— Когда-нибудь ты поймешь меня.

— И когда же? Ты знаешь мою жизнь вдоль и поперек, знаешь обо всем. Даже лучше меня самого. Но я ничего о тебе не знаю, кроме твоего имени и даты рождения. Мне всегда было интересно, откуда ты родом, как появился в моей жизни, есть ли у тебя своя семья где-то за границей. Но я никогда не спрашивал тебя о таких вещах. Не думаешь, что это несправедливо по отношению ко мне? У меня есть полное право знать хотя бы малость той информации, которую знаешь обо мне ты. Что ты так тщательно скрываешь от меня?

— Извините, но о каком праве вы говорите? Ваш отец прекрасно осведомлен о том, кто я за человек. Я всего лишь ваш телохранитель. И моя задача защищать вас. Так почему я должен думать о том, как спасти свою жизнь, когда помощь нужна вам?!

— Виктор! Виктор! Виктор!! — не выдержал я. Почему он себя так ведет? — Опять перешел на " вы "? Отлично. Продолжай в том же духе. Но знаешь что? " Всего лишь телохранитель "... Это было обидно. Я никогда не считал тебя своим телохранителем. Ты был для меня как отец, но никак не телохранитель. Ладно. Я закрою глаза на все твои секреты. Но никогда больше не называй себя моим телохранителем.

— Что здесь происходит? — вышел отец, следом за ним и остальные. — Джейк?

— Слышал вы очень близки. — произнес Нортан, смотря то на меня, то на Виктора. — Не думал, что когда-нибудь увижу, как вы ссоритесь.

— Что случилось, Джейк? — подошел ко мне отец и посмотрел на меня взглядом, говорящим, чтобы я не смел позорить его. — Ты разве был не с Ханной? И почему вся твоя одежда и рука в крови?

— Это вышло случайно, господин. — вмешался Виктор. И опять он за свое.

— Я поранился, когда нарезал фрукты для Ханны. Хотел перевязать, но тут возникла стычка. Я прав, Ханна?

Ей хватило одного моего взгляда, чтобы согласиться с моими словами.

— Я... так испугалась за него. Но он сказал, что быстренько перевяжет руку и все будет в порядке. Вот и не стала вас беспокоить.

Эффектно лжет, как и всегда.

— Извините, если заставил вас волноваться. Но думаю... рана глубокая. Будет лучше, если я поеду в больницу. Отец, я попросил охранника передать ключи тебе, так как у меня они всегда теряются. Они сейчас у тебя?

Так то лучше. Он сам отдаст мне ключи, так что Виктора ни в чем не обвинят. И я спокойно смогу уехать отсюда.

— Да, они у меня. — произнес он спустя время. Он не глупый и возможно раскусил меня. Но нападать на Виктора без причины он не станет. — Езжай в больницу и хорошенько о себе позаботься.

— Еще раз прошу прощения за сегодня. Господин Нортан, Лиза и ты Ханна... прости меня.

— Да все в порядке. — проговорила ее мать. — А ты сможешь сам добраться? Может наш водитель отвезет тебя?

— Нет, спасибо. Я справлюсь.

Такое облегчение, когда я ухожу из этого дурдома. На данный момент самым лучшим лекарством для меня является Собин.

На всей скорости я поехал к ней домой. Свет в ее комнате погас. Значит, она спит. Неудивительно. Уже так поздно. Я постоял так минут 10, всматриваясь в ее окно и уже собирался уходить, как от Собин пришло сообщение.

" Ты не спишь? "

Переполненный радостью, я сразу позвонил ей.

— Значит, не спишь. — произнесла она.

— Что-то случилось? Почему вдруг решила написать так поздно? Или Тимур вернулся?

— Нет. Ничего такого. Просто... я соскучилась. Вот и написала.

Как же приятно слышать от нее такие слова. Еще минуту назад я сходил с ума из-за случая дома, а теперь будто забыл обо всем этом.

— Собин?

— Что?

— Насколько же сильно ты соскучилась по мне?

Некоторое время она молчала, но дала ответ, которого я так сильно ждал.

— Настолько, что хочу прямо сейчас тебя увидеть.

— Выгляни в окно.

— Что?

— Ты же хотела увидеть меня. Выгляни в окно.

Стоило ей появиться у окна, как все мои мысли о сегодняшнем случае дома испарились. И почему я тебя раньше не встречал, Собин?!

Открыв окно, она с улыбкой выглянула, но постепенно эта улыбка начала исчезать с ее лица. Аа, точно... Мой вид. Я даже руку забинтовать не успел.

— Что с тобой... Подожди. Я сейчас выйду. — поспешила она закрыть окно, но я остановил ее, схватившись за него раненной рукой. — Извини. Не слишком больно? — взяла она мою руку.

Больно... очень больно, но почему я хочу смеяться? Меня больше волнует то, как она переживает за меня, нежели моя рука.

— Больно. — признался я. — Не окажешь помощь?

— И как? Иди к входной двери. Я открою.

— Не хочу беспокоить твою мать. Лучше залезу через окно.

— С ума сошел?!

— Да, сошел. Не поможешь? Ты же сама хотела меня увидеть. Я тут вообще-то ради тебя стараюсь.

— Осторожно. Дай руку.

Взяв за руку, она помогла мне взобраться на окно и войти внутрь. Оказавшись напротив нее, я заключил ее в свои объятия так крепко, будто боялся, что она может исчезнуть.

— Я тоже очень сильно скучал по тебе, Собин. Скучал до безумия.

— Я, конечно, предполагала, что ты будешь в подавленном состоянии, но не настолько. Но ты же сейчас со мной!

Отпустив меня, она обхватила своими нежными ладонями мое лицо и оставила поцелуй на лбу, после чего начала улыбаться, глядя на меня своими голубыми глазами. Я не смог выдержать этот взгляд и опустил голову.

— Что? Мое красивое личико не выдержали, господин очаровашка?! Что? Так тяжело!

— Я сдержусь, дабы твоя мать не выгнала меня. Вот останемся одни... Ну ты поняла.

— Кровь, кажется, остановилась. Присядь сюда. — усадила она меня на кровать. — А я схожу за аптечкой. Не издавай ни звука.

— Слушаюсь.

Она лишь ушла в соседнюю комнату, но почему мне плохо, будто она ушла навсегда?

Не прошло и двух минут, как она вернулась в комнату с аптечкой в руках.

— Сначала нужно обработать рану и смыть всю кровь. Иди в ванную, пока мама спит. Я прокараулю.

Смыв всю кровь, я заметил, что рана не так уж и большая. Но крови я потерял достаточно много. Возможно поэтому у меня так болит голова.

Рубашка тоже была в крови. Сначала я подумал, что будет лучше, если снять ее, но только на долю секунды. И все же...

Закончив, я дал знак Собин, которая застыла на месте, увидев меня без рубашки.

— Ты... за мной. Быстро!

Вернувшись в комнату, она закрыла дверь на ключ и направилась к своему шкафу.

— Ого, голубоглазка, мы еще и краснеть умеем?!

Я медленными шагами приблизился к ней сзади и расставил руки по сторонам, не давая ей выхода. Повернувшись ко мне лицом, она сначала, молча, смотрела на меня. Но как-только я приблизился к ней, чтобы поцеловать, накинула мне на голову белый джемпер с рисунком большой панды. Воспользовавшись моментом, она тут же сбежала от меня.

— Это мне? — спросил я, разглядывая его.

— Не собираешься же ты прямо так ходить.

— И все же... Я должен надеть это? — не сдержал я смех.

— Тише! — закрыла она мне рот. — Если мама проснется, нам обоим конец. И кстати... это самое нормальное, что у меня для тебя есть.

— Почему твои вещи здесь? Ты же живешь в общаге.

— Их мама покупает для меня. Потом просит, чтобы я забрала с собой, когда ухожу.

Я даже не помню, когда моя мать для меня что-то покупала.

— Что? Не хочешь надевать?

— Очень даже хочу. — ответил я, натягивая его на себя.

Собин еле сдерживалась, глядя на меня. Представляю, какой у меня вид. Но несмотря на это приятно видеть ее счастливой.

— Присядь. Я перевяжу руку. Можно... спросить? — произнесла она, накладывая бинт на руку. — Как ты получил эту рану?

— Я... выместил всю свою злость на этой руке. То, что не мог сказать вслух, все свои эмоции выплеснул на ней.

— Случайно... не с Ханной ты встречался?

— Как узнала?

— Я несколько раз замечала, как ее мать следит за тобой. Да и много видится с твоим отцом. Ханна тоже упоминала о свадьбе.