– Катюш, ты чай или кофе будешь? – спросила Лиза, включив чайник.

– А ты что?

– А у меня и выбора то нет теперь, – улыбнулась Лиза, – только чай.

– Жуть какая, ты хорошо подумала? Оно точно тебе нужно?

– Катька! – розоватый от обильных возлияний цвет лица Надежды Васильевны стал совсем пунцовым.

– Мамуль, ну мы часто так шутим. – заступилась за меня Лиза.

– Плохие это шутки, и не шутки совсем. – сказала, как отрезала, моя маменька.

– Да все-все. Я молчать буду.

Закипела вода, и Лиза налила всем чай. Алкоголь закончился, и накал страстей спал. Надежда Васильевна достала из закромов рафаэлки, чему мы все обрадовались и смели все за пару минут. Потом еще достали подарочные конфеты, коих у наших родительниц, работающих в сфере медуслуг, имелось в достаточном количестве. Почему-то пациенты считают, что лучший подарок – это конфеты женщинам врачам, и алкоголь мужчинам. Хотя наши с Лизой мамы и алкоголь бы принимали с удовольствием, но не дарят. Зато в заначках у них куча конфет лежит. Лиза сделала мне бутерброды, чтобы у меня попа не слиплась от сладкого, так как в голодном состоянии я могла съесть хоть все запасы конфет наших родительниц вместе взятые, а столько сладостей переводить даже мне самой было жалко. Бутербродами я наелась от пуза, впервые за день, и успокоилась, став добрее. Пожаловалась на директрису, на лужи и машины, все меня пожалели и стало легче. Настолько легче, что я подобрела и смоталась на этаж ниже, к Владимиру Ильичу, и выпросила у него еще литр домашнего коньяка. После этого настроение у нас у всех поднялось до небес, а Лизы оно и было чудесным без всякого допинга. После полуночи мать спросила меня:

– Ты как, домой поедешь или ко мне пойдем?

– К тебе мамуль.

– И правильно, нечего по ночам шататься, и так вечно приключения находишь.

Мы попрощались с хозяйками, вышли в подъезд и пошли к двери напротив. Я любила бывать дома у мамы. И маму любила, но вот терпеть друг друга нам получалось не всегда. Ее педантизм и мое разгильдяйство вступали в вечную конфронтацию. Аккуратно разложенные полотенца, салфеточки, коврики, полочки без намека на пыль… Иногда мне казалось, что мама науськала даже суперпушистую кошку Мотю убирать за собой шерсть. Смывать же она ее научила? Мы с мамой разбрелись по своим делам: мама пошла в ванную, а я искать старушку Матильду. Она была настоящим долгожителем и появилась в доме примерно тогда, когда мой отец в очередной раз, но окончательно ушел – лет двенадцать назад. Мотю мы с мамой обожали, как и она нас, но в последнее время все с большим ужасом мы думали о том, что рано или поздно она нас покинет. Старушку я нашла спящей на коврике возле дивана, и мне стало совсем печально. Променять любимый диван на коврик? Я взяла Мотю на руки, и только тогда она открыла глаза.

– Привет, красавица моя. – я уселась вместе с ней на диван и стала гладить ее по теплой шубке. Мотя мурлыкала мне и радовалась насколько могла в пределах своих сил.

– Кать, зайди ко мне. – позвала меня мама. Когда-то это была моя комната, но после нашего скандала и моего переезда, мама переделала ее в свою спальню. А в мои редкие ночевки дома стелила мне на диване в гостиной. – Ты что, обиделась на меня? Я же добра тебе желаю. Да и из-за Даньки расстроилась.

– Знаю, мам.

– Я просто уже устала вытаскивать тебя из этого болота. – продолжила она. – Что с тобой стало?

– Мам…

– Не перебивай! Я боюсь за тебя. Ты в последнее время всегда дома, летом не выходила даже. Ты так совсем одна останешься! Меня не станет, у Лизы своя семья теперь, кто с тобой возиться будет?

– Все хорошо мам, со мной возиться не нужно. Мне и одной хорошо.

– В том то и дело! – воскликнула мама. – В том-то и дело, что тебе и одной нормально. Чего ты хочешь вообще? Сколько тебя Даниил ждал? Сколько бегал?

– Ничего он бегал, мы просто друзья. – поправила я маму.

– Да не смеши! Он же и с Лизой сначала только из-за тебя общался!

– Ну ведь все хорошо вышло, правда?

– Хорошо?! Вот я и спрашиваю, что ты хочешь? Хорошо ей вышло! Тебе что, Даня не нравился? То-то ты с ним часами болтала по телефону. И зачем это все? Ты скоро отшельницей станешь! Ты что, сама не видишь?

А я что? Я молчала. Возражать не хотелось. Я могла признать, что частично мама была права. Человеческое общество, за редким исключением, меня тяготило. Но подробно разбирать мои проблемы с мамой не хотелось, а я сама с собой разобраться-то не могла.

Я подняла Мотю на кровать, а сама легла рядом с мамой и обняла ее. Матильда залезла маме на грудь, свернулась клубочком и замурлыкала, а та начла гладить ее и постепенно успокоилась. Я поинтересовалась как прошел мамин ее день. Она работала терапевтом в местной поликлинике, и веселья всегда хватало. Мы долго болтали и наконец мама уснула. А я лежала и думала. Думала о том, что сказала мама. О Лизе и Дане. О них по отдельности. А потом в мысли пробрался сегодняшний спаситель. Вот еще, заняться человеку нечем. У него дома, судя по кольцу, жена есть, детей выводок, а он всяких неудачниц спасает. Но все-же помог, а я вела себя сегодня по-свински. Как обычно. Благородство чужого сердца вдруг вызвало во мне нестерпимое чувство стыда. Я поднялась, Мотя слезла с мамы и мяукнула, я аккуратно взяла ее на руки и пошла стелить себе постель. Долго не получалось уснуть, я все ворочалась и ворочалась. Время шло слишком быстро, собаки на улице лаяли слишком громко… Я протянула руку к кофейному столику у дивана и взяла телефон. Нашла нужный номер и написала «Спасибо за помощь. Надеюсь, не повторится». И успокоенная, наконец, уснула.

Утро началось не с кофе, а с разорвавшего тишину оповещения на телефоне. Я нащупал его на тумбочке и сощурившись попытался сфокусироваться на экране.

– Что случилось? – пробормотала лежавшая рядом жена.

– Все хорошо, просто спам, спи.

Но это был не спам. Сообщение с неизвестного номера. Несколько секунд я пытался осознать написанное, а потом дошло. Ну какая умница, зло подумал я, отличная идея написать в пять утра. Очень на нее похоже. Я положил телефон, и попытался уснуть. Не получилось. Опять взял телефон, снова прочитал сообщение. Написал в ответ «не за что». Стер. Взял телефон и пошел на кухню.

Нет, определенно нужно выпить кофе.

Типичная девушка. Обозвать человека за помощь и разбудить смс с благодарностью ночью. Их что, с детства учат по специальным брошюрам неадекватному поведению?

Я открыл браузер и стал просматривать ленту новостей. Однако злость на девчонку никак не хотела покидать меня, и единственным что отложилось у меня в памяти была новость из ленты о том, что дельфины топят людей и едят маленьких дельфинов. Отличное начало дня. Я допил кофе, и поставил кружку в раковину.

Ну почему она никак не идет у меня из головы?

Сколько ей лет интересно? Сказала, что только институт закончила. Если в семнадцать окончила школу плюс четыре года вуза, двадцать один, получается? Ну, не такая уж и мелкая, всего на двенадцать лет младше меня. А кажется, что целая пропасть. Какое же это поколение инфантильное. Выглядят как дети и ведут себя соответствующе. И сообщение это дурацкое. Ты к человеку всей душой, помогаешь жертвуя собственным временем. А она: «Надеюсь, не повторится». Я взял телефон и написал в ответ: «Надейся». Детский сад. Пожалел сразу, как отправил, но немного отлегло.

Дальше утро шло обычно. Проснулась жена и ушла на полчаса в ванную. Чем можно заниматься столько времени каждое утро? Я взял из холодильника один из бутербродов, завернутых на обед. Съел. Потом еще один. Что-то жена сегодня дольше, чем обычно. Наконец, она вышла из ванной, и я пошел за ней в комнату. Там меня ждала не слишком приятная реальность в виде зареванной жены. Эх, не привык я к такому, в последнее время любимая жена била уже все рекорды влажности. Будь рядом с ней портативный гигрометр, он бы зашкаливал. Я принялся утешать жену и думал о лучшем. Еще пять месяцев, всего только пять месяцев и все станет проще. Конечно, женщины вообще слишком эмоциональны, но это уже за гранью. Единственный плюс, что эта эмоциональность проявляется не только в общении и слезах, но и в другой, более приятной сфере. К которой я и перевел тему.