Это открытие стало потрясающим, и мы долго разговаривали обо всём.
О том, почему Лёва согласился на бой и зачем его продолжил, хотя Мирон решил не бороться, чтобы не огорчать меня.
Это тоже открытие... но над ним я не стала рассуждать. Я ж себе не враг?.. Заперла в сердце с формулировкой «до лучших времён».
Ива приносит мне тёплый чай, и мы все вместе долго болтаем. Впереди нас ждут зачёты, парочка из них достаточно сложные. Хочется поскорее всё сдать и одновременно боязно, потому что аноним хранит молчание. А неизвестность – это всегда страшно.
– Поедем? – спрашивает Лёва, когда мы сталкиваемся возле гардероба.
– Угу, – киваю, сжимая тёплую ладонь, – я что-то устала сегодня.
– Надо думать, – усмехается он. – Послать весь универ в пешее…
– Никого я не посылала, – морщусь. – Просто глупость сморозила.
– Спорить не буду, – кивает Лев и притягивает меня за локоть к груди.
С каждым днём его прикосновения становятся всё откровеннее, а я чувствую себя всё более готовой.
– Мия, – окликает меня вежливый голос. – Добрый день. Вы можете зайти ко мне?
Округляю глаза, когда вижу, что по коридору в мою сторону направляется Леонид Арсеньевич – наш ректор.
– Хорошо, – тут же соглашаюсь и вопросительно смотрю на Лёву.
– Я подожду, – кивает он главному человеку в вузе.
– Лев, – мужчины обмениваются рукопожатиями. – Как отец?
– Вроде хорошо всё, – отвечает Демидов крайне отстранённо.
В полном молчании поднимаемся на второй этаж, проходим через просторную приёмную ректората и оказываемся в кабинете, где красного дерева больше, чем в лесах Бразилии.
– Отец твой звонил по поводу зачёта, – хмурится Леонид Арсеньевич, присаживаясь в кресло, а я вскипаю от стыда на месте.
Я знакома с этим человеком с детства и никогда ещё он не смотрел на меня с таким недовольством.
– Я не просила папу. Не думайте так. – Спокойно выговариваю.
– Это радует, Мия Руслановна, – вдруг улыбается ректор. – Зачёт тебе поставили, но работу всё равно придётся подготовить и сдать.
– Конечно, – киваю. – Спасибо. Извините за беспокойство.
Внутренности восстают против такого расклада… Что же я, зря получается завалила зачёт, если аноним узнает об этом… Страшно даже представить.
Но жить в неведении ещё хуже.
– А что за история с петицией?
– С какой? – округляю глаза.
– Студенты отправили обращение на официальном сайте. Подписали петицию об исключении твоей кандидатуры из номинантов премии в этом году.
– В первый раз слышу, – моё лицо становится каменным.
– У тебя проблемы с коллективом, Мия?
– Нет, – закатываю глаза от радости, что он не в курсе о моём позоре. – Всё в порядке.
– Хорошо, – кивает Леонид Арсеньевич. – Тогда помни, что руководство университета на твоей стороне. В конце концов, ничего такого ужасного не произошло.
Вспыхиваю от озарения, что он всё знает...
– Хорошо, спасибо вам ещё раз…
Выскальзываю за дверь. Пока накидываю шубу и иду в сторону стоянки, ещё раз рассуждаю о том, что вечно бояться призраков просто невозможно.
И я не буду переживать, что папа решил мою проблему своими методами. Мне вообще нельзя было идти на поводу у шантажиста. Или шантажистки?
Интересно, кто это?! И как я должна это выяснить?..
– О чём говорили? – подозрительно сужает глаза Лев и подаёт мне стаканчик с кофе.
Пальцы на морозе приятно покалывает от соприкосновения с горячей поверхностью.
– Об учёбе, конечно, – вдыхаю запах любимого капучино.
– Я чего-то не знаю? – иронично приподнимает бровь.
– Папа с ним дружит, – откашливаюсь и делаю маленький обжигающий глоток. – Вкусно нереально. Спасибо!
– На здоровье…
Усевшись в машину, выезжаем на дорогу и направляемся в сторону коттеджного посёлка. На середине пути оказывается сломанным светофор, и мы долга стоим в пробке.
– А это что такое? – хмурится Лёва и кивает в сторону огромного баннера у дороги.
Изумлённо разглядываю… Ладу Милованову в увеличенной в тысячу раз версии. Фотографию эту я находила в соцсетях модели.
Эффектно.
Рыжая в одном тоненьком кружевном белье стоит на коленях, приоткрытым ртом тянется к мужской руке, держащей с помощью деревянных палочек ролл.
Но главное в провокационной уличной рекламе – кричащая надпись на весь плакат:
«Дашь мне в ротик?» и телефон местного суши-бара.
Боже, позор какой. Ещё и на центральном перекрёстке города…
Резко отворачиваюсь, чувствуя гул в ушах. Со мной такое часто бывает. Делает кто-то, а стыдно почему-то мне.
– Надеюсь, это шутка, – приподнимает брови Лёва. – Вряд ли Громов бы одобрил.
– Лада – модель. Постоянно снимается в рекламе.
– Ну, у всего ведь есть предел.
– Возможно, – пожимаю плечами и ещё раз украдкой поглядываю на плакат.
Можно позлорадствовать, но во мне вдруг поднимается волна ревности.
Всё-таки красивая она. Хотя кожу и хочется выбелить с помощью щётки.
Фигура что надо и рот… немаленький. Перед тем как заглянуть в свою персональную комнату пыток и вспомнить о Мироне Громове, резко разворачиваюсь к Демидову:
– Ты считаешь Милованову красивой?
Мой парень на секунду отвлекается от экрана телефона и ещё раз небрежно осматривает Ладку. Сверкает глазами и равнодушно склоняет голову набок.
– Ничего особенного, – даёт свой вердикт Лёва. – Красивая для меня ты, Ми. Да и не люблю... рыжих.
Я тоже, – думаю про себя и удовлетворённо вздыхаю.
Глава 22. Следствие ведёт... Мирон.
– Мирон, – по-отцовски сжимает моё плечо Руслан и усаживается за рабочий стол. – Ты как?
– Да… вроде неплохо.
– Учёба? После Европы адаптировался?
– Сессию закрываю. Пока без хвостов.
– Молодчина. Родина и мы тобой гордимся.
– Спасибо, – смеюсь. – А… как Мия?
Алиев прищуривается и складывает руки на груди.
– У Мии всё хорошо. Были проблемы с зачётом, но это решилось.
– Она с Демидовым встречается?
– Да, – хмурится.
– Ясно, – отвожу взгляд. – Как он вам вообще?
– Лев взрослый, здравомыслящий. С чёткими целями на жизнь. Примерно так я и представлял того, кто будет рядом с моей дочерью.
Вот оно как? Ухмыляюсь как-то по-дурацки.
– Ну и, в конце концов, – продолжает. – Рад, что Мия выбросила из головы все глупости. Уже не раз говорил тебе, первая любовь – ненадёжный фундамент для будущей жизни. Я и сам через это прошёл.
Отвернувшись, прожигаю взглядом чёрный лакированный мини-бар и сжимаю кулаки одновременно со скрипнувшими зубами.
Нет, блядь.
Нет, нет и нет.
Я уже не восторженный десятилетний мальчишка и не шестнадцатилетний пацан.
А Руслан для меня давно не символ преклонения, которого надо слушаться безоговорочно.
Обычный мужик.
Со своими загонами и заморочками. Не самыми примитивными.
Такой же как отец, и как мой дед, поэтому резко возвышаюсь и смотрю на Алиева в упор.
– Думаю, каждый должен учиться на своих ошибках. Тем более, любой случай уникален.
Он отклоняется и насмешливо приподнимает бровь, будто с сыном пятнадцатилетним разговаривает.
– Не надо вам учиться на своих, – возражает спокойно. – Я щедрый, мне для детей ничего не жалко. Тем более, опыта. Пользуйся, мини-Громов.
Взгляд отца семейства Алиевых становится чересчур тяжёлым, но я до последнего его выдерживаю. Эта двусмысленная политика, как и его прозвища изрядно мне надоели.
– Спа-си-бо, – выговариваю с апломбом и развернувшись, топаю на выход.
– Тем более, – долетает мне в спину. – Я был прав. Мия вполне счастлива.
– Ага, – опускаю глаза на блестящую дверную ручку.
– И ты тоже вроде не жалуешься. Зачем приходил-то?!
– Да так. Уже забыл.
Пока выбираюсь в коридор, слышу густой смех.
– Вспомнишь, ещё приходи.
У калитки сталкиваюсь с Демидовым и Карамелиной. Киваю им, стараясь не рассматривать то, как сынок бывшего мэра лапает тонкую талию на улице, при дневном свете.
