Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Про смену

Хочу рассказать про всю смену. Просыпаясь, ненавидишь работу и все, что с ней связано, и ту рань, в которую приходится выходить из дома, чтобы вовремя принять смену. Приняла смену. Приняла наркотики. Приняла машину.

Дают первый вызов. У нас есть примета: если первый вызов – женщина, то не задастся вся смена. А тут день открыла не просто женщина, а очень противная женщина. Она жаловалась на боль в грудине, поэтому ее вызов определили как экстренный. Приезжаем, звоним в домофон, домофон не работает. Звоним ей на мобильный. Она бодрым голосом отвечает: «Да, у меня не работает домофон, но вы подождите, пока кто-нибудь спустится». Я, говорит, не хочу с третьего этажа пешком спускаться, дом без лифта. Мы возражаем, что не можем ждать. А она отказывается спускаться. По-хорошему, развернуться бы и уехать, но мы так делать не можем. К счастью, из подъезда вышли люди, и нам удалось зайти. Поднимаемся к ней. Уже понимаем по ее голосу, что угрозы жизни у пациентки нет. Спрашиваем: «На что жалуетесь?» Она говорит: «Уже третью неделю кашляю, и мне нужно, чтобы вы меня послушали, нет ли у меня в легких хрипов. А в поликлинике очередь на час. Вы-то быстрее приедете». По возрасту ей примерно 60 лет. И она совершенно не стесняясь говорит: «Да, налоги я плачу, вы обязаны приехать и послушать». Послушали ее. Объяснили, что это не скоропомощный вызов, что пусть вызывает врача на дом. Она сделала вид, что не слышит нас. Две недели назад она уже вызывала скорую. К ней приезжала моя напарница, которая тоже ее послушала и тоже объяснила, что нужно вызвать врача из поликлиники. Оказалось, что дама не прикреплена к поликлинике и не хочет этого делать, потому что, по ее мнению, скорую можно вызвать всегда.

К сожалению, именно такие люди – одна из причин, почему со скорой уходят врачи, и почему мы не успеваем выехать на экстренные вызовы.

После этой женщины едем далеко в деревню к мужчине с болью в животе. Мужчина очень бледный. Анамнез собрать не представляется возможным, потому что на вопросы пациент не отвечает. Звуки, которые он издает, трудно идентифицировать, а клиническая картина неоднозначна. Живот несколько напряжен, низкое давление, очевидно, что-то кровит внутри брюшной полости. Мужчина теряет кровь, но, с его слов, кал не черный, рвоты и крови тоже не было. Дал понять, что накануне были сильные боли в области мочевого пузыря. В общем, поставили мы ему предварительный диагноз «пиелонефрит» и повезли в больницу. А через несколько часов после того, как его обследовали, подтвердилась моя первая догадка: у мужчины обнаружилась онкология с внутренним распадом предстательной железы. Положили мужчину в больницу. Для подтверждения диагноза нужна биопсия. Пока возьмут гистологию, отправят, проанализируют, пройдет еще месяц. И только тогда его начнут лечить от «онко».

Потом мы прокатились по соплям, по температуре, по тем вызовам, на которые мы не должны приезжать, не для этого придумана скорая помощь. Скорая помощь создана именно для экстренных состояний, угрожающих жизни. И это, конечно, никак не относится к простудам.

Следующий вызов был снова с жалобой на боли в животе. Приезжаем. Парень, 30 лет, лежит. Даже при плохом освещении видно, что он очень бледный. Разбита бровь, рассечение в области брови. Непонятно, маргинал нас вызвал или нормальный человек. Смущало, что разбито лицо. Спрашиваем, что случилось. Он немногословен. Говорит, живот болел, плохо мне, а сейчас уже не болит, но все равно очень плохо. Но как плохо, объяснить не может. Про бровь рассказал, что упал. Начали задавать вопросы: когда упал? Как упал? С его слов, пошел в туалет, закружилась голова, потерял сознание, упал, об унитаз разбил себе голову. По идее, боли в животе не должны давать потерю сознания. Начинаем его допрашивать с пристрастием: что ел, что пил, употреблял ли алкоголь. Все отрицает, ничего не пил, не было алкоголя. Когда состояние такое началось? В 8 утра. А приехали мы к нему в 4 часа дня. Почему скорую сразу не вызвали? Говорит, думал, отлежусь, станет легче. А ему на глазах становится только хуже. Тахикардия 180 ударов в минуту, давление очень низкое – 60 на 30. Спрашиваю, рвота была? Была, черного цвета. А какого цвета у вас кал? Тоже черного. Осматриваю его per rectum, на перчатке видны следы алой крови. Нужна срочная госпитализация. Говорит, никуда не поеду. Но мы уже не спрашиваем, поедет или нет. Его состояние крайне нестабильное. Это тяжелый больной. Пока его оформляем и делаем запрос на госпитализацию, ставлю катетер. Парень просит пить, а пить в этом состоянии нельзя. Говорю, сейчас ты через капельницу попьешь. Ставим ему раствор, чтобы его немножко стабилизировать. Не знаю, сколько у него крови вылилось. Спрашиваю у него про питание. В ответ слышу: нормально. И тут меня осеняет: злоупотребление энергетическими напитками! И я спрашиваю этого мужчину, пьет ли он энергетики. Дает положительный ответ. Как часто и как много? Каждый день – от 1 до 3 банок. Эти энергетики желудок сжигают в хлам, превращают в тряпку. А что с желудочно-кишечным трактом у этого парня – неизвестно. Довезли мы его до больницы. Слава Богу, состояние его не ухудшилось. Мы его стабилизировали. Даже давление чуть-чуть поднять удалось. Дальнейшая его судьба мне неизвестна, его сразу забрали в реанимацию.

Потом в тот же день едем на вызов «плохо». Женщине лет 60. Видно, что действительно плохо. Бледная. Ее вырвало съеденной пищей. Измеряем давление, а оно не измеряется. Кое-как, правдами и неправдами, намеряли ей давление 50 на 0. Объясняем, что нужно госпитализироваться, а она говорит, что ей нельзя госпитализироваться, потому что на ней внук, пацан 2,5 лет. Требуем, чтобы звонила родителям, пусть приезжают и забирают ребенка. У нас, конечно, лимитированное время на вызов, но мы же не можем оставить ребенка одного, и взять с собой не можем. Около получаса нам пришлось ждать, пока приедут за ребенком. Между тем женщину повторно рвет уже при нас, давление не растет, вену найти не можем. Прошу ее: «Главное – не шевелитесь». Она волнуется, что пора покормить ребенка. Она просит меня это сделать. Сказала, что и откуда взять. Я нашла в холодильнике сырники, погрела их, села кормить малыша. Безусловно, это не входит в мои профессиональные обязанности, но чисто по-человечески как еще поступишь? Я же понимаю, что ребенок голоден, она встать не может, да мы и не позволим ей встать. У нее крайне тяжелое состояние, нестабильное, причину которого мы не понимаем. В общем, наконец, ребенка у бабушки забрали, и мы погрузили ее в автомобиль и повезли в больницу. Принимающий хирург смотрел на нас квадратными глазами. Ну где вы их всех сегодня берете на мою голову? Завезли ее в противошоковую палату, в приемное отделение. Давление у нее так и не меряется. Наковыриваем хоть какое-то, и ее тут же поднимают в реанимацию с неизвестным диагнозом. Я позже узнавала насчет нее. Жива, но с диагнозом на тот момент так и не определились. Давление женщине поднять не удалось.

В общем, что ни день, то происшествия. Но вот эта смена оказалась наиболее выдающейся. Надолго заполнилась.

Одиночество – сволочь

Дело происходило в общежитии. Получилось так, что немного раньше на место прибыла ритуальная городская служба. До нас также успели приехать и сотрудники полиции, поэтому к нашему приезду дверь в квартиру уже была выломана. И когда мы поднялись на нужный этаж, на лестничной клетке возле выломанной двери нас встретил один из сотрудников полиции. Он объясняет: «Конечно там сильно пахнет, но бывает и похуже». Мы делаем два шага вперед, и я понимаю, что мне в двух масках нечем дышать. Открываем дверь, и на нас просто обрушивается волна зловония. Запах непередаваемый. Я дышу в свою кофту. И чтобы вы понимали, наша задача как фельдшеров скорой помощи – осмотреть тело и полностью описать его. Перед нами мужчина в малюсенькой квартирке общежития. Судя по всему, неделю назад он упал лицом вниз, не дойдя до двери. Так и лежит лицом вниз. И уже, простите, начал течь. И уже рой мух. Чтобы полностью осмотреть тело и убедиться, что нет признаков насильственной смерти, его нужно перевернуть. Если есть раны, травмы, мы все это должны описать в медицинской карте. Запах жуткий. Мы, безусловно, народ, приученный к этому, но и у меня от увиденного появились рвотные позывы. Я была этому удивлена. Со мной ничего подобного раньше не случалось. Слава Богу, была голодная, ничего не ела. Плюс две маски. И кофта. Но нам надо его повертеть всего… Такая у нас работа.

2
{"b":"880444","o":1}