– Соболева? – удивляюсь. – Ваню, что ли? А он причём?

– Любишь ты мэрских сыночков, Алиева, – смеётся она, уставляясь в меню.

Мэрских сыночков?..

– Ничего не понимаю. При чём здесь я и Соболев?

Энж поднимает на меня идеально подведённые глаза и хитро прищуривается.

– Реально не понимаешь?

Мотаю головой.

– Соболев же в тебя втрескался по уши, – сообщает она с усмешкой.

– Откуда такая информация?

– У меня есть глаза, Алиева, – замечает Энж, хлопая ресницами. – И у Валеевой они тоже есть, поверь мне. Тайка далеко не дура.

– Думаешь… она ревнует? – нахмуриваюсь.

– Пф-ф. Ну, естественно. Ещё и завидует.

– Чему?

– Как чему? Мы же с тобой из другой категории. И Ива, ты меня прости, но я давно хотела тебе сказать. Никогда бедный богатого не поймёт. Была у меня такая подруга, – в её глазах проскальзывает злость. – Ритка Поцелуйко. Слава богу, я вовремя заметила, что она сучка завистливая и вперёд лезет, – морщится.

– Да нет. Бред какой-то, – противно ёжусь. – Мы ведь так долго дружим.

– Попомни моё слово, мась. Вы, кстати, в этом году куда в отпуск? Папа билеты на Мальдивы взял, но я пока не знаю в какой отель…

Энж продолжает щебетать, а я проваливаюсь в собственные мысли.

Вспоминаю те несколько раз, когда мы общались с Иваном. Он был вежлив. Не более… Или у меня мысли вечно заняты его однокурсником и другом Громовым?

Дышу через нос активно, снова чувствуя боль под грудью.

Я до пяти утра не спала.

Извелась вся.

Он так и не позвонил. И машина возле дома не появилась.

Возможно, Мирон считает, что выбитое из меня обещание подождать каким-то образом схлопывается с тем, как я буду закрывать глаза на проведённые ночи с Миловановой.

Нет.

Так не получится.

А Соболев…

Хмм.

Ваня симпатичный. Даже очень. В общепринятом смысле, пожалуй, намного красивее Лёвы, но как на парня я на Соболева не смотрела никогда.

– Ты камчатского краба с устричным соусом будешь? – спрашивает Энж. – Ум отъешь и пальчики оближешь.

Заглядываю в меню. Округляю глаза. Почти две тысячи.

– Нет, – мотаю головой и обращаюсь к официанту. – Я буду брускетту с креветками и авокадо. Принесите, пожалуйста.

– Напитки?

– Молочный коктейль?.. – задумываюсь.

– Может, лучше чай возьмём? – выглядывает из-за меню Энж. – Ройбуш.

– Хорошо, – безразлично киваю.

Обед проходит в основном за обсуждением брендов, нового айфона и надвигающихся для Анжелы Мальдив. Темы для меня не самые близкие, но поддержать разговор могу.

Заплатив по счёту, прощаемся. Добираюсь до машины, и я отправляюсь в сторону коттеджного посёлка. Чем ближе подъезжаю, тем волнительнее становится. Особенно когда у соседского дома замечаю припаркованный «БМВ».

Остановившись, улавливаю движение слева.

– Привет, – говорит Мирон, открывая для меня дверь.

Выскальзываю из машины и резко отстраняюсь, когда чувствую, что он хочет поцеловать.

– Привет, – отвечаю равнодушно.

Как могу.

Это сложно.

Потому что я не уверена, что избавилась от чувств к нему. А он… в очередной раз меня разочаровал.

Украдкой изучаю тёмные джинсы и короткий пуховик. Светло-серую шапку, которая безумно подходит к цвету его глаз. Со вчерашнего дня он, пожалуй, не изменился. Разве только побрился?..

– Что-то случилось? – кидает короткий взгляд в салон автомобиля за моей спиной. – Где была?

– С подружкой обедала, – облизываю губы, которые тут же ласкает холодом ветер.

В саднящем горле вдруг становится сухо, внутренности гореть начинают.

– С какой? – внимательно осматривает моё лицо и останавливается на вновь пересохших губах.

– С Анжелой Поповой.

– Ясно, – кивает Мирон, размещая руки в карманах.

На секунду прикрываю глаза.

Словно калейдоскопом один за другим кадры из нашей недавней поездки. Как спали в обнимку, рисовали Сашу, первую любовь Галины Сергеевны, в баню ходили, потом… целовались ночью. И в машине на следующий день тоже.

Словно волной всё смывает.

Снова чужие.

Может это вообще всё, что нам суждено?.. Сжимаю кулаки от злости.

– Ты сказать что-то хотел? – спрашиваю, подскакивая на месте.

– Увидеть хотел, – отвечает он спокойно.

– Увидел?

– Да.

Раздражённо качаю головой и резко отворачиваюсь.

Прикрываю лицо ладонями. Дышать нечем, несмотря на свежий морозный воздух.

Каждый ведь сам решает. Так?

Терпеть или нет. Энж терпит. А я?

Готова вот также… не задавать вопросов… Встречать с улыбкой?

Папа всегда говорил, что я единственная, а тут как получается? Вторая? Ждать? По окнам бегать ночами?..

Потом снова не спать… С ума сходить?

Под ногами у Мирона скрипит снег. Он прижимается сзади и крепко обнимает под грудью. Опускаю глаза на мужские руки.

– Ну, что опять? – шепчет он на ушко.

Кончиком холодного носа ведёт по горящей щеке.

– Ты… расстался с Ладой? – спрашиваю тихо.

Крепкое тело становится каменным.

– Всё не так просто, но я решу этот вопрос, – отвечает он, тяжело вздыхая. – Сказал же.

– Решишь? – скидываю с себя его руки с отвращением.

– Как и обещал. Дня не прошло. Так дела не делаются, Мия.

Это просто невозможно.

– А как делаются?.. Ты… у неё сегодня ночью был? – взбешено интересуюсь.

– Блядь, – рычит он над ухом.

– Уходи, – кричу, кажется, на всю улицу.

– Мы договорились, что ты дашь мне время. А я – тебе.

– Видеть тебя не хочу, – разворачиваюсь и отталкиваю от себя.

Оба направляем взгляд на подъезжающий со стороны ворот внедорожник.

Боже, Лёва…

Просто «место встречи изменить нельзя». Снова смотрю в прозрачные глаза.

– А его хочешь, да? – тихо выговаривает Громов. – Видеть.

Делает шаг назад.

– Да, – киваю мстительно. – Его. Хочу.

Резко очерченные губы складываются в ленивую усмешку. Широкие плечи взлетают от горького вздоха.

– Пиздец. Ну беги, тогда, – цедит он ядовито. – Жестокая Карамелина.

Вспыхиваю. Сердце коркой покрывается.

Практически не дыша, наблюдаю, как Мирон разворачивается и широким шагом направляется в сторону своего дома. Проходя мимо Демидова, поднимает приветственно руку.

Всего на секунду отворачиваюсь к машине и судорожно всхлипываю. А потом хватаю сумку, стремительно бегу к внедорожнику.

– Привет, – пытаюсь улыбнуться, забираясь в тёплый салон.

– Привет, Ми, – Лёва сгребает меня в медвежьи объятия и смачно целует в губы. – Что-то дружок твой зачастил? Я начинаю волноваться, – говорит равнодушным тоном.

Прикрываю глаза, пытаясь справиться с сожалением.

Мажу взглядом по соседскому дому.

Может, не права я?.. Не надо было с плеча рубить?..

Любовь к Громову словно птичка в клетке по сердцу мечется. Выхода ищет.

– Кофе, – предлагает Лёва.

– Спасибо, – улыбаюсь. – Ты стаканчик подписал. Здорово.

Разглядываю надпись «Ми» на белом картоне.

– Ага. Пока ждал, заняться было нечем, – внимательно смотрит, как я отпиваю кофе. – Пообедаем вместе?

– Нет, – мотаю головой. – Я с подружкой в ресторане недавно была.

– Может, ко мне поедем? – предлагает он, опуская руку на моё колено.

Сжимает его и ждёт реакции.

Улыбаюсь через силу.

В голове только взгляд Громова. Пронзительный и… досадный.

Боже. Нет, я не готова.

– Давай не сегодня. Хочу лечь спать пораньше, – смягчаю свой отказ тем, что накрываю крупную ладонь и ласково поглаживаю пальцы. – Завтра у нашей группы плановый медосмотр, я тебе рассказывала.

– Медосмотр, – кивает Демидов. – Помню. Давай тогда в кино?

Кино? Там темно и я могу спокойно подумать. Пытаюсь унять резко взлетевший пульс. Да что со мной сегодня?!

– В кино так в кино, – говорю пристёгиваясь.

Глава 32 Мирон в столице.

Выйдя из терминала в Шереметьеве, пытаюсь сообразить, где выловить свободного таксиста. Усаживаюсь в стандартный Фольксваген Поло и принимаю звонок от дяди Глеба.