— Не находите некоторого сходства между положением, в котором оказалась ваша сестра, и моим? Довольно странное совпадение.

— Никаких совпадений. Некая английская проныра очередной раз сунула нос, куда ее не просили. И я не имею в виду вас.

— Но Франческа ничего не знает об истории с Хью.

— Все она знает, можете не сомневаться. Иначе ее ток-шоу не продержалось бы на экране и полугода. Любит разыгрывать из себя Господа Бога в образе этакой сексуальной киски.

— Сегодня же позвоню и спрошу.

Кенни опустил защитный козырек от солнца.

— Пожалуйста, сколько угодно, но если Франческа не желает раскалываться, из нее слова не вытянешь.

— Вы в самом деле считаете, что она задумала свести нас?

— Уверен.

— Но зачем ей это?

— Я же говорил — садистка. Проживешь с антихристом столько лет, еще не такой станешь. Говорят же, с кем поведешься…

А в это время в роскошно обставленной спальне снятого дома в Палм-Бич, штат Флорида, пленительная сорокачетырехлетняя англичанка с каштановыми волосами и прелестным удлиненным личиком, зарылась в простыни персикового цвета и довольно вздохнула, озирая вмятину в соседней подушке. Время только отточило технику любовных игр ее мужа.

Под шум воды в ванной она тихо смеялась, гадая, как идут дела у Кенни с Эммой. Как это ей пришла в голову такая коварная мысль свести их и посмотреть, что будет?

Коварная, но ужасно соблазнительная. Подумать только, Франческа Дей Бодин в роли свахи. Хотя история не повторялась в точности, поскольку Эмма ни чуточки не походила на то противное избалованное создание, каким была сама Франческа, когда Далли Бодин подобрал ее на дороге в Луизиану двадцать три года назад.

С самой первой встречи, с самого первого взгляда женщины почувствовали духовное родство. Только Франческа знала, как на самом деле одинока ее умная, благородная подруга.

А Кенни… дорогой, несчастный Кенни Тревелер… слишком красивый и одаренный, вынужденный постоянно, втайне от всего мира сражаться с демонами, одолевавшими его душу.

Но все же… Эмма и Кенни… о чем она только думала? Правда, если бы не проблемы Тори, Франческе и в голову не пришло бы знакомить их.

Осведомители, достойные всяческого доверия, известили Франческу о странных претензиях, предъявляемых Беддинггоном к потенциальной невесте, но она не думала, что его выбор падет на Эмму. Уже тогда ее поразило сходство между судьбами Эммы и Тори. От Тори ее мысли перешли к Кенни, и тут Франческу осенило. Разумеется, совершенно нелепо верить, что столь разные люди способны помочь друг другу, но в жизни бывает и не такое.

Шум воды смолк. Франческа лениво потянулась, хотя дел было невпроворот. Прежде всего позвонить лучшей подруге, Холли Грейс Бодин Джеффи, кстати, первой жене Далли, матери четырех сыновей, то есть пятерых, если считать и Джерри, ее теперешнего мужа. Потом нужно приниматься за работу. Ежемесячные телепередачи сами собой не делаются, и на столе лежит длинный список лиц, с которыми необходимо связаться. И прежде всего с продюсером в Нью-Йорке.

Дверь ванной открылась, и Франческа моментально забыла обо всех звонках, услышав низкий голос мужа:

— Иди сюда, Неженка.

Ранчо Кенни раскинулось в долине к югу от Уайнета. Сначала он свернул с автострады на узкое шоссе, потом на дорогу, в конце которой высились грубо высеченные из песчаника колонны, поддерживающие ржавую железную арку.

— Мои владения начинаются здесь, — с гордостью объявил Кенни.

Они миновали зацветающий персиковый сад и пересекли широкий деревянный мостик, перекинутый через мелкую речку с кристально чистой водой.

— Это Педернейлс, — пояснил Кенни. — Во время сильных бурь он выходит из берегов и затопляет мостик, но мне не хочется ничего менять. Приятно иметь ручей во дворе.

Чуть позже Эмма сообразила, что они действительно находятся во дворе. Дом Кенни стоял в верхней части покрытого травой невысокого откоса, на котором росли виргинские дубы. Подобные здания она видела раньше только в фильмах о Гражданской войне. Построенное из кремово-белого песчаника, с голубыми ставнями и отделкой, оно выглядело просто сказочно. Над жестяной крышей возвышались две трубы, а лошадка-флюгер лениво поворачивалась на апрельском ветерке. Большие деревянные стулья-качалки по обе стороны от дверей словно излучали молчаливое приглашение сесть и отдохнуть. Неподалеку вертела огромными крыльями ветряная мельница, аккуратный белый забор огораживал пастбище, на котором паслись кони.

— У вас есть лошади! — не удержавшись, воскликнула Эмма, когда Кенни остановил машину.

— Только две. Шедоу и Чайна. И их трудно назвать настоящими рысаками. Что-то вроде, — улыбнулся Кенни, хотя Эмма сразу поняла, как он любит и бережет животных.

— Господи, Кенни, как у вас много всего! Лошади, прекрасный дом в Далласе, это ранчо…

— Да. Неплохо для парнишки, родившегося с серебряной ложкой во рту, как по-вашему? — с легкой горечью заметил Кенни.

Эмма немного растерялась, но тут же нашлась с ответом:

— Разве все это появилось само собой, при взмахе серебряной ложкой?

— Нет, разумеется, пришлось потрудиться, — проворчал он, — если вы назовете то, чем я занимаюсь, работой ради куска хлеба.

Странно, неужели он не гордится своими достижениями?

— Я бы назвала это именно работой. Ведь никто не вручал вам призы на турнирах лишь за красивые глаза. Кроме того, вы, похоже, стали совладельцем нескольких фирм.

— Кстати, глаза у меня действительно красивые, — самодовольно ухмыльнулся Кенни и, не дожидаясь просьбы, вытащил ее чемоданы из багажника. Эмма на секунду отвлеклась, чего он, по-видимому, и добивался, и пока она осматривалась, шагнул к крыльцу. Дверь со скрипом распахнулась, и из дома вылетел молодой человек, лет двадцати восьми, тощий, невысокий, с курчавыми волосами морковного цвета, глазами навыкате и широкой улыбкой.

— Кеннет! Немедленно отдай мне это, пока не потянул спину! О чем ты только думаешь! — Он выхватил у Кенни поклажу. — И почему не сообщил о приезде? Я едва успел подготовиться! Хорошо еще Тори предупредила, иначе хоть вешайся!

— Прости, не успел. Все произошло внезапно, — извинился Кенни, следуя за молодым человеком в прохладный холл, выкрашенный широкими полосами коричневого и бежевого цветов.

— Патрик, это леди Эмма. Она немного поживет здесь, к моему величайшему сожалению. Помести ее как можно дальше от моей комнаты. Эмма, это Патрик, мой домоправитель.

Эмма с любопытством оглядела молодого человека. Да, Кенни не откажешь в оригинальности. Почти все его знакомые — люди, можно сказать, необыкновенные.

— Леди Эмма?! — воскликнул Патрик. — Умоляю, скажите, что вы настоящая, живая аристократка, а не очередная стрипушка.

Парень лучился таким неотразимым обаянием, что Эмма не смогла сдержать улыбку.

— Самая настоящая. Но пожалуйста, зовите меня просто Эммой.

Патрик прижал руку к нагрудному карману ослепительно-зеленой рубашки.

— О Боже! Ваш акцент неподражаем!

Эмму одолевало беспокойство. Поглядывая на Кенни, перебиравшего корреспонденцию на небольшом деревянном сундуке рядом с керамической вазой с весенними цветами, она вопросительно повторила:

— Очередная стрипушка?

— Нечего смотреть на меня, — буркнул Кенни. — Это Тори притащила ее сюда.

Глаза Патрика взволнованно блестели.

— У вашей мачехи случится прилюдный оргазм, когда она познакомится с леди Эммой.

— А тебе-то что? — неприветливо осведомился Кенни.

— Ну и ну! Кто-то сегодня явно не в себе. Думаю, лучшим лекарством будет «Кло дю Рой» урожая 1990 года. — И, подняв чемоданы, Патрик пригласил: — Пойдемте, леди Эмма. Я покажу вам вашу комнату, пока Кеннет рвет и мечет.

— Просто Эмма, — со вздохом напомнила она.

Кенни сухо улыбнулся, не поднимая головы от какого-то письма.

Следуя за Патриком, Эмма, однако, успела заглянуть в гостиную, выкрашенную так же, как и холл. Мягкие кресла, удобный стеганый диван и старые восточные ковры придавали комнате уютный, жилой вид.