Глафира попала в самую точку. Очень хотелось уже закончить всю эту бодягу и свалить туда, где уже всё совсем по-другому! Он почти нарывался. Лез в самые опасные и сложные случаи. Нет, не в надежде заразиться и помереть, а так: вдруг зацепит шрапнелью и сразу насмерть!

Но каждый раз, словно по тем самым молитвам страждущих, о которых была речь в эпиграфе, его проносило безболезненно мимо, без царапинки!

– Я не знаю, Глаш! Я устал! – почему-то обмяк Сергей и разрешил себе открыться. – Я безумно устал от этой гонки, от этих капризных больных и их родственников, которые решают, что я Господь Бог и должен их спасать. А я, Глаш, не Он! Я не умею всех! Я умею только тех, кому Он даёт еще один шанс… Ну, или тех, за кого, по всей видимости, Его просят…

Лицо Сергея невольно отразило всю гамму его страданий, он погрузился в них и замолчал.

– Ты знаешь, – через несколько минут вывела ситуацию из оцепенения Глафира, – я видела в своей жизни гинеколога, которая жаловалась, что переболела всеми болезнями пациенток. Знаешь, почему с ней так было?

– Почему? – совсем безучастно, только чтобы не показаться бестактным человеку, на которого только что вылил свою боль, откликнулся Сергей.

– Потому что она решила, что она может всё! А ты еще жив. Знаешь, почему?

– Почему? – ухмыльнулся Сергей.

– Потому что ты не решаешь, кому здесь остаться, а кому уходить! Не берешь на себя ношу этого решения! Просто честно делаешь свою работу.

– Но я устал уже! – болезненно поморщился Сергей.

– Ты устал не от работы! Ты устал от непонимания! Тебе стало казаться это всё бессмысленным. Ты знаешь, предельно ясно знаешь, что, спасая старушку, ты только даришь ей несколько дней или месяцев. Но это не то знание, которое помогает жить! На самом деле ты даришь их сердцам возможность благодарить. Пусть не Бога, пусть человека, доктора, но благодарить, а не ненавидеть! Хотя бы одного! – грустно вздохнула Глафира. – И это для них как луч света в темном царстве...

– Вот реально к каждому я за этим приезжаю?! Ты бредишь! – усмехнулся Сергей.

– Нет, это один из вариантов… Скорая – это всегда переломный момент, распутье, выбор пути: по какой дорожке душа направится дальше! К тем, кому пора, скорая не успевает, она не нужна. Скорая – это еще один шанс. Через тебя дается людям шанс изменить свою жизнь и здесь, и там…

– А ты? – смутившись от таких сравнений и дифирамбов, спросил Сергей.

– Что я?

– О чем ты хотела поговорить? Какая помощь нужна тебе?

– Ты мне уже помог! Поговорив с тобой, я ответила себе на свои вопросы! – уверенно произнесла Глафира.

– То есть? – опешил Сергей.

– Помогая кому-то, ты всегда помогаешь себе. Люди говорят, что у Бога нет рук, кроме человеческих. Они хотят сказать, что Богу нужны наши добрые дела? Реально? Бог ни в чем не нуждается! Наши добрые дела нужны только нам самим.

– То есть я, по твоим словам, волен помогать людям, а могу и не лечить!

– Конечно, можешь! Это твой личный выбор. Но не выполнив своего предназначения, ты уйдешь отсюда неполным! И шальная шрапнель по собственному желанию нарушит узор ковра Жизни, который сочиняет и ткёт совсем другой!

«Откуда она знает про шрапнель?» – пронеслось в голове Сергея.

– Дебильная советская фраза: «Незаменимых нет»! – продолжала говорить Глафира. – Все люди не взаимозаменяемы. Ты приезжаешь только к тем пациентам, которым только ты можешь помочь, и никто другой. Этим и прекрасен узор этой Жизни!

Никогда не видел машинную вышивку? Всё красиво, но у машин иногда случаются сбои, и на этом месте получается длинная нить одного цвета или нескольких цветов, а потом узор продолжается… Так же и с теми, кто решает закончить жить раньше срока. Узор сбоит. И судьбы тех, кто рядом, идут на излом. А от тебя слишком много жизней зависит… Да, их, возможно, спасет кто-то другой, но их еще надо вплести в эту жизнь другого… А кого-то этот другой спасти не сможет, проглядев детали, которые замечать умеешь только ты… И так каждый раз в каждом конкретном случае.

Посмотрев внимательно на женщину, Сергей подметил что-то такое неуловимое, что, на мгновение показалось, не смог бы забыть теперь никогда, и в тот же миг понимая, что никогда этого не сможет вспомнить потом!

Слишком какая-то обычная: не выделить из толпы, не оглядываясь, пройти мимо, но чем-то уже такая родная, что хотелось зажмуриться и, забрав себе в охапку, быть всегда рядом.

Заметив желание собеседницы распрощаться, Сергей забеспокоился:

– Глафира, вы ведь не исчезните в никуда? Мы можем встретиться еще раз?

– А зачем? – открыто, широко улыбаясь, без тени наигранности, честно и искренне не понимая, спросила Глафира.

– Дружба?

– Вы верите в дружбу между мужчиной и женщиной?

Добрейший взгляд Глафиры сбивал с толку!

– Любовь? – с перепугу, лишь бы как-то остановить, ляпнул Сергей.

– Я думаю, что у вас должна быть жена, которая ушла от вас не по причине того, что не любит вас, а из-за вашего пьянства. Просто устала… Но если она ушла без заламывания рук и истерик, то вариантов только два: или она реально больше не хочет иметь ничего общего с вами, или она просто устала от алкоголя. Позвоните и попробуйте вернуть… Она или спокойно пошлет вас, или вернется, если вы перестанете пить…

– Почему вы так решили?

– В вашей профессии многие пьют, я знаю, слишком тяжелая работа, слишком. Не каждому под силу. Таких, как вы, на всё человечество не очень много, поверьте! И если вы сегодня и здесь со мной, значит, она вас уже не ждет.

– Может, ее вообще нет и не было?

– У вас ведь след от кольца на пальце… При этом вы слишком умны, чтобы жениться на дуре, значит, просто не смогла остановить вас и устала, а детей нет, значит, ничто не удержало рядом!

– Вы психолог? – осенило Сергея.

– В каком-то смысле…

– А может, все-таки настоящее имя?

– Глафира, – спокойно улыбнулась собеседница.

– Реально?

– Да. Хотя… у вас есть визитка? Или давайте я запишу ваш телефон! Вдруг позвоню…

Глафира достала из кармана клочок бумаги и записала большими буквами: Сергей – врач. Он продиктовал номер.

– Я пойду! Мне правда пора. Муж, дети! Спасибо, что побыли со мной… Вы не ошиблись, мне очень нужна была ваша помощь! Честно!

Глафира встала, протянула руку на прощание. Он встал, пожал, и она молча пошла к выходу.

«Блин! Ясновидящая, что ли?! – подумал, ухмыльнувшись, Сергей, глядя уходящей вслед. – Осталось только спросить: сколько мне осталось!»

Глафира остановилась, оглянулась и посмотрела ему в глаза.

– Много, еще очень много! – Сергею показалось, что он услышал в своей голове ее голос.

Глафира улыбнулась и скрылась за дверью кафе…

Сергей сел, тряхнув головой, будто пытаясь сбросить с себя наваждение. Ее чашка кофе оказалась нетронутой.

***

Дома ждал рассерженный муж и, конечно, дети. (Глафира никогда без надобности не врала…)

– Опять? – не дав ей даже снять обувь, окрикнул он. – Ты же обещала! Обещала до совершеннолетия младшего не делать этого!

«Хорошо, что не дошло до бешенства! Видимо, успела!» – ухмыльнулась про себя Глафира.

– Ну родной! Ну не удержалась, ну прости! Он был такой грустный и такой несчастный, а такой хороший человек! Правда, дети?!

– Да, пап! Прости маму, прости! Мы же справились с ужином! Значит, всё хорошо!

Глафира подмигнула младшему и пошла, улыбаясь, накрывать на стол…

А почти за полночь на каком-то непонятном ТВ-канале для тех, конечно, кто умел на него настраиваться, показывали, как врач скорой помощи по имени Сергей на своей кухне пил чай со своей Викторией и долго-долго с ней разговаривал, почти всю ночь, только не было слышно о чем, помехи и всё такое...

***

Утром в доме Сергея раздался звонок, и встревоженный мужской голос спросил:

– Сергей?

– Да.

– Вчера вечером в кафе мимо меня прошла женщина и кинула на пол бумажку, взглянув на меня украдкой, я подумал, что она выкинула чек. А когда уходил, увидел, что там было написано: Сергей, врач и номер телефона. Не знаю зачем, поднял. А ночью жене стало плохо, врачи не могут поставить диагноз. И я вспомнил и подумал: может это судьба? Звоню вам в отчаянии…