А затем Марта начала обхаживать и ее саму. Она начала подсаживаться к ней на лавочку, и рассказывать ей о том, как много она для дома всего делает, и как она жизнь в доме распрекрасно улучшает. Но София ее расказам не доверяла. Единственный рассказ, в который она поверила- это был рассказ о Глебе.

София знала, конечно же, о том, что Марта имеет на Глеба «большой зуб», и что она вполне может наговорить на него лишнего. Глеб писал много заявлений на СД2 в прокуратуру. Несмотря на то, что последствий эти заявления для Марты не имели, но она все равно была на Глеба очень зла.

Марта сказала, что Глеб состоит на учете в психдиспансере, и что позволять душевнобольному человеку вмешиваться в дела совета дома – нельзя. София спросила, откуда ей об этом известно. Та ответила, что- из «доверенных источников». Еще она сказала, что болезнь Глеба- наследственная, и что с отцом Глеба происходило то же самое: он тоже повсюду писал никому ненужные заявления, и тоже на всех жаловался.

София поверила Марте потому, что нечто подобное она слышала от жителей 2-го подъезда и раньше.

Затем София узнала, что Герда организует против СД2 какую-то подписную кампанию, и начала узнавать подробности. Хотя обычно к таким кампаниям она присоединялась сразу же, но к этой кампании она отнеслась настороженно,– из-за Герды. Хотя сама она с Гердой не была знакома, но слышала о ней от жителей 5-го подъезда примерно то же, что от жителей 2-го подъезда о Глебе.

Но затем, когда она узнала о сути заявления (заявление составлял юрист), то свое отношение к Герде она сразу же изменила. Правда, Герда заявление к ней на подпись не принесла, но София, преодолев свое предубеждение, заговорила с ней об этом заявлении сама. К ее удивлению, Герда оказалась общительным и здравомыслящим человеком. Она рассказала Софии о том, какие ответы она получила на заявление и о том, что Марту после этого начала «трясти» ФНС.

После этого София начала с Гердой общаться, и можно даже сказать, с ней подружилась. Взгляды на деятельность СД2 у них были одинаковыми, и отношение к жизни у них, в общем и целом, было тоже одинаковым, а потому темы для разговоров у них всегда находились.

К сожалению, результатов гердино заявление все-таки не принесло. ФНС «потрясла» Марту, «потрясла», да так никаких нарушений в ее деятельности и «не выявила».

…

Герда, прежде чем начать общаться с Софией, выяснила, не относится ли она к категории медиков, и только после этого пошла с ней «на сближение». Со временем она начала Софии доверять и рассказывать ей много такого, чего другим не рассказывала.

Однако же, Герду удручало то, что София не хотела собирать подписи. Сама София объясняла это плохим состоянием своего здоровья, но Герда не знала, действительно ли это состояние было плохо, или она просто отговаривалась. Знала она только то, что София ей- не помошник. Однако же, в небольших вещах София ей все-таки помогала, а потому Герда рассказывала ей различные подробности о деятельности Марты, о которых мало кто знал. Она старалась также развеять иллюзии Софии о том, что в бедах дома виновата одна только Марта. Герда говорила, что не меньше Марты виноваты и Светлана, и Семен, и Жанна, и Жоржетта, и Сусанна, но София оставалась в убеждении, что эти люди виноваты не были. Всех их София считала людьми приятными и порядочными, и относилась к ним как к жертвам Марты.

Герда говорила, что знает этих людей лучше нее.

– Да вот,– говорила она,– посмотри на 2-й подъезд, который расположен рядом с твоим! Ведь ты его хорошо знаешь, и знаешь, что он далеко не так хорош, как кажется!

София подтверждала, что 2-й подъезд действительно не так хорош, как кажется, и приводила в пример Глеба.

Герда, вообще-то, имела в виду не Глеба, а того человека, который всегда поддерживал Марту на собраниях, но пыталась Глеба защитить:

– Глеб же так много сделал для обустройства дома, и столько раз писал против Марты заявления, и столько раз пытался вывести ее на чистую воду, и разразоблачал мартины тайные делишки!

– Ну а что толку,– возражала София, – если все это только его болезнь? Ведь все же говорят, что он- с отклонениями, и не только Марта говорит, но и медицинские специалисты говорят,– вот Жоржетта и Светлана, например, говорят…

– Но ведь Мария тоже медицинский специалист, а она о Глебе всегда говорит только хорошее!

– Ну, у Марии с Глебом какие-то свои дела- нам этого не понять!

В общем, переубедить Софию Герде так и не удалось. Правда, когда София услышала, как сильно жительница 5-го подъезда ругает Светлану и Семена, то о них она свое мнение все-таки изменила, но о других- нет, не изменила!

Сима была женщиной среднего возраста. Выглядела она моложаво, и никто в доме ее иначе как Сима, не называл. Поэтому я тоже буду называть ее просто Симой.

Сима жила в МКД с детства. Как только ее родители получили здесь на 9-м этаже квартиру, так их семья,– Сима, родители, и брат,– и начала здесь жить.

Квартира у них оказалась неблагополучной, и в ней сразу же начались проблемы. С крыши в квартиру постоянно затекала вода, и на потолке из-за этого появлялись разводы, а на стенах – черная плесень. В электрощитке перед входом в квартиру, из-за этой затекающей воды, постоянно что-то щелкало, искрило и «коротило».

Неблагополучно в их квартире было и с трубами. Через всю их квартиру проходили и водопроводные, и отопительные трубы. Заходили они в одном месте, а спускались в другом. Нижние жильцы, в которые эти трубы попадали в виде стояков, не знали, как страшно они по ночам гудят и щелкают, а симина семья это хорошо знала. Сима все время боялась, что трубы когда-нибудь ночью «рванут», и все их семью затопят и обварят.

Однако же, им как-то удалось прожить довольно долго безо всяких происшествий- если не считать происшествиями регулярные протечки воды…

Затем симина мама умерла, брат женился и переехал в собственную квартиру, отец переехал в квартиру деда, а Сима осталась в квартире единственным жильцом (не считая двух своих кошек).

Вообще-то, Сима купила себе уже свою собственную квартиру, и вообще-то она сильно хотела в нее переехать. Но в той квартире был сделан только черновой ремонт, и в ней требовалось очень много дополнительно еще сделать. Переехать в нее можно было не раньше чем года через два. А пока приходилось жить в этой.

А тем временем в этой квартире началось еще больше неприятностей, чем раньше. Начались они с того, что КК начала поднимать краном на их крышу огромные балки. Для починки их крыши эти балки не требовались: их крыша была плоской. Видимо, балки эти были нужны для соседних домов. Вначале КК эти балки во множестве на крышу поднимала, а затем она начала их опускать, и опускала она их до тех пор, пока одна из балок не свалилась прямо над квартирой Жоржетты и не сдвинула панели на ее лоджии. Сила удара этой балки была такова, что грохот ее слышал весь дом. Сима испугалась, что и в ее квартире из-за этой балки что-нибудь сдвинулось, и тщательно свою квартиру осмотрела. Хотя видимых повреждений панелей Сима не заметила, но течь с крыши с этого момента сделалась сильнее, чем раньше.

По стенам квартиры плесень зацвела еще гуще, чем раньше, и начала наводить Симу на еще более тяжелые мысли. Сима и раньше считала, что причиной смерти ее мамы была именно эта плесень. Ведь мама была довольно здоровым человеком, и то, что она вдруг ни с того-ни с сего заболела, и буквально за полгода «сгорела», ничем, кроме плесени в квартире, Сима объяснить не могла. А сейчас Сима начала бояться уже за себя.

Она обратилась в КК, но КК ответила, что убирать плесень- это обязанность ее, а не КК. Сима изучила нормативные документы и выяснила, что это- все-таки обязанность КК, но доказать этого КК она так и не смогла.

После падения балки КК начала делать на крыше ремонт, и делала она его довольно долго, и после него течь сделалась только сильнее. Позже выяснилось, что ремонтная бригада оставила на крыше ливневые трубы, и по ним дождевые воды начали затекать в подъезд. Но тогда об этом еще известно не было, и воды просто затекали в подъезд и затекали.