— Опять? Да что с тобой происходит?

— Это… — Хедер ломала руки. Она превратится в ничтожество в глазах отца, как только все ему скажет, но что делать? Она не могла жить дальше с таким моральным грузом — легко было подставить Дейзи, да нелегко теперь исправить положение.

Будь Дейзи последней сукой, Хедер, наверное, чувствовала бы себя по-другому, но она оказалась самой чудесной на свете женщиной. Иногда девочка жалела, что Дейзи не поймала ее сразу. Сейчас все было бы далеким прошлым.

— Что случилось, Хедер? Все переживаешь, что сегодня не получился кувырок?

— Нет.

— Но вообще-то могла бы и попереживать. Не понимаю, почему ты не можешь сосредоточиться. Мэтт и Роб в твоем возрасте…

— Я не Мэтт и Роб! — У Хедер не выдержали нервы. — Вечно эти Мэтт и Роб! Они все делают превосходно, а я — неумеха!

— Я этого не говорил.

— Но ты так думаешь! Ты всегда нас сравниваешь. Если бы я жила с тобой сразу после смерти мамы, а не осталась бы у тетки Терри, то, наверное, сейчас все было бы намного лучше.

Отец не разозлился. Он потер локти, и Хедер вспомнила, что в последнее время его часто беспокоят боли в суставах.

— Хедер, я тогда поступил так, как посчитал правильным. У циркового артиста тяжелая жизнь, а я хочу, чтобы твоя была лучше!

— Но мне нравится здесь. Я люблю цирк.

— Ты ничего не понимаешь.

Девочке стало невыносимо тяжело стоять, и она села на стул рядом. Это было самое худшее и самое лучшее лето в ее жизни. Лучшая часть была связана с Дейзи и Шебой. Женщины не переваривали друг друга, но обе были очень внимательны к Хедер. Она не говорила об этом Дейзи, но ей очень нравились ее нотации о ругательствах, курении, сексе и прочих вещах. Плюс ко всему Дейзи была милашка и любила приласкать Хедер.

Шеба проявляла заботу по-другому. Она защищала девочку от братьев, когда те окончательно наглели, и следила за тем, чтобы Хедер ела качественную пищу, а не консервированную дрянь или полуфабрикаты. Шеба помогала Хедер осваивать азы акробатики и не ругалась, когда у нее не получались прыжки и кувырки. Шеба тоже ласково прикасалась к Хедер — гладила по волосам, хлопала по спине и по плечу, особенно после удачных попыток.

Очень приятна была встреча с Кевином. Он обещал написать, и Хедер собиралась отвечать на его письма. В тот вечер он не поцеловал ее, но Хедер видела, что он очень хотел это сделать.

Однако в остальном лето выпало ужасное. Боже, как она опозорилась с Алексом — при одном воспоминании о том случае Хедер покрывалась гусиной кожей. Отец постоянно на нее злится. Но самое худшее — это то, что она сделала Дейзи. С таким грузом Хедер не могла больше жить.

— Папа, мне надо сказать тебе одну вещь. — Девочка стиснула руки в кулаки. — Это очень плохая вещь.

Брэйди напрягся.

— Ты, случайно, не беременна?

— Нет. — Кровь отхлынула от лица. — Ты всегда плохо обо мне думаешь.

Отец откинулся на спинку складного кресла.

— Прости, девочка. Ты становишься старше, к тому же ты такая хорошенькая. Я боюсь за тебя, вот и все.

То были лучшие слова, которые Хедер когда-либо слышала от отца, но сейчас она не могла даже порадоваться — уж очень мерзкую новость собиралась она ему сообщить. Может быть, сначала стоило сказать Шебе, но боялась-то она не Шебу, а родного отца. Нет, деваться некуда. Глаза наполнились слезами, но Хедер усилием воли не дала себе расплакаться. Мужчины ненавидят женские слезы. Мэтт и Роб говорят, что только неженки плачут.

— Я… я сделала одну вещь и не могу больше молчать об этом.

Отец не проронил ни слова, ждал.

— Это… это что-то ужасное, оно сидит внутри меня и растет, с каждым днем становится все больше и больше.

— Может, ты лучше сразу скажешь, что это?

— Я… — Хедер судорожно сглотнула. — Те деньги — ну, когда все подумали, что Дейзи украла деньги… Так вот, это была я, — одним духом выпалила Хедер.

На мгновение Брэйди опешил, но затем тотчас вскочил на ноги.

— Что?!

Даже в темноте Хедер рассмотрела выражение ярости в его глазах. Она съежилась, но заставила себя продолжать.

— Это была я. Я… взяла деньги, потом прошмыгнула в трейлер и спрятала их в ее чемодан, чтобы все подумали, что воровка — она.

Брэйди был взбешен. Он грязно выругался и едва заметным движением ноги выбил из-под Хедер стул. Не дав ей упасть, он подхватил ее и поднял кверху.

— Зачем ты это сделала? Черт! Зачем врала?

Охваченная ужасом, Хедер попыталась вырваться, но отец держал ее крепко. Девочка дала волю слезам.

— Я хотела сделать Дейзи пакость. Это…

— Маленькая дрянь!

— Я извинилась перед ней. Я сказала, что жалею об этом, и я правда жалею. — Хедер в голос зарыдала. — Мы с ней теперь подруги! Я не хотела…

Брэйди изо всех сил встряхнул дочь.

— Алекс знает?

— Н-нет.

— Все думали, что Дейзи воровка, а ты спокойно на это смотрела! Господи, зачем я только на свет родился?!

Не говоря ни слова, он потащил ее за собой. Из носа у Хедер текло, она была так напугана, что у нее от страха громко стучали зубы. Она знала, что отец разозлится, но такой реакции не ожидала.

Протащив дочь мимо трейлера Шебы, Брэйди приволок Хедер к вагончику Дейзи и Алекса. Решительным движением он поднял свой пудовый кулак и стукнул в дверь. В трейлере горел свет, и Алекс открыл сразу.

— Что стряслось, Брэйди?

Из-за плеча Алекса появилось лицо Дейзи. Заметив дрожащую, плачущую Хедер, она не на шутку встревожилась.

— Что происходит?

— Говори, — произнес Брэйди, вытолкнув вперед дочь.

Всхлипывая, Хедер заговорила:

— Я… это я…

— Смотри ему в глаза. — Брэйди был беспощаден. Он взял Хедер за подбородок и заставил смотреть в глаза Алексу. Лучше бы ей провалиться сквозь землю или умереть.

— Это я взяла деньги! — рыдая, прокричала Хедер. — Дейзи тут ни при чем. Это я! Я потом забралась в ваш трейлер и подложила деньги в ее чемодан.

Алекс напрягся, и его лицо стало до того похоже на лицо ее отца, что Хедер невольно попятилась.

Дейзи издала едва слышный возглас. Сумев, несмотря на свой малый рост, каким-то непостижимым образом оттолкнуть Алекса, Дейзи сбежала вниз по железным ступенькам и бросилась к Хедер, но Брэйди оттолкнул ее.

— Не смей ей сочувствовать! Хедер вела себя подло и будет наказана.

— Но я не хочу, чтобы ее наказывали! Это случилось несколько месяцев назад. Сейчас это уже не важно.

— Когда вспоминаю, как я к тебе относился…

— Сейчас это уже не имеет значения. — У Дейзи был точно такой же упрямый вид, с каким она обычно читала Хедер лекции о чистоте английского языка. — Это мое дело, Брэйди. Мое и Хедер.

— Ошибаешься. Она моя плоть и кровь, я несу за нее ответственность. Никогда не думал, что буду по ее милости испытывать такой стыд. — Брэйди посмотрел на Алекса: — Я знаю, что это касается цирка, но позволь мне самому разобраться в этом деле.

Хедер поежилась от ледяного выражения глаз Алекса, когда тот согласно кивнул.

— Алекс, нет! — Дейзи рванулась вперед, но муж оттащил ее назад.

Не говоря ни слова, Брэйди поволок дочь домой, и, хотя он молчал, Хедер испытывала неописуемый страх. Отец никогда ее не бил, но она никогда и не совершала ничего подобного.

Брэйди внезапно остановился. Из тени своего трейлера вышла Шеба. На ней было зеленое шелковое платье, расписанное китайским орнаментом. Хедер обрадовалась и была готова броситься в объятия хозяйки цирка, но в последний момент разглядела лицо Шебы. Выражение глаз было ужасным — ясно, что Шеба слышала весь предыдущий разговор.

Хедер опустила голову, из глаз неудержимым потоком снова хлынули слезы. Теперь и Шеба ее ненавидит. Этого следовало ожидать — больше всего на свете Шеба презирает воровство.

Голос хозяйки слегка дрожал.

— Я хочу поговорить с тобой, Брэйди.

— Потом. Сейчас у меня есть более важные дела.

— Нет, мы поговорим сейчас. — Шеба нетерпеливо тряхнула головой. — Иди спать, Хедер. Завтра утром мы с твоим отцом разберемся в твоем деле.