– Нет, Любовь Васильевна, это не такая бессмыслица, как вам кажется, – серьезно сказал Павлик.

– Да, стоит проверить, – кивнул Андрюша.

– Не уверен… – прищурился Павлик за стеклами очков. – Это вообще-то преступление.

– Ради тети Любы и Степы я на все готов, – заверил его товарищ. – Так, мне нужен компьютер. А ты не хочешь, не смотри. Лично я пошел в Степкину комнату?

– Постой, нужно все хорошенько взвесить…

После этого загадочного диалога ребята побежали в Степочкину спальню, а я растерянно смотрела на удаляющиеся спины.

– Мальчишечки, а что вы собираетесь сделать? – вякнула я им вслед.

– Взломать полицейское хранилище! – весело отозвался Андрюша уже из комнаты.

– Батюшки-светы! – ахнула я.

Одно из величайших достижений советской власти, по моему мнению, – формирование уникальной системы ценностей у наших граждан.

Ведь как принято у зашоренных капиталистов? Все, что не мое – чужое. Не заплатил – не имею морального права трогать. Тоскливо!

У тех же, кто родился и вырос в СССР, взгляды гораздо более широкие. Есть моя собственность. Есть чужая частная собственность. Это табу. Это воровство. Но есть еще и очень обширная категория так называемой общественной собственности – то, что считается «ничьим». Казенное, общее – значит, ничье! Значит, можно взять при необходимости, не чувствуя за собой никакой вины. И даже стыдно будет не взять, если представится удобная возможность.

К категории «ничье» относятся полиэтиленовые мешки на кассах в супермаркетах (я каждый раз отматываю штук двадцать, несмотря на укоряющие взгляды кассирш), цветы на городских клумбах (неужели вы думаете, что я купила в своей жизни хоть один нарцисс или, скажем, барбарис?), пакетики с сахаром в кафе, салфетки на заправках, шариковые ручки из сберкассы, туалетная бумага из школы…

Да, друзья мои, школа – это золотое дно! Два года подряд мне довелось совмещать должность учителя с должностью куратора столовой. Мы с заведующий Ангелиной Ивановной сразу почувствовали друг в друге родственные души. Чтобы не утомлять вас подробностями, просто сообщу один факт: за эти два года я ни разу, подчеркиваю, ни разу не сходила в магазин за продуктами. Холодильник у нас всегда был забит под завязку.

Степочка, весь в своего отца, кислого петербуржца, стыдится моей предприимчивости. Ругает меня, когда я после заправки сажусь в машину с карманами, набитыми салфетками. Я же всегда с достоинством отвечаю: копейка, сыночек, рубль бережет, к тому же это все равно ничье…

Поэтому когда Андрюша, подсев к Степочкиному компьютеру, объявил, слегка стесняясь: «Сейчас мы будем добывать протоколы допросов из полицейского хранилища, взломаем систему… Нет ли у вас, тетя Люба, предубеждения против такого, э-э-э, небольшого нарушения закона? Потому что у Павлухи, кажется, есть», – я решительно ответила: «Ломай!»

И тут же с любопытством спросила:

– Так я не поняла, а что ломать-то будем?

– Облако, – вздохнул Павлик, потому что Андрюша весь уже погрузился в общение с компьютером и кажется, даже позабыл о нашем существовании. Он что-то тихо бормотал касательно идиотизма государственных сисадминов, установивших такую смехотворную защиту на такую важную систему. «Денежки-то небось попилили, а потом за пять копеек наняли десятиклассника, чтобы он их от хакерских атак спас», – ворчал он себе под нос. «Ну я вам сейчас покажу, как бюджетные средства разбазаривать, коррупционеры бездумные, биллы гейтсы самозваные… Я сейчас вскрою вашу системку своей программкой, как ржавую консервную банку – швейцарским карманным ножом…»

– Не поняла, зачем вскрывать облако? Это же просто скопление капель… И как это можно сделать при помощи компьютера? – Я уже начала раздражаться. Не люблю быть в отстающих – я всегда должна быть лидером, в любой ситуации!

– Смотрите, Любовь Васильевна. – Павлик взял со Степочкиного стола лист бумаги и изобразил на нем схематичную тучку. – Вы правы, что облако состоит из миллионов, миллиардов мельчайших капель. – Он принялся быстро тыкать в тучку фломастером, оставляя внутри рисунка многочисленные точки. – А теперь представьте, что каждая капля – это сейф, принадлежащий одному человеку. В этом виртуальном сейфе можно хранить огромное количество всевозможной информации. И самое главное – заглянуть в него можно откуда угодно, хоть из офиса, хоть из дома, хоть из аэропорта, да даже из леса, лишь бы только компьютер был подключен к интернету…

– Дикость какая-то, – не поверила я. – По-моему, обычный несгораемый шкаф с кодовым замком гораздо удобнее.

Павлик дипломатично пожал плечами.

– Кому как, Любовь Васильевна… Очевидно, полковник – сторонник современных технологий. И в этом – его роковая ошибка. Из ваших слов (хоть и несколько туманных, откровенно говоря) мы с Андрюхой сделали вывод, что господин Орлов предпочитает хранить имеющие отношение к делу документы как раз в таком облаке, в виртуальном, так сказать, сейфе.

– Ну и где это ваше хваленое облако находится? На небесах? – ехидно предположила я.

– Почти. На огромном сервере где-нибудь заграницей, скорее всего.

– Заграница – понятие растяжимое, Павлик. – Я была настроена весьма критично. – Как Андрюша узнает точный адрес? Прежде чем сейф, пусть даже и виртуальный, можно будет взломать – его ведь нужно найти, верно?

– Совершенно верно, – подтвердил Павлик, поправляя очки. Андрюша тем временем удовлетворенно заворчал – видимо, успешно провернул какую-то недоступную моему пониманию компьютерную операцию. – Полковник ведь подключился к вашему вай-фаю, так?

– Так, – неуверенно согласилась я. Я ни в чем не могла быть уверена.

– А откуда вообще в вашей квартире вай-фай?

– Ты бы еще спросил, как расшифровывается «ДНК» или «ЗИЛ», – буркнула я. – Понятия не имею. Из облака?

Павлик глубоко вздохнул, тщательно протер очки, прогулялся туда-сюда по комнате, видно, чтобы собраться с мыслями, и терпеливо начал сначала:

– Нет, Любовь Васильевна, вай-фай не имеет отношения ни к каким облакам, ни виртуальным, ни физическим… Позвольте пригласить вас в коридор.

Я вышла в прихожую следом за ним. Павлик подвел меня к черной коробочке, которую Степочка давным-давно прикрутил над комодом. Коробочка мигала красными и зелеными огоньками.

– Вы знаете, что это, Любовь Васильевна?

Я хотела было сказать «облако», но потом передумала:

– Это, Павлик, черная коробочка, – снисходительно ответила я. – Неужели ты думаешь, что перед тобой последняя дурочка, которая скажет, что это обезьянка или космический корабль? Нет, мой милый, уж я-то знаю, что это просто-напросто мигающая черная коробочка.

Павлик помолчал, снова протер очки, педантично сложил свою тряпочку в идеальный квадратик, убрал его в карман, потом сообщил:

– Эта «коробочка», Любовь Васильевна, называется роутер. К ней по проводу подается интернет. А она раздает этот интернет по всей квартире. Вай-фай – это способ подключения к этой коробочке без проводов. Понимаете?

Я надменно фыркнула.

– Чего уж тут непонятного! Вай-фай – это тебе не тамбурный шов, ерунда на постном масле. Все ясно – коробочка без проводов, и все дела!

Павлик с сомнением посмотрел на меня, вероятно, чувствуя, что я бравирую, однако продолжил:

– Роутер, то есть ваша «черная коробочка», автоматически записывает все адреса, куда заходил пользователь, подключенный к вашему вай-фаю. Так что опытному программисту, каковым у нас является Андрюха, не составит никакого труда отследить – где именно располагается облако полковника, а затем взломать его… Вообще-то я как юрист обязан вас предупредить, что тут имеет место уголовная ответственность. Вплоть до тюремного заключения. Мы с вами – соучастники, между прочим. Классическое современное преступление в сфере ай-ти технологий… И вместе с тем – операция элементарная, как для вас – яичницу пожарить. Это должно занять у Андрюхи не больше…