Инжаня ворожила над Денисовой щиколоткой не меньше часа. «Как приятно! – радовался он. – Ведьма будто заново лепит мою лодыжку. Кстати, у неё взрачное лицо, очень красовитое… По молодости красавицей была, но всё равно в ней есть что-то леденящее душу».

Наконец, она стёрла пот со лба и строго посмотрела на Варвару:

– Толганя, оборачивай мужнину щиколотку войлоком! Завтра отведём Дениса в баню. Там пропарим ему ногу с травами. А сейчас пошли отсюда. Посмотришь свой новый дом.

Инжаня схватила метлу, которая пылилась в сенях у инь-ати, поймала в его курятнике старую рыжую курицу и повела Варвару в её новое жилище.

– Там дочки и зятья Офтай уже всё убрали, выкинули хлам и мусор на шукша пря [3] . Покормили Хозяина мусорной кучи и помолились ему, чтоб твой Денис поскорее выздоровел. Два тулупа вам на зиму принесли… Подмети пол ещё раз пол и оставь метлу в углу сеней, чтобы приманить Куд-аву, – по пути наставляла её Инжаня.

Войдя во двор, она первым делом повела Варвару к хлеву.

– Здесь корова. Зовут Вияной. Подарок общины. Красная, как полагается. Пейте её молоко. Весной умывайтесь им, чтоб змея кого-нибудь из вас не укусила.

– Чем же мы будем эту Вияну кормить?

– Плохо ты о нас думаешь! – рассмеялась Инжаня. – Зятья Офтая уже привезли вам сено. На зиму хватит. Ну, а теперь пошли в избу.

Дом, где ещё вчера жил Пулукш, стоял недалеко от берега Челновой. Хозяин за ним не ухаживал: в соломенной крыше не хватало снопов, а нижний венец сруба замшел и побелел от грибка… Новенький бычий пузырь в окошке лишь подчёркивал запущенность избы.

Варвара с ужасом представила себе, какая грязь и какой беспорядок царили здесь ещё вчера, до прихода родственников Офтая. Инжаня словно бы прочла её мысли.

– Такой он был, этот Пулукш! – вздохнула она. – И для общины бесполезный, и себе не нужный. Родни у него не осталось, а жениться он не мог: был хоть и молод, но неспособен к продолжению рода. Я проверила, дала ему один раз. Тоска да печаль! Одиноко он жил, грустно, вот и плюнул на всё – и на себя, и на нас, и на богов, и на обычаи… Дом хороший, только нижний венец загнил. Зятья Офтая поменяют его весной. Они умеют поднимать сруб. Крышу на днях починят.

Инжаня открыла дверь дома и приказала:

– Толга, возьмись за косяки!

Проскользнув под рукой Варвары, оз-ава выпустила в сени курицу и дала Варваре метлу: «Заходи, Толганя!» Сама же она начала плясать в сенях и бормотать: «Равжа кранч оцюняста тумаса! Ванок кудсь!»

– Это ведунда корхтафтома, – пояснила она, закончив шептать заговор. – Ворон Вярде Шкая теперь будет охранять твой дом от злых чар, а Куд-ава – от пришельцев из Тона ши.

Варвара, услышав слова «твой дом», зажмурилась и затрясла головой.

– Тебе плохо стало? – участливо поинтересовалась Инжаня.

– Каким бы Пулукш ни был… – ответила Варвара. – Это был человек. Он жить хотел. Вы его утопили, чтобы отдать нам с мужем его избу?

– Нет, – раздражённо ответила Инжаня. – Мы это сделали не ради вас. Пулукш постоянно преступал наши древние законы.

– Ночью мне приснилось, что Ведь-ава обернулась огромным водным червём, утащила этого Пулукша в свой подводный дворец и там медленно его жрала. По кусочкам. Живого!

– Нельзя быть такой чувствительной! Иначе ты не сможешь совершать озказнет.

Варвара растерянно молчала, думая, как ответить.

– Толга! – снисходительно продолжила Инжаня. – Ты скоро станешь оз-авой, даже если этого не хочешь. На один из свиных дней я поручу тебе принести жертву Ведь-аве, проверю силу твоего духа. Назову трёх-четырёх человек, одного из них выберешь сама. Его свяжут, и ты его заколешь, а потом утопишь тело в проруби.

– Значит, ты всё-таки убила Пулукша перед тем, как утопить? – с облегчением прошептала Варвара.

– Да, я перерезала Пулукшу горло священным ножом. Ты в это время пела, как глухарь, и ничего вокруг не видела.

– Я молила Ведь-аву о зачатии…

– Думаешь, я не догадалась? И всё же зря ты тогда не смотрела на меня. Будущей оз-аве надо научиться властвовать над своими чувствами, чтобы не тряслись руки. И ещё нужно уметь взглядом и мыслью подавлять волю жертвы, чтобы она не вопила и не билась перед смертью… чтобы тихо принимала свой конец.

– Мне страшно даже представить такое. Я не смогу стать оз-авой.

– Сможешь! – усмехнулась Инжаня. – Я ещё многому тебя научу. Ты будешь читать сёрму[4] мокшанских оз-ав. Ты станешь так прятать свои мысли, что никто не сумеет прочесть их по твоим глазам. Ты будешь видеть грибы, даже если они скрыты так глубоко под листвой, что их никто не замечает. Перед тобой не устоит ни один мужчина, даже сам белый оцязор…

– Зачем мне царь? У меня уже есть Денис.

– Вдруг захочешь что-нибудь разведать? В постели мужики болтливы! Нельзя отказываться ни от одного дара, любой может пригодиться. Но о самом ценном из них я тебе пока не скажу. Этот дар – в старом венике, что лежит в моей бане. Когда настанет время, беги туда и хватай его.

– Зачем?

– Увидишь, – хмуро сказала Инжаня. – Устала я с тобой калякать, Толганя! Нездоровится мне. Пойду подремлю. Ты тоже беги домой и хорошенько выспись. Завтра буду у вас рано. Поведём твоего Дионисия в штама куд[5], попарим его там, изгоним из него болезнь.

Из избы Пулукша они вышли уже затемно. Вечер был безветренным. Из сарая, что стоял на другой стороне двора, доносилось стрекотание сверчка. Громадная, кровавая, изрезанная ветвями прибрежных ив луна поднялась над рекой Челновой, багряня гладь воды и лёгкий туман над ней.

– Какая красота! – ахнула Варвара.

– Да, нечасто такое увидишь, – сухо согласилась Инжаня.

– Это к войне, говорят…

– Здесь и так нескончаемая война. Офтай мне говорил, что у тебя не осталось родных.

– Перебили татары… – хмуро вздохнула Варвара.

– Прости, не хотела тебя расстроить. Просто не понимаю тех, кто рвётся воевать. Офтай сказал, что твой муж хочет стать царёвым служилым.

– Правду сказал.

– А о тебе Денясь думает? Убьют его – и ты совсем одна останешься. Или того хуже – с детьми на руках…

Варвара не ответила. Отвернувшись от Инжани, она быстрым шагом пошла в сторону дома Офтая.

Звуки сверчка становились всё тише. На полпути Варвара вздрогнула: за спиной послышался шорох. Кто-то раздвигал ветви кустарника. Зверь? Она оглянулась. Никого! Прислушалась. Тишина! Нет, не зверь. Значит, человек. И явно не друг, раз прячется… Что делать? Бежать? Нет! Всё равно ж догонит, если это насильник.

Постояв несколько мгновений, она собралась с духом, сжала кулаки и направилась к кусту. Оттуда выкатился чёрный колобок и понёсся по тропинке куда-то к реке. Варвара тоже побежала.

«На ребёнка непохоже. Скорее, невысокая женщина. Или девушка. Зачем она за мной следила?» – недоумевала она, мчась к избе Офтая.

– Мне страшно! – закричала Варвара, влетев в клеть. – Мне страшно, Денясь! Какая-то баба кралась за мной.

– Может, Инжаня? От ведьмы всё можно ожидать.

– Брось! Инжаня рослая и длинноногая. Ещё выше, чем я. Эта же, как бочонок, и ножки у неё короткие, кривые.

– Может, она тебе повержилась?

– Да нет…

Офтай с молчаливым любопытством следил за их порывистым, беспокойным разговором и, наконец, спросил:

– Толга, вы за глаза ругали Инжаню? Я два раза слышал её имя.

– Нет, Пичаень Офтай! Не о ней была речь. За мной кто-то следил. Какая-то толстая маленькая женщина. Или, может, ребёнок. Не знаешь, кто это мог быть?

– Откуда? Деревня у нас большая… Одно только скажу: всегда возвращайся засветло. А ещё лучше, пусть Денис тебя везде встречает и провожает.