Они обменялись одной из тайных улыбок, гревших ему душу. Кенни никогда не думал, что способен так страстно любить женщину.
Эмма едва заметно кивнула в сторону Тори и подняла бровь. Кенни мгновенно понял, что она хотела сказать. Они решили объявить сегодня о ребенке, но Тори так наслаждалась всеобщим вниманием, что Эмма просила его помолчать еще немного и не портить сестре удовольствия.
Кенни медленно наклонил голову.
Тори и не подозревает, как ей повезло с такой невесткой, как ты.
Эмма наморщила лоб.
Ты очень огорчишься, если мы подождем недельку-другую?
Кенни коснулся пальцем губ.
Нет, если договоримся насчет пункта номер шесть.
Эмма засмеялась.
— Опять они за свое. Изобрели какой-то язык немых и издеваются над нами, — проворчала Шелби.
— Не пойму, чего ты жалуешься, — отпарировала Тори. — Вы с папой все время это проделываете, так что не чайнику пред котлом хвалиться.
Шелби отодвинула бокал с вином.
— Кстати, о языке… все видят, как вы с Дексом обожаете друг друга, почему же никогда не обмениваетесь жестами?
— Я пыталась, но Декс ужасно тупоголов, помешан на грамматических правилах и не понимает нюансов. Но укол ничуть не подействовал на Декса.
— Ничего подобного, — невозмутимо объявил он, — я все понимаю, просто предпочитаю непосредственное общение.
Тори похлопала себя по животу и удовлетворенно улыбнулась: ну точь-в-точь кошка, слизавшая сливки.
— Черт возьми, твое непосредственное общение дает плоды!
Все засмеялись, и Кенни в который раз подумал, как же все-таки ему повезло.
Незадолго до конца обеда прибыли Бодины и Скит. Тед, получивший должность в новой компании, образованной после слияния, привел подружку, очаровательную и весьма неглупую девушку, социального работника, лет на пять старше его, чего, однако, совершенно не ощущалось.
Все уверяли, что объелись и не в силах впихнуть в себя ни кусочка десерта, но отчего-то дружно принялись поедать пироги с пекановыми орехами и тыквой — шедевры Патрика. Тори вытащила новую камеру и извела целую катушку пленки на Питера. Потом гости и хозяева устроились у камина, слишком сытые, чтобы подняться с места.
— Угадайте, о чем судачат в городе, — начал Патрик. Все с любопытством уставились на него.
— Ну…
Он намеренно тянул время, делая вид, что поправляет пуфик, на котором восседал, словно султан.
— Если верить Полетте Кло, старшему секретарю высшей школы Уайнета, проработавшей там многие годы…
— С начала шестидесятых, — подтвердил Далли.
— Так или иначе.
Патрик расправил бахрому пуфика.
— По словам мисс Кот, табели с годовыми оценками некоего Кенни Тревелера исчезли навсегда вместе со всеми отчетами о его неблаговидном поведении.
— Не может быть!
— Как такое могло случиться?
— Она уверена?
— Бред какой-то.
Наконец воцарилось долгое неловкое молчание. Все головы, как по команде, повернулись к Эмме.
Кенни едва не рассмеялся, видя, как старательно жена делает вид, что поправляет колье. Его собственный, личный защитник, рыцарь в сверкающих доспехах. Немного стыдно… но как приятно!
— Не пойму, с чего это вы вдруг уставились на меня? — Ей даже удалось поджать губы. Само олицетворение оскорбленного достоинства. — Можно подумать, я на такое способна!
— Способна, да еще как, — хмыкнула Тори. — И я готова поставить двадцать баксов на то, что в будущем году к этому времени ты наверняка ухитришься наложить лапки на архив колледжа, то есть на ту его часть, что имеет отношение к твоему муженьку.
Никто из присутствующих не подумал принять пари. Гораздо позже, когда гости разошлись и дом снова стал принадлежать им одним, супруги, обнявшись, направились в спальню. Но не успели добраться и до середины лестницы, как Кенни остановился.
— Я кое-что хочу от тебя, леди Эмма. Никаких вопросов. Никаких споров.
— О Боже… звучит зловеще.
— Зловеще, и еще как! Но я все-таки хочу, чтобы ты согласилась.
Эмма настороженно пригляделась к мужу. Кенни улыбнулся.
— Я всего лишь хочу, чтобы ты меня любила. Всегда. Как сейчас. И до конца наших дней.
Глаза Эммы полыхнули нестерпимо ярким пламенем. И Кенни без слов стало ясно: его задиристая, властная маленькая директриса-жена сделает все, что бы он ни попросил.
