На следующее утро, едва они выехали с прежней стоянки, как Алекс начал пилить Дейзи. И все потому, что он упустил одну маленькую деталь. Это она виновата — отвлекла его своим очарованием.

— Как я мог! Боже, какой осел! Воистину я заслужил, чтобы жениться именно на тебе. Как я мог подумать, что это ты сделала правильно, если ты за всю свою жизнь не сделала ничего путного.

После нежного волшебства прошедшей ночи его нападки были для Дейзи болезненными вдвойне. Когда они впервые встретились, его гнев был ледяным, но теперь, казалось, предохранительный клапан сорвался.

— Ты не могла довести до конца свои объяснения? — бесновался он. — Ну конечно же, нет. Для тебя это было бы слишком логично.

Дейзи моргала глазами и ругала себя за то, что не способна накричать в ответ.

— Когда ты начала рассказывать о противозачаточных таблетках, которые ты якобы принимала, почему не сказала, что не принимаешь их в течение последнего месяца? Ведь ты можешь забеременеть, черт бы тебя побрал! Почему ты не сказала, Дейзи?

Чтобы не расплакаться, она вонзила ногти в ладони, проклиная себя за то, что позволяет обходиться с собой подобным образом.

— Отвечай сейчас же!

Возникший в горле ком мешал говорить.

— Я б-была с-слишком охвачена страстью.

Алекс обмяк. Перестав, давить на акселератор, он воззрился на Дейзи и сердито спросил:

— Ты плачешь?

Вскинув подбородок, она отрицательно покачала головой, хотя слезы текли по щекам. Она ненавидела себя за то, что плачет у него на глазах. Ну почему она никогда не может удержать эти проклятые слезы?

Алекс притормозил. Тон его смягчился.

— Прости меня, Дейзи. — Посмотрев в боковое зеркало, Алекс свернул к обочине.

— Не смей останавливаться, — вскрикнула она.

Взвизгнули тормоза, шины зашуршали по гравию, и Алекс остановил машину, не обращая внимания на протесты жены. Он протянул руку к Дейзи, но она живо отпрянула.

— Я не нытик! — возмутилась она, сердито вытирая с лица непрошеные слезы.

— Я этого не говорил.

— Но ты так подумал. Я не виновата, что из меня так легко текут слезы. Я плачу, но это ровным счетом ничего не значит. Я не собираюсь шантажировать тебя своими слезами. Я хочу, чтобы ты извинился, потому что ты ведешь себя, как чурбан, а не потому что я плачу и заставляю тебя почувствовать себя виноватым.

— Я действительно веду себя как чурбан.

— Я никогда не могу сдержать слез, слишком эмоциональна. Вид новорожденного, реклама сотового телефона, песенка в стиле кантри — я смотрю или слышу это и в следующий момент…

— Дейзи, я и так извиняюсь изо всех сил. Можешь плакать сколько тебе угодно, только ничего не говори, ладно?

Она шмыгнула носом и полезла в сумочку за платком.

— Ладно.

— Я не имел права на тебя кричать. Просто я страшно разозлился на себя, а накричал на тебя. Я так набросился на тебя вчера, что у тебя не осталось времени на объяснения. Это моя вина. Я никогда в жизни не поступал столь безответственно, не знаю, почему я вчера потерял над собой контроль. Наверное, я… — Он заколебался.

Дейзи вытерла нос.

— Был охвачен страстью?

Алекс улыбнулся.

— Кажется, это такая же подходящая причина, как и любая другая. Но, Дейзи, если ты забеременела из-за моей глупости…

Страх, который она уловила в его голосе, чуть было снова не заставил ее расплакаться. Вместо этого она шумно высморкалась.

— Уверена, что я не забеременею. Сейчас не время.

Дейзи физически почувствовала, какое облегчение испытал Алекс, и это обидело ее еще больше. Не то чтобы она хотела забеременеть, нет. Но ей очень не понравилось, что его так напугала сама возможность стать отцом.

Он провел пальцами по волосам.

— Когда речь идет о моем отцовстве, я схожу с ума и ничего не могу с собой поделать. Я не хочу иметь детей, Дейзи.

— Не беспокойся. Две недели назад Амелия показала меня своему гинекологу.

— Это хорошо. Не могу даже выразить, как много это для меня значит. Когда я говорю, что не хочу иметь детей, то говорю совершенно искренне. Из меня выйдет ужасный отец, ни один ребенок не заслуживает такого. Пообещай мне принимать противозачаточные таблетки.

— Я буду их принимать, и, знаешь, честно говоря, мне надоело, что ты обращаешься со мной, как с недоумком.

Алекс снова взглянул в боковое зеркало и выехал на дорогу.

— Пожалуй, до следующего месяца мне придется пользоваться презервативом, пока мы не убедимся, что ты не забеременела.

Дейзи страшно не понравилось, что Алекс принимает как само собой разумеющееся, что она и дальше будет спать с ним.

— Мне кажется, в этом не будет необходимости.

Алекс недоуменно посмотрел на жену:

— Что ты хочешь сказать?

— Ты так себя ведешь, словно то, что произошло в прошлую ночь, повторится и в последующие.

— Уверяю тебя, точно повторится.

Его самоуверенность покоробила Дейзи.

— Я в этом не уверена.

— Не притворяйся, что не получила никакого удовольствия. Кстати, я тоже там был, помнишь?

— Я не притворяюсь. И в самом деле было замечательно. Я ни разу в жизни не испытывала большего наслаждения. Только мне кажется, твое отношение к любви оставляет желать лучшего.

— Что тебе не нравится в моем отношении?

— Оно неприлично, взять хотя бы твой лексикон. Какие слова ты употребляешь!

— Не согласен.

— Любовь — это священное чувство.

— А я думаю, что это грязь, пот и похоть.

— Возможно, это и так, но само чувство свято.

— Свято? — Он недоверчиво посмотрел на нее. — И это говорит человек, выросший среди социальных паразитов и балующихся дурью рок-звезд. Откуда такая добродетель?

— Так я и знала! Я знала, что ты считаешь меня ханжой, но у тебя не хватило духу признаться в этом прошлой ночью.

— Теперь мне все ясно. Ты сознательно выводишь меня из себя. Не важно, что я говорю, — все вызывает у тебя злость, правда? — Он искоса взглянул на нее, чем еще больше оскорбил.

— Неостроумно. Ты слишком твердолобый, чтобы стать остроумным.

К ее удивлению, Алекс, казалось, по-настоящему обиделся.

— Ты и правда считаешь, что я твердолобый?

— Не всегда, — призналась Дейзи. — Но по большей части ты бываешь на редкость толстокожим.

— Спроси в цирке у кого хочешь, и все тебе скажут, что такого честного управляющего у них не было.

— Ты действительно честен со всеми. — Она помолчала. — Кроме меня.

— С тобой я тоже был всегда честен. — Он задумался. — Нет, в тот вечер с тортом я был не прав, но тогда я рассердился и немного растерялся — это, конечно, не может служить оправданием — я прошу прощения, Дейзи. Мне не стоило ставить тебя в такое неловкое положение.

Она изучающе посмотрела на мужа и коротко кивнула.

— Я принимаю твои извинения.

— К тому же вчера ночью я не был толстокожим.

— Я говорю не о вчерашней ночи. И я очень хочу, чтобы сегодня ты меня не соблазнял. Мне надо о многом подумать — одной и на кушетке.

— Не понимаю, о чем тут думать. Ты не приемлешь секса вне брака. Ты замужем, так в чем проблема?

— Я поставлена в такие условия, — тихо возразила Дейзи. — Это немного другое.

Алекс непристойно выругался сквозь зубы. Не успела Дейзи отчитать его за грубость, как он, круто вывернув руль, остановился у придорожного кафе.

На этот раз официантка оказалась женщиной в годах, к тому же весьма малопривлекательной, поэтому Дейзи со спокойной душой отправилась в туалет. Однако ей следовало бы лучше знать своего мужа — когда она вернулась, он оживленно беседовал со смазливой блондинкой за соседним столиком.

Он прекрасно видел жену, но не стал возражать, когда красотка с чашкой кофе пересела за его стол. Дейзи было совершенно ясно, зачем он это делает: Алекс хотел удостовериться, насколько важно для Дейзи то, что произошло между ними ночью.

Дейзи скрипнула зубами. Хочет признавать это Алекс Марков или нет, но он теперь женатый человек, и нечего флиртовать.