной походкой в зал вошел одетый по последней московской моде идеально подстриженный и гладко выбритый человек лет пятидесяти.

«В такого можно было бы и влюбиться», – подумала Серафима и, вздохнув, перевела взгляд, чтобы не думать о том, о чем думать сейчас было не вариант.

Человек ухмыльнулся и, пройдя сквозь весь зал, подошел к Серафиме.

– Ангелий, – представился он, протянув руку для пожатия.

Серафима взяла его руку и, прыснув, не смогла проронить ни слова. И от имени, и от того, каков он, этот ее бомж, теперь…

– Я подумал, что Акакий тебе не выговорить, и решил сменить имя, раз уж я все равно не идентифицирован. Какая разница под каким именем ходить…

– И решил назваться: Просто Ангел, скрыв за греческим суть имени! Конечно, что нам скромным стоит!

Серафима была в нокауте. Узнать в этом франте бомжа было так же нереально, как день в ночи.

– Кстати, возвращаю тебе твои сто тысяч. Спасибо!

Новоявленный Ангел положил на стол пачку новехоньких купюр.

Серафима, кивнув, забрала деньги.

– Может, сменим имя-то? Как я тебе через всю улицу буду кричать? Ангел, лети ко мне срочно? Меня в психушку упекут! – рассмеялась Серафима.

– А ты кричи шепотом: Ангел, иди ко мне срочно! – прошептал на ухо Серафиме бывший Акакий.

– Так, стоп! Я думаю, что ты знаешь, что не влюбиться в тебя такого крайне сложно, а у нас работа! Не приближайся ко мне ближе, чем на полметра. Пожалуйста! – взмолилась Серафима.

– Тогда оставляем Ангел! – решительно произнес Акакий и заказал воды.

– Нет! – застонала Серафима. – Ты сейчас не можешь работать на Скорую, давай возьмем обычное имя, чтобы люди не оглядывались, пожалуйста!

– Ладно! Какое тебе нравится? Выбирай! – разрешил, улыбаясь, Акакий.

– Артем? – просительно посмотрела на Акакия Серафима.

– Хорошо, – внимательно, но коротко взглянув на Серафиму, согласился мужчина. – Пусть будет Артем!